Читать книгу "Отрок. Бешеный Лис - Евгений Красницкий"

— Вот только мессию из меня делать не надо! — Мишка протестующе выставил перед собой ладонь. — Я на кресте корчиться не хочу! И на костре стоять — тоже.

— А зачем внукам Божьим мессия? Им князь нужен, — хотя последнее предложение и было сформулировано в утвердительной форме, Мишка понял, что на него требуется ответ.

— Ага! Да Рюриковичи любого, кто князем назовется, на лапшу настругают! Князей, кроме Рюриковичей, на Руси нет.

— Рюриковичи не всесильны и все время слабеют, — продолжила настаивать Нинея.

— Да пойми ж ты! — Мишка понял, что излишне горячится, но сдерживаться не стал. — Дело не только в том, чтобы варяжскую семью сковырнуть. За сто лет надо державу создать: сильную, единую, хорошо управляемую. Нам же латиняне в спину ударят, когда степь навалится. Надо, чтобы все из одного места управлялось, чтобы средства и сведения со всех краев стекались, чтобы приказы беспрекословно исполнялись… Да много всякого. У славян князь только во время войны властен, а потом — опять волхвы. А они все разные: кто Велесу, кто Перуну, кто Даждьбогу требы кладет. Невозможно даже верховного волхва выбрать, а ты хочешь, чтобы они князю все хором подчинялись в мирное время, когда только и можно как следует к войне готовиться. Не будет этого!

Мишка немного помолчал, сам удивляясь тому, с какой горячностью излагает Нинее свои взгляды на государственное устройство. Непохоже было на то, что волхва оказывает на него какое-то воздействие, — она даже спрятала обычную свою поощрительную улыбку и просто внимательно слушала.

— Руси не князь нужен — царь! И чтобы Церковь за него горой стояла: «Несть власти, аще не от Бога!» Такое у нас только христиане могут. Сто лет, баба Нинея, — это очень мало. Вспомни: что у нас было через сто лет после призвания Рюрика?

— Волчица киевская была!

«Блин, точно! Как раз тогда княгиня Ольга древлян и прессовала».

— Ага. Между собой хлестались. Приходи, кто хочешь, и бери голыми руками. Хазары и пользовались, пока Святослав им козью рожу не устроил.

— И что ж делать? Покорно ждать?

«Да чего ж она от меня добивается-то? Ведь вижу, что подводит к какой-то мысли».

— Что делать — понятно, я только что рассказал. Только никто не знает, как. Впрочем, на наш век хватит… И даже на их век, — Мишка кивнул на тихонечко возившихся в углу детишек.

— А о будущем ты не думаешь?

«Хренушки! Чуть не каждый день вспоминаю».

— Если бы мы с тобой, светлая боярыня, о будущем не думали, то сейчас о чем-нибудь более приятном разговаривали. Только не придумали пока ничего путного. А если не придумали, то и суетиться не следует — один вред будет. Одно только могу сказать уверенно: пытаться вернуть Русь к прежним временам — облегчить работу ее врагам.

— Думаешь, но делать ничего не хочешь.

— Ну почему же? Делаю, и не я один. Но только то, что можем, то, последствия чего понимаем, и только то, что полностью зависит от нас, не рассчитывая на неведомые силы или на авось.

— И что же делаете?

«А про „неведомые силы“ поведать не желаете, мадам? Ладно, я терпеливый, подожду».

— Ребят бы позвать со двора, замерзли, наверно.

— Позову, когда надо будет, не увиливай.

— А я и не увиливаю. Я для того и приехал, чтобы рассказать, ты же почувствовала, сама сказала. Ребятам это можно слушать, даже полезно.

— Добро.

Нинея не пошевелилась, не изменилась в лице, но Мишка понял: через минуту Роська и Красава войдут в горницу.

— Почувствовал? — быстро спросила Нинея.

— Догадался.

— Нет, почувствовал, я вижу!

— Да чего ты от меня добиваешься? Сама же сказала: я не девка.

— Вот именно…

В горницу вошли Красава и Роська, Красава скинула шубейку и не пошла, как ожидал Мишка, в угол к остальной малышне, а устроилась за столом, рядом с бабкой.

«Вот даже как? Ну что ж… М-да, не на один год младше Ельки, но в середине разговора куколку просить не станет, можно быть уверенным. Не торопится ли Нинея? Пережжет девчонку раньше времени».

— Ничего, пусть привыкает, — ответила на Мишкины мысли Нинея.

«Блин, вот так и поверишь, что мысли читает! Хотя догадаться, о чем я думаю, проще простого. А Роська остался стоять, молодец: понимает политес. Вот я тебя, любезнейшая Нинея Всеславна, сейчас тоже удивлю».

Мишка хлопнул по лавке рядом с собой.

— Садись, десятник Василий!

— Слушаюсь, господин старшина!

Левая бровь Нинеи поползла вверх, Красава же и вообще вылупилась, приоткрыв рот. К ней-то Мишка и обратился тоном эдемского Змия Искусителя:

— Может, все-таки с гостинцев начнем?

Рот захлопнулся, вопросительный взгляд обращен к бабке.

— Потом, Мишаня, говори.

«Нет, тут вам ничего не светит, сэр. Контроль со стороны Нинеи стопроцентный, но по лицу девчонки можно прочитать то, что умеет скрыть старуха. И на том спасибо».

— У меня два поручения. Первое — от княгини Ольги Туровской. Велено передать тебе, Нинея Всеславна, поклон от Беаты.

«Ноль, блин! Красава об этом ничего не знает. Впрочем, и неудивительно».

— Благодарствую, будешь еще в Турове, передай, что помню ее и люблю.

— Ольгу или Беату?

— Обеих. Скажи еще, что редко весточки шлет, можно бы и чаще, а увидеться и совсем хорошо было бы.

— Передам в точности, но не могу сказать, когда.

— Не к спеху, — Нинея снова выпустила на лицо «улыбку доброй бабушки». — Ну, спрашивай, вижу же, что как на иголках сидишь.

— Не говоришь — значит, не нужно. В чужие дела нос не сую.

— Взрослеешь, Мишаня. Давай тогда второе поручение.

Мишка положил руку на плечо Роське:

— Помоги-ка встать.

Роська вскочил, помог Мишке утвердиться на одной ноге.

— Лавку отодвинь, мешает.

Роська сдвинул лавку, прислоненные к ней костыли с грохотом упали на пол.

«Блин, забыл совсем. Ладно, теперь — два шага назад, а то фейсом в тейбл уткнусь».

Опираясь на плечо крестника, Мишка отошел от стола, перебросил левую руку с плеча Роськи на локоть и поклонился, коснувшись пальцами правой руки пола.

— Светлая боярыня древлянская Гредислава Всеславна! Моими устами обращается к тебе воевода Корзень!

«Вот это кино! Смотрите, унтер-офицер Ростислав, когда еще такое увидеть доведется?»

За столом, гордо выпрямившись, сидела та самая ВЛАДЫЧИЦА. Величественная, надменная и…