Читать книгу "Возвращение Амура - Станислав Федотов"

Одни и те же воспоминания отразились сейчас в их встречных взглядах одинаковым блеском. Но Анри ясно увидел в глазах Катрин еще и нерешительность и смущение.

– Я хочу увидеть твою комнату, – повторил он. – Ну, пожалуйста! – Его голос прозвучал почти жалобно, но вполне настойчиво.

– Хорошо, – сдалась она. – Только обещай, что не будешь…

– Обещаю, – перебил он, уверенный, что ничего не станет выполнять. – Я все тебе обещаю!

Она повела его по комнатам, он оглядывал их мельком и торопил ее: дальше, дальше… Ему не терпелось попасть в спальню, а Катрин почему-то не спешила. Замужество все-таки сильно изменило ее, вылепив из безудержно-озорной девчонки провинциальную светскую даму. Впрочем, Анри не доводилось общаться со столичными светскими дамами, и он мог только предполагать, как они выглядят и как себя ведут. Да это и занимало его меньше всего: вполуха слушая пояснения Катрин, он рисовал в своем воображении, что произойдет, когда они окажутся рядом с ее постелью. Он не сомневался, что Катрин спит отдельно от мужа, может быть, в одной комнате, но все равно отдельно, как принято в ее родительском доме, и был неприятно поражен, когда она остановилась перед белой дверью, полускрытой синими шелковыми гардинами с большими кистями, небрежно сказала: «А там наша спальня», – и направилась к другой двери.

– Подожди, – немного растерянно сказал Анри, – ты не хочешь мне ее показать?

– Не хочу. Постороннему мужчине там делать нечего.

Катрин произнесла фразу твердо и решительно, только голос слегка дрогнул на слове «постороннему», и Анри заметил эту неуверенность. Он мгновенно представил себе, чем она там занимается по ночам с «непосторонним» мужчиной, и у него потемнело в глазах от ненависти к законному обладателю тела Катрин. Его Катрин! Обладателю именно тела, ибо душа ее по-прежнему принадлежала ему, Анри. Он был в этом абсолютно уверен, а потому, не говоря ни слова, обхватил ее за плечи, притягивая к себе, и прижался своими сухими губами к ее, горячим и влажным.

Она попыталась оттолкнуться, упираясь кулачками в грудь Анри, но его язык раздвинул ее губы, проник в рот, и Катрин, закрыв глаза, невольно ответила на поцелуй. И спохватилась, что этим поцелуем разрешает ему слишком многое, и тут же убедилась, что он все так и понял, потому что принялся ее раздевать.

– Что ты делаешь?.. Не надо… Не надо… – бормотала она, отпихивая от себя лихорадочно-быстрые сильные руки, которые никак не реагировали на ее сопротивление, что-то расстегивая, развязывая, расцепляя. Внезапно холодные пальцы коснулись обнажившейся кожи на спине, и это прикосновение обожгло ее. – Оставь меня! Я замужем! – вскрикнула она и вырвалась, отступив и непроизвольно сев на кушетку, оказавшуюся позади.

Он встретился с ней глазами и понял, что сейчас все может пойти не так, как было им задумано, что еще мгновение, и он ее потеряет, может быть, навсегда. И – решился на то, на что раньше не хватило бы духу: набросился на нее, повалил на кушетку и подмял под себя, стремясь как можно скорее овладеть ею, отчаянно надеясь, что, как только они соединятся, она снова станет прежней, безоглядно отдающейся его любви.

Катрин отбивалась руками и ногами, силы ей придавала неизвестно откуда ворвавшаяся в сердце ненависть к этому грубому животному, которое всего лишь несколько минут назад было ностальгически-нежно любимым человеком.

– На помо… – закричала она, но Анри перехватил крик, зажав ей рот, а заодно и нос сильной широкой ладонью.

Катрин стала задыхаться и, не раздумывая, впилась зубами в эту шершавую, пахнущую дорогим парфюмом ладонь.

