Читать книгу "Ардагаст, царь росов - Дмитрий Баринов"

— Спасибо, Шишок, мы и сами управимся!

Закрепив арканы, Сагсар с сыном стали подбираться к зверю с мечами. И тут не выдержало одно из деревьев, оказавшееся слишком сухим или трухлявым. Носорог рванулся ещё сильнее и выворотил с корнем второе дерево. Подбежавшего Сагсара он подбросил рогом в воздух, и только панцирь спас сармата от того, чтобы оказаться насаженным на рог. Неждан вонзил меч в шею чудовищу, но оно продолжало бушевать, а он не смог даже вытащить оружие. Два. сармата из последних сил удерживали задние ноги зверя. Серячок вертелся под ногами у носорога, рычал, лаял, пытался укусить и только ещё больше злил чудовище. Шишок, глядя на всё это, усмехнулся и с силой опустил дубок на голову зверю. Чёрная громада рухнула бездыханной в снег, а лешак поставил на неё ногу и огласил лес и поле торжествующим рёвом и хохотом, а потом важно произнёс:

— Ну вот, а говорили — сами управимся! Спасибо, ребята, что подержали зверя немного. Ох и шуба мне из него выйдет!

— У него кожа слишком толстая, индиец про таких рассказывал, — сообщил Сагсар, потирая ушибленные места.

— Так берите её себе на панцири, я не жадный! — Леший пощупал чёрную шерсть и со вздохом сказал: — А у меня лешиха чего только из шерсти не вязала...

Он резко повернулся и двинулся в лес, решив разобраться с двумя своими сородичами. Те, оказывается, далеко не уходили. Укрывшись под защитой леса, они продолжали гнать зверье в бой криками и ударами дубин. Шишок подобрался к рыжебородому и так отделал дубком, что бессовестный лесной хозяин еле ноги унёс, уменьшившись до обычного роста и проскользнув в глубокий овраг. Козлорогий тоже быстро убавился в росте, вскочил на медведя и поскакал в глубь леса. Но далеко не ушёл. Шишок с помощью Серячка быстро настиг их и, сам оставаясь в полном росте, одной рукой сграбастал за шкирку лешего, а другой — медведя и поднял их в воздух прямо над колючим кустарником.

— Как смели, волчья сыть, на нас, воинов Солнце-Царя, переть? Разве мы в вашем лесу что плохого сделали? Вишь, из берлоги не поленился раньше времени вылезти для скверного дела!

Вместо медведя в его руке вдруг оказался бородатый плюгавенький старичок в два вершка ростом.

— Да не медведь я, а боровик!

— А коли боровик, почему не в бору, а на поле ратном? Ишь, берсерк готский нашёлся!

— Так разве я сам? Мне Козлорог велел, хозяин мой лесной.

Боровичок с визгом полетел в колючие кусты.

— Беги в свой бор да медведем не прикидывайся, а то у нас медвежатников — целое войско! А тебе, козлиная твоя душа, тоже велели? И кто вообще, кроме Велеса, может лешему в лесу что-то велеть?

— Чернобор. Ослушайся я, он бы и мой лес сжёг, как твой.

Прежде Шишок посочувствовал бы запуганному сородичу, но теперь не на шутку разъярился.

— Значит, гори хоть весь мир, лишь бы твой лес уцелел? И ты, прощелыга, в нём? Да какой леший вот так скотину лесную на верную гибель погонит?

— Шишок, мы же с тобой соседи... — заскулил козлорогий.

— Соседи! Сколько ты у меня зверья обманом выиграл? Я всё знаю: ты с Лаумой гуляешь, она тебя и выучила с костями глаза отводить.

— Шишок, смилуйся ради Велеса, отпусти!

— Ради Велеса я б тебя об это дерево расшиб! Нашкодил — и убегать? А ну, иди назад, уводи зверей с поля!

