Читать книгу "Без права на ошибку. Книга о военной разведке. 1943 год - Владимир Лота"

Перспектива работы увлекала Ронсеро: ему нравилось рисковать. Он чувствовал, что борьба с трудностями, которые он преодолевал, прибавляла ему сил, неудачи — активизировали его инициативу и находчивость, а удачи — окрыляли. Можно сказать, что он родился в рубашке — ему всегда и во всем везло. Вступив в брак с Алисией, он значительно упрочил свое положение. У него появились новые знакомые. Особый интерес представляли адъютант президента республики и командующий центральным военным округом страны, с которыми у него сложились доверительные отношения…

Кравченко считал, что женившись он поступил правильно, но понимал также, что нарушил жесткое правило военной разведки — не должен был этого делать без разрешения Центра…

…Мануэль Ронсеро допил свой апельсиновый сок. Время встречи приближалось. Разведчик сложил газету, которую закончил просматривать, так, чтобы издали можно было увидеть ее название. Тот, кто выйдет на встречу, должен увидеть именно это издание в его правой руке…

Расплатившись с официантом, Ронсеро вышел из ресторана. Ровно в восемь он должен быть около осветительного столба, расположенного у главного фонтана в парке. Разведчик направился к месту контакта. Он был уверен, что слежки за ним нет и безопасность встречи гарантирована.

…«Клейн» издали осмотрел место предстоящей встречи. Вокруг все было спокойно. Он подошел к фонтану. Было без одной минуты восемь.

Второй разведчик появился как из-под земли. Пароль и отзыв прозвучали правильно. Человек, прибывший на встречу, назовем его «Мирон», оказался новым резидентом. «Клейн» должен был подчиняться ему по всем вопросам.

Что произошло с Коробицыным, Кравченко узнает значительно позже…

С первых же минут тон беседы насторожил «Клейна». «Мирон» сухо задавал ему различные вопросы. Когда нелегал попросил его рассказать, как обстоят дела на советско-германском фронте, он однозначно ответил: «Читайте местные газеты…»

Разведчик подробно доложил новому резиденту о работе своей агентурной группы, о том, что он приобрел шахту, стал совладельцем Акционерного общества по эксплуатации ртутных рудников. Его партнер работал на периферии, а Ронсеро содержал контору в столице и вел работу с представителями иностранных фирм. Благодаря этому у него появились новые интересные для разведки связи в дипломатических и деловых кругах США и Японии…

Неожиданно для Кравченко «Мирон» спросил, где он может принести больше пользы. Разведчик, подумав, ответил:

— Я могу выполнить любые задания командования там, где будет приказано…

И добавил:

— Даже в Мадриде. Франко приглашает всех беженцев возвратиться в Испанию…

Новый резидент почему-то повторил свой вопрос, который, как показалось Кравченко, прозвучал двусмысленно:

— Так вы считаете, вам лучше остаться в Латинской Америке…

Не понимая, что происходит, но чувствуя что-то неладное, Кравченко, ответил:

— Я считаю целесообразным находиться там, где могу быть более полезным для Родины…

Во время той беседы Кравченко так и не понял, почему новый резидент задавал ему такие вопросы. Все прояснилось через месяц…

Кравченко не знал, что сотрудники его отдела в Раз-ведуправлении — профессиональные разведчики — пытались убедить руководство в целесообразности его женитьбы на Алисии. По этой проблеме был даже подготовлен проект докладной записки начальника Разведу правления генерал-лейтенанта Ф. Голикова секретарю ЦК ВКП(б) Г. Маленкову:

«Для того чтобы избежать службы в армии и для более прочной легализации тов. Кравченко просит разрешения жениться на время командировки на дочери генерала М… Это предложение является довольно выгодным для Разведывательного управления, так как открывает возможность использования этого генерала в наших целях. Поэтому с предложением Кравченко согласен и прошу вашей санкции…»

Голиков эту докладную не подписал. Интересно то, что в этом документе имеется и оценка работы разведчи-ка-нелегала Федора Кравченко, который «добросовестно и хорошо выполняет поставленные задачи и дальнейшее пребывание которого в Латинской Америке для Разведуправле-ния является важным и необходимым…»

Действительно, «Клейн» вел трудную и опасную разведывательную работу. Он также самостоятельно смог наладить и свои коммерческие дела. Возможно, именно это обстоятельство было одной из причин, которые лежали в основе решения Центра поменять ему (что бывает не так часто) оперативный псевдоним. Об этом разведчик узнал из следующего указания: «Согласно приказанию с 15 апреля 1941 года кличка «Клейн» меняется на «Магнат»…»

Но его разведывательная работа в Латинской Америке неожиданно прервалась…

14 октября 1941 года «Магнат» еще раз встретился с новым резидентом. Вторая встреча была короткой. Разведчик получил приказание — передать оперативные связи, свернуть коммерческую работу и выехать в СССР.

«Клейн» расстался со своими агентами, расплатился с кредиторами и распрощался с Алисией. Последняя беседа с ней была трудной. Ронсеро сказал жене, что он, как настоящий революционер, записался добровольцем и уезжает в Европу для борьбы за свободу против немецких фашистов…

Алисия молча выслушала мужа, внимательно посмотрела в его карие глаза. Он выдержал ее печальный взгляд и добавил:

— Я хочу быть похожим на твоего отца…

Переплыв через Тихий океан на одном из теплоходов, Кравченко прибыл во Владивосток и, купив билет на ближайший пассажирский поезд, отправился в дальнюю дорогу через всю Сибирь. Впервые в своей жизни он увидел свою Россию.

Почему же была прервана эта сложная и удачно начавшаяся разведывательная операция РУ Красной Армии? Вот, вкратце, что удалось установить. На неподписанной докладной записке на имя Маленкова осталась эмоциональная оценка предложения о женитьбе «Клейна», оставленная одним из руководителей разведки. Она, видимо, стала известна и «Мирону», который работал в отделе, где готовился проект этого документа. Не каждый офицер в годы сталинской инквизиции был способен устоять под магическим воздействием резолюции большого начальника. И когда «Мирон» стал руководителем Кравченко в зарубежной командировке, то объективно построить свои отношения с ним не смог. Именно «Мирон», как свидетельствуют документы, без всяких на то оснований увидел в Кравченко «потенциального невозвращенца» и, можно сказать, добился прекращения его нелегальной командировки.

К сожалению, это был не единственный случай подобного отношения к действовавшим в те годы в разных странах советским разведчикам. Центральный аппарат военной разведки и ее зарубежные оперативные работники подвергались тщательной «чистке» соответствующими органами НКВД.

Разведывательная операция Центра в Латинской Америке с участием Кравченко могла получить совершенно другое развитие. Пройдет время, и в служебной характеристике разведчика появятся слова: «Причиной отзыва из нелегальной командировки явилось обвинение Кравченко в невозвращении со стороны некоторых работников разведки и отрицательная характеристика, данная ему бывшим резидентом «Мироном», которые оказались несостоятельными…»