– О дьявол! – Вопль Анри оглушил ее. Он затряс рукой, хватка ослабла и Катрин, извернувшись, ударила его коленом в пах, во все то мягкое и твердое, которое вдруг стало угрожать ее добропорядочной жизни.

Анри сдавленно ахнул и откинулся назад. Катрин не упустила этот момент: она подтянула ноги и со всей силы впечатала каблучки своих туфелек в белое батистовое жабо на мужской груди. Анри отлетел к стене, свалив по пути небольшой столик, и остался лежать на спине, не пытаясь что-либо предпринять. Его корчило от боли в паху, саднило кожу груди, но он терпел: боль в сердце была сильнее.

Катрин опустилась на кушетку. Наверное, следовало как можно быстрее встать и привести в порядок одежду, но у нее не было ни сил, ни желания. Она знала, что нападение не повторится. И не потому, что она сильно ушибла Анри, хотя понимала, что удар коленом был очень болезненным, а просто – он понял, что ее решение бесповоротно.

Они молча лежали и смотрели в потолок, на белых алебастровых ангелочков, прятавшихся в узорах виньеток. Ангелочки были круглощекие и смотрели мертвыми белесыми глазами на происходящее внизу, а внизу уже ничего не происходило и, наверное, не могло происходить.

Наконец молчание стало невыносимым.

– Ты хотела узнать, как и почему я стал Андре Леграном? – Голос его неожиданно оказался сиплым, как у непроспавшегося петуха, и Анри пришлось откашляться. – Я расскажу…

– Ты хотел меня изнасиловать, – бесцветно сказала Катрин. – Ты хотел из меня сделать шлюху.

Эта бесцветность ужаснула его сильнее, чем потеря дороги в пустыне, когда они с Вогулом брели через дюны под огненным солнцем, а во флягах совсем не осталось воды. Тогда, перед лицом мучительной смерти, они даже в мыслях не пожалели о содеянном побеге, а теперь Анри отчаянно метался перед им же самим воздвигнутой стеной отчуждения, не зная, как ее преодолеть, и горько сожалея о своей безумной решительности.

Совсем неуместно перед его мысленным взором промелькнуло лицо виконта де Лавалье, а в ушах прозвучал вкрадчивый голос:

– Через Катрин де Ришмон вы сможете приблизиться к генералу Муравьеву, чтобы получать необходимую информацию.

Что он тогда ответил этому аристократу разведки?

– Это подло, виконт!

И услышал жестко-металлическое:

– Вы согласились работать в разведке и должны забыть о таких словах, как подлость, грязь, непорядочность, а также – жалость, милосердие и тому подобное. Государственная необходимость – вот что должно двигать вашими поступками и эмоциями. Это задание – единственная для вас возможность увидеть вновь свою невесту. Бывшую невесту. Но, кто знает, может, и будущую.

Виконт ничего не сказал про любовь. Вероятно, в его лексиконе это слово отсутствовало как не имеющее смысла в разведке. Ну и слава богу!

– Катрин, – снова откашлявшись, сказал Анри, – я люблю тебя, и сейчас, когда твоего мужа долго не будет, мы можем бежать. Он не помешает.

Он встал на колени и взглянул в ее лицо. Оно было так же бесцветно, как и ее голос.

– Сначала ты меня сделал женщиной, а теперь захотел сделать шлюхой. И все из-за любви. Интересно, на что ты еще способен? – ровно, как по линейке, произнесла она.

Внезапно эта ровность привела его в бешенство.

– Да, я на многое способен из-за любви и ради любви, – заорал он, но заорал вполголоса, чтобы, не дай бог, не привлечь слуг. – Вообще на все! Ради нее и ради того, чтобы добраться до тебя, я продал душу дьяволу, потому и имя сменил. А до того два года гнил в плену и бежал, и погибал в безводной пустыне…