Читать книгу "Немой крик - Анжела Марсонс"

– Отец Уилкс открыл дверь и увидел меня. Было видно, что он очень рассердился, и я убежала.

Ким почувствовала, как ладонь девушки стала влажной.

– И куда вы пошли?

– К Бет. Она была в нашей комнате. А я уже устала от того, что на меня кто-то постоянно сердится.

– И что же вы сделали? – Голос Стоун понизился до шепота.

– Я сказала ей… сказала…

Ким сжала руку танцовщицы еще крепче, но голова девушки стала раскачиваться из стороны в сторону, как маятник. Глаза ее беспорядочно метались, пытаясь заглянуть в прошлое в надежде его изменить.

– Нет. Нет. Нет, – повторяла она. – Нет.

Инспектор попыталась удержать ее руку, но Никола легко освободилась и заметалась по помещению, как дикое животное по клетке, в поисках места, где она могла бы спрятаться. Было видно, что ее охватывает паника. Движения ее стали быстрыми и беспорядочными.

– Нет, такого быть не может… Я не могла…

Адамсон изо всех сил ударила руками по кухонному столу, после чего повернулась и принялась колотить руками сначала по стене, а потом – себе по голове.

Ким подбежала и схватила ее сзади, прижав ее руки к туловищу и пытаясь предотвратить повреждения, которые Никола могла себе нанести.

– Что ты сказала Бет? – повторила свой вопрос инспектор.

Танцовщица попыталась освободиться из объятий Стоун, но та сцепила пальцы и не собиралась ее отпускать.

– Замолчите. Я не могу… – простонала девушка.

Голос Ким стал громче.

– Никола, ты должна вспомнить! Что ты сказала Бет?

Голова девушки моталась из стороны в сторону, и инспектору пришлось даже выгнуть назад шею, чтобы избежать удара.

– Скажи мне, Никола! – Теперь Ким уже кричала прямо ей в ухо. – Что ты сказала своей сестре?!

– Я сказал, что она может взять этот чертов кардиган, если он ей так нужен!!! – завизжала Адамсон.

В воздухе повисла мертвая тишина. Силы покинули Никола, и она рухнула на пол. Стоун упала вместе с нею, так и не разжав пальцы, и села на полу, крепко прижимая к себе танцовщицу, – она понимала, что сейчас перед внутренним взором Никола проходят картины десятилетней давности.

– И она его взяла, правильно? – спросила инспектор.

Девушка кивнула, и Ким почувствовала, как ей на руки закапали слезы.

– И они все приняли ее за тебя из-за этого кардигана? – продолжила она спрашивать.

Никола опять согласно кивнула.

– Сначала я видела, как она играет на улице вместе со всеми, а потом вдруг исчезла. Я стала всех расспрашивать о ней, и каждый раз все посылали меня в новое место. В конце концов, я вернулась в нашу комнату и стала ждать, но она так и не появилась. А потом, как раз перед пожаром, я увидела их из окна кухни. Они все стояли вокруг ямы, и я все поняла. Я не знала, что мне делать. Боялась, что они придут за мной, и поэтому, когда начался пожар, я почувствовала облегчение от того, что они не смогут меня достать.

Ким знала, что Бетани не могла убежать. Ее колено не позволило бы ей сделать это в холодную погоду.

– А когда Бет вернулась опять?

– Недели две назад, – ответ девушки прозвучал хрипло.

Когда сообщение о раскопках появилось в прессе, танцовщица опять испугалась.

– Теперь ты понимаешь, Никола, что ты сама возвращала ее?

– Не-е-е-е-т!..

Это был рев раненого животного. Несчастного раненого животного, которое извивалось в агонии. Стоун крепко держала Никола, пока та пыталась избавиться от воспоминаний, заполнявших ее голову.

Сейчас не имело смысла обсуждать с ней то, что она совершила, будучи в шкуре Бет. Это Никола в конечном итоге осознает с помощью квалифицированного психиатра.

Сидя и укачивая молодую красивую девушку с изломанной душой, чье чувство вины полностью уничтожило ее собственное «я», Ким не была уверена, что эта девушка сможет когда-нибудь предстать перед судом за убийство Терезы Уайатт, Тома Кёртиса и Артура Коннопа.

Через несколько минут инспектор осторожно выпустила Никола.

Наступило время для телефонных звонков.

Глава 77

Уильям долил в овсяную кашу немного холодного молока. Затем согнул мизинец и его косточкой попробовал температуру еды. Отлично. Мужчина улыбнулся. Любимая еда Люси.

Его вымытая и переодетая дочь ожидала свой завтрак. После этого он уберется в ванной и поменяет постельное белье. А после ленча наступит очередь генеральной уборки духовки.

Пейн опять улыбнулся. Он знал, что большинство людей ему сочувствует, однако, размышлял он, это все потому, что они абсолютно не знают Люси.

Свое вдохновение он ежедневно черпал в мужестве дочери. Она была самым смелым и глубоким человеком из тех, кого он знал в своей жизни.

Мужчина понимал, что больше всего девочку расстраивает то, что она не может свободно общаться, и бывали дни, когда Люси просто уставала от попыток рассказать все, что ей приходило в голову, с помощью мигания глазами.

Но они заключили совместный пакт. В тяжелые дни отец откровенно спрашивал ее, не надоела ли ей такая жизнь. Много лет назад Уильям сказал девочке, что всегда будет с уважением относиться к ее решениям и никогда не станет продлевать ее жизнь из-за своих шкурных интересов.

И когда он задавал этот вопрос, то, пока ждал ответа, внутри у него все замирало. Паузы между вопросом и ответом становились все длиннее, задержанное дыхание все сильнее жгло ему грудь, но пока в ответ он всегда видел одно мигание.

Уильям с ужасом думал о том дне, когда девочке все надоест и она мигнет два раза. Ему оставалось только надеяться, что в этом случае у него хватит мужества выполнить свое обещание. Ради дочери.

Пейн отбросил в сторону эти мысли. Вчера у Люси был хороший день. К ней приходила посетительница. Сначала Уильям не узнал эту девочку, но она представилась как Пола Эндрюс и, посмотрев на нее повнимательнее, он вспомнил внучку Мэри Эндрюс, которая в прошлом иногда приходила к ним вместе с бабушкой, чтобы поиграть с Люси. Мужчина искренне сожалел о недавней смерти Мэри, которая была его близкой подругой во времена работы в Крествуде. Похоронили ее два дня назад, и хотя сам Уильям на похоронах не был, он видел процессию из окна своей спальни.

Люси мгновенно узнала Полу и была на седьмом небе от счастья. Через несколько минут девочки выработали свой собственный метод общения, в детали которого не стали посвящать Уильяма. И он был абсолютно счастлив.

Надо было отдать должное Поле – она ничем не показала, какое впечатление на нее произвело физическое состояние подруги.

Пейн несколько раз выходил на кухню, волнуясь за душевное состояние дочери. Ему бы в голову не пришло запрещать кому бы то ни было навещать Люси, но он был бессилен заставить посетителей вернуться еще раз. С другой стороны, Уильям понимал, что никогда не сможет полностью изолировать дочь от внешнего мира.