Читать книгу "Последняя цивилизация. Политэкономия XXI века - Василий Галин"

Однако Цезарю не удалось довести свои реформы до конца, он был убит своими ближайшими друзьями — «И ты, Брут»! [1444]. Опустошительные гражданские и междоусобные войны вспыхнули с новой силой и продолжались почти 20 лет [1445]. Победа осталась за наследником Цезаря Октавианом, будущим Августом, за которым пошли легионы Цезаря.

Главной бедой Рима, по мнению Октавиана, была алчная, вздорная и продажная власть нескольких связанных кровными узами семейств [1446]. В ходе гражданской войны Октавиан практически полностью уничтожил противостоявшую ему олигархию. Так, только в 43 г. до н. э. Октавиан включил в проскрипционные списки 300 сенаторов, 2000 всадников и ряд других богатых римлян [1447]. Конфискованные у них земли он и использовал для распределения среди простых римлян.

Октавиан Август окончательно закрепил имперскую форму власти, впервые введенную Цезарем. Как ни странно, но просвещенная диктатура императора «первого среди равных» была установлена представителем партии «популяров» — демократов того времени. Причиной этого было вырождение республиканской аристократии во власть плутократии, и только диктатура оказалась способна ограничить алчность олигархии и восстановить принципы демократии в римском обществе . По словам Р. Холланда, «Октавиан стремился восстановить не конкретную систему законов и порядков, а систему традиционных ценностей, согласно которой общее благо всех граждан стоит выше, чем индивидуалистические стремления привилегированного меньшинства» [1448].

С воцарением Августа древнеримская цивилизация достигла пика своего процветания. По словам самого Августа, он «взял Рим глиняным, а вернул его мраморным». Ресурсы для развития Рима обеспечили победоносные войны Августа. Как отмечает Р. Холланд, для Октавиана Pax Romana неразрывно связан с войнами и захватом земель [1449]. По мнению самого Августа, его величайшим достижением был Parta victoriis pax — мир, рожденный победами [1450]. Октавиан присоединил к державе больше земель, чем кто-либо другой до или после него [1451].

…

О размерах военной добычи Августа может говорить пример Египта, который был самой богатой державой в сфере римского влияния. О величине его богатства, свидетельствует дар Клеопатры Антонию (для борьбы с Августом) в размере 20 000 таланов золотом, — этого хватило, что бы собрать в поход целую толпу царей, хотя это была лишь крупица из казны фараонов. Завоевав Египет, Октавиан привез из него столько денег, что ссудные проценты в Риме уменьшились на две трети [1452].

На завоеванных землях Август основал более 100 новых колоний, распределив их среди сотни тысяч простых римских граждан [1453]. Успешные завоевания и умеренная социальная политика принесли долгожданный гражданский мир Риму , обеспечивший невиданное процветание римской цивилизации.

Правда после смерти Августа олигархия сможет частично восстановить свои позиции. К концу I в н. э. у власти находилась группа сенаторов олигархов, порядка 600 семей, представлявших 0,004 % населения империи. Совокупный доход 5 % богатейших людей империи составлял 57 % всех доходов [1454], они же владели более 80 % территории, «в сердце этого неравенства, — отмечает П. Хизер, — находилось само Римское государство, чьи законы… защищали права слоя, владевшего собственностью…» [1455]

«Свирепый поединок между императорами и сенатом закончился при Нероне почти полным уничтожением самых богатых и древних сенаторских фамилий» [1456]. По мнению Ю. Кузовкова, «не будь таких периодических кровопусканий и большевистских «экспроприаций экспроприаторов», игравших роль своего рода медицинской операции по удалению раковой опухоли, Рим погрузился бы в сплошной хаос коррупции, голодоморов, социальных конфликтов и гражданских войн, и его конец наступил бы не в V в. н. э., а намного раньше» [1457].

Однако благоприятные условия для создания капиталов быстро привели к новому росту социального расслоения. «Этот раскол населения на два класса, со временем буквально превратившихся в две противостоящие друг другу касты , — отмечает М. Ростовцев, — не воспринимался как большое зло до тех пор, пока империя расширялась и приобретала все новые территории… Но со временем экспансия империи прекратилась… В результате привилегированные слои сохранили свои привилегии, а у непривилегированных оставалось все меньше надежд подняться по социальной лестнице… Наличие двух каст, одна из которых подвергалась все более жестокому угнетению, в то время как представители другой все больше предавались безделью и удовольствиям обеспеченного существования, представляло собой страшную угрозу империи и тормозило развитие экономики» [1458].

Сочетание мобилизационной политики и глубокого социального неравенства создаст гремучую смесь, которая приведет к череде солдатских бунтов, вошедших в историю под названием эпохи «военной анархии». В 235 г. она, ненадолго прервавшись тетрархией Диклетиана, возобновится с новой силой в виде череды гражданских войн, продлившихся почти до 325 г. [1459]. Это будет агония прежней римской цивилизации, она больше уже никогда не восстановится.

Живший в III в. н. э. в Северной Африке святой Киприан так описывал произошедшие изменения: «Мир постарел и потерял былую силу… Зима уже не дает достаточного количества дождя, чтобы прорастало зерно, а лето не дает достаточного количества солнца, чтобы вызревал урожай, карьеры опустошены и дают мало мрамора, шахты выработаны и дают мало золота и серебра… в полях не хватает крестьян, в море — матросов, в армии — солдат… нет больше ни справедливости в судах, ни компетентности в профессиях, ни дисциплины в быту… эпидемии косят человечество… настает День Страшного Суда» [1460].

Имперская власть не сможет справиться с анархией, и тогда Древний Рим был вынужден перейти на следующую ступень мобилизации власти и общества: гражданские войны постепенно прекратятся с наступлением эпохи теократии, которая начнется с принятием императором Константином христианства в 313 г. «Непоколебимая монополия на идеологию позволяла имперской власти исключительно успешно приводить к согласию своих подданных… », — отмечает П. Хизер [1461], «давние утверждения о связи государственной власти и божественного начали вновь работать». Божественный статус императора «восстанавливался христианской пропагандой…» и превентивными мерами: язычники были отстранены от службы при дворе [1462]. П. Хизер весьма образно отмечал результаты эволюции нового строя к концу IV в.: «С государственной машиной, способной заставить богатейших землевладельцев страны участвовать в подобном представлении (единогласном голосовании), с синхронными выкриками, шутки были плохи» [1463]. «Ближайшая к нашему времени аналогия с подобной традицией общественных церемоний — это проведение ежегодных съездов Коммунистической партии Советского Союза» [1464].

Таким образом, Древний Рим совершил полный эволюционный цикл, включавший в себя последовательную смену: Монархии (до ~509 г. до н. э.) — Республики (выродившейся к ~146 г. до н. э. в Плутократию) — Империи (постепенно, выродившейся в Тиранию) — Теократии (Монархии с ~313 г. н. э.), перемежающихся периодами революции, хаоса, анархии и деспотии [1465]. Этот порядок перекликается с эволюционным циклом Платона: демократия, олигархия, аристократия и деспотия [1466]. И эти последовательные смены форм власти не случайны [1467].