Звери, впрочем, и сами норовили убраться подальше от битвы, особенно после появления Деваны. Она на своём чудо-олене носилась по полю и без промаха разила стрелами самых крупных и сильных зверей. Три пса хватали всякого зверя, пытавшегося напасть на оленя и его всадницу. В схватки людей с подземными чудовищами она вроде бы и не вмешивалась, но стрелы её словно невзначай настигали тех зверей, что норовили броситься на людей сзади. И страх перед богиней-охотницей для многих животных оказался сильнее, чем незримый поток чар, лившийся с Медвежьей горы.

А на горе Роксаг скрипел зубами от досады. Какие звери! Богам впору охотиться на таких! Особенно этот олень. Говорят, такие водились в степях. Скифы на них ещё охотились, а сарматы уже не застали. Не будь тут Деваны, царь роксоланов махнул бы рукой на всё и бросился добывать чудо-зверя. Но поднять руку на богиню не решался даже никого и ничего не уважавший Роксаг.

Не решался на такое и Чернобор. Духовным зрением он видел всё происходившее в святилище и у подножия горы. Сейчас решалась судьба его власти над Черной землёй. Но сразиться с богинями? Для этого нужно было самому быть богом. Или иметь за душой Правду, а не корысть. И Чернобор отсиживался в Велесовом сарае. Если что — он снова окажется ни при чём. После всего, что он сегодня наговорил? Да нет, не одолеть самого подземного владыку ни этим молодым богиням, ни их воинам. Пусть тешатся царской охотой — сейчас сами станут дичью!

Все четыре подземных чудовища были уже мертвы, когда из-за горы появился ещё один зверь — чёрный медведь, ещё громаднее тех, что породили Медведичей. Он мог бы справиться не только с зубром или носорогом, но даже с молодым слоном. Глаза и оскаленная пасть медведя пылали синим огнём. Рёв был столь ужасен, что уцелевшие и не разбежавшиеся ещё звери бросились наутёк, не слушаясь никаких чар. Бежал, не разбирая дороги, и козлорогий леший, а Шишок сделался ростом с ореховый куст. Серячок испуганным щенком жался к его ногам. А рёв становился всё страшнее, оглушительнее. То был голос самой Бездны, существовавшей прежде мира и готовой его снова поглотить. Но и Бездна не могла уже испугать воинов Солнца. Сжимая мечи, русальцы сгрудились вокруг Деваны.

— Ну вот! Попросила племянницу помочь вам, а теперь как бы её саму не пришлось выручать, — озабоченно произнесла Морана. Негромкий голос богини был хорошо слышен даже сквозь рёв мохнатого чудовища.

Ардагаст взялся за брёвна частокола, готовый перескочить его и поспешить на помощь Деване и дружине. Морана знаком остановила его:

— Оставайтесь все тут. Нельзя пускать Чернобора с его кодлом в святилище.

— Стойте все. Этот зверь — мой! — Звонкий, чистый голос Деваны не мог заглушить даже рёв зверя из Бездны.

Она легко спрыгнула с оленя, похлопала его по шее:

— Давай, олешка! Покажи ему!

Медведь встал на задние лапы. Теперь он был не ниже слона. Из огненной пасти вырвался целый сноп молний и ударил в оленя. Но сияние золотых рогов чудо-зверя разлилось золотистой завесой, по которой бессильно растеклись молнии. Олень бросился вперёд и с разбегу ударил рогами в грудь косматого великана. Чёрная шерсть окрасилась кровью. Медведь упал на спину, но с неожиданной ловкостью избежал нового удара и вскочил. Раз за разом он бросался на оленя то с одной, то с другой стороны, сыпал молниями, но всякий раз наталкивался на окружённые золотым светом рога. Медведь махал огромными лапами, пробовал ухватиться за рога, но всякий раз отдёргивал лапы, словно обжёгшись. Казалось, чёрная туча тщетно пытается затмить солнце.

Три пса набрасывались на медведя со всех сторон. Он отбивался лапами, метал молнии, но псы ловко выскакивали из-под ударов, а молнии гасли в окружавшем псов белом, как будто лунном, сиянии. Девана слала стрелу за стрелой в мохнатую громаду, однако медведь из Бездны был на редкость живуч.