Читать книгу "В постели с Елизаветой. Интимная история английского королевского двора - Анна Уайтлок"

Глава 40

Взорвать кровать

Зимой 1586 г., когда Елизавета наконец решила действовать против Марии, Уильям Стаффорд, второй сын камер-фрейлины Дороти Стаффорд, «распутный недовольный молодой человек», оказался замешанным в заговоре с целью убийства Елизаветы.[946]Замысел принадлежал Майклу Муди, бывшему слуге сэра Эдварда Стаффорда, которого держали в Ньюгейтской тюрьме как инакомыслящего должника и должны были вскоре освободить. Муди собирался поступить на службу при дворе, проникнуть во внутренние покои королевы и заложить порох под кроватью в королевской опочивальне.[947]

Судя по всему, Уильям Стаффорд, которого заговорщики посвятили в свои планы, раскрыл их французскому послу Шатонефу и его секретарю Леонарду де Траппу. Он рассказал послу о своем «намерении убить королеву на религиозной почве с той целью, чтобы на престол взошла королева Шотландии». Когда французский посол заметил, что, если королеву взорвут в ее опочивальне, вместе с ней погибнет и мать Стаффорда, «поскольку они с королевой спят в одной комнате». После этого Стаффорд согласился, что лучше будет заколоть королеву кинжалом.[948]

В самом начале нового года, после того как замысел изменили, Уильям Стаффорд во всем признался Уолсингему. Он сообщил, что некий «безнравственный» человек собрался убить королеву, и добавил, что «ее величеству следует остерегаться тех, кто находится рядом с нею».[949]Уильяма Стаффорда, Муди и де Траппа вскоре арестовали и посадили в Тауэр, а Шатонефа – под домашний арест. Охрану королевы удвоили. На допросе, проводимом комитетом Тайного совета, французский посол подтвердил, что Уильям Стаффорд приходил к нему со своим безрассудным замыслом. Впрочем, Шатонеф, по его словам, всячески отговаривал молодого человека. И все же французского посла обвинили в том, что он скрыл важные сведения о заговоре. Возможно, Стаффорд действовал как провокатор по поручению Уолсингема. За два года до того, в июне 1585 г., он признавался в том, что испытывает глубокую признательность к Уолсингему. Он писал: «Всегда в Вашем распоряжении; на земле нет человека, коему я был бы столь же признателен. Если я доживу до того, что кровь моя прольется ради Вашего дела, я сочту, что это лишь малая толика в возмещение за огромные блага, полученные мною из ваших рук».[950]Муди также был известен Уолсингему; глава шпионской сети платил ему за то, что он в 1580–1584 гг. возил письма из Лондона в Париж и обратно.

7 февраля 1587 г. Мендоса писал Филиппу Испанскому из Парижа о том, как Елизавета послала Уильяма Ваада сообщить французскому королю о причине арестов.

«Брат [Уильям Стаффорд] здешнего английского посла [Эдварда Стаффорда] и сын заведующей гардеробной королевы [Дороти Стаффорд] (впрочем, все они много лет не разговаривают с ним вследствие его дурного поведения) притворился католиком и часто посещал дом французского посла, с которым завязал тесную дружбу».

Он признался в том, что намеревается убить Елизавету, поместив «бочки с порохом в покоях его матери, которые находятся под королевской опочивальней, чтобы она таким образом взлетела на воздух».[951]В ходе следствия Муди снова посадили в тюрьму, где он просидел еще три года. За Шатонефом установили слежку, ему запретили сообщаться с французским двором. Он понимал, что ему расставили ловушку. Те, кто задумал заговор, собирались оказать давление на Елизавету, а также в критический период успешно нейтрализовать французского посла. Секретаря де Траппа позже без шума освободили из Тауэра, а через два месяца, когда опасность миновала, правительство объявило, что произошло ужасное недоразумение, и постаралось сгладить отношения с Францией. Как Уолсингем позже признавался послу, весь эпизод был задуман Стаффордом в попытке выманить деньги.[952]

В январе Елизавета через Ваада отправила письмо сэру Эдварду Стаффорду. Она писала, что, «хотя она не сомневается в его верности и невиновности, однако, поскольку преступник его брат, она сочла, чтобы переписку по его поводу вел другой посланник, который будет держать его в курсе дела». Королева упоминала и о том, как поступок Уильяма Стаффорда повлиял на его мать Дороти: «Ваша матушка, чье горе близко нам как наше собственное, прибавляет к нашим свои слова любви и наилучшие пожелания вам, который занимает такой пост».[953]«Душевное горе» леди Стаффорд и огорчение по случаю «скандального участия» сына в заговоре против ее любимой королевы было так велико, что она перестала просить королеву вернуть земли и имения, отошедшие короне вследствие лишения гражданских прав за государственную измену.[954]

Хотя сама леди Дороти оставалась самоотверженно преданной Елизавете, ее сыновья злились на нее, считая плохой матерью. Их раздражение вызывала ее верность королеве. Скорее всего, «заговор Стаффорда» задумал Уолсингем; с помощью такой уловки он рассчитывал убедить королеву в том, что Мария Стюарт крайне опасна. Однако, если вспомнить, как огорчилась леди Стаффорд, которая могла бы повлиять на королеву, открыть ей глаза, скорее всего, Елизавете вначале не рассказали о сути заговора. После «дела Стаффорда» власти также получили возможность поместить Шатонефа под домашний арест и разорвать его связи с Францией в то время, когда предпринимались действия против низложенной королевы Шотландии. В мае, когда Елизавета вернула французскому послу свое расположение, она шутила с ним о произошедшем, ведя себя так, словно заговор не имел никакого значения.[955]Если все это правда, Уильям Стаффорд предстает не заговорщиком, чего вначале боялась Елизавета, но ключевой фигурой в шпионской сети Уолсингема. В конце концов Уильяму Стаффорду не предъявили никаких обвинений, но, по неизвестным причинам, он оставался в Тауэре еще не менее полутора лет.[956]