Читать книгу "Переговорщик - Алексей Калугин"

– Так.

– И у вас нет другого плана спасения?

– Нет.

– Так о чем тогда мы вообще спорим? – вильдер развел руками. – Я, честное слово, не понимаю!

Генерал молча стукнул пальцем по столу.

– Что нужно сделать для того, чтобы вызвать перевозчиков? – спросил Стасик.

– Ну, как говорят, – Нос бросил взгляд на генерала, чтобы убедиться, что сайтен не намерен его прерывать, – перевозчиков интересует только одна вещь во Вселенной. – Пауза. – Воспоминания. Потеря планеты была столь болезненна для будущих перевозчиков, что они решили избавить себя от всех воспоминаний о ней. Но когда они это сделали, то поняли, что невозможно жить вообще без воспоминаний. Не имея собственных воспоминаний, они собирают чужие. Воспоминания – это все, что они берут за свои услуги. Но только с перевозчиками нельзя шутить – это должны быть настоящие, дорогие сердцу человека воспоминания.

– И как же это осуществляется на практике?

– Мы должны предложить им какую-то вещь, с которой у одного из нас связаны очень дорогие воспоминания. Сама по себе вещь может ничего не стоить, но она должна быть по-настоящему дорога тому, кто решит с ней расстаться. Если вещь покажется им достойной внимания, перевозчики непременно явятся за ней.

– Как они узнают, что нам нужна их помощь и что мы предлагаем им взамен?

– Понятия не имею, – пожал плечами вильдер. – Я рассказал все, что знал.

– Куда они доставят нас, если согласятся на обмен?

– Я же говорю, не знаю. Но, по-моему, хуже, чем здесь, уже нигде не будет.

– Я бы попробовал, – сказал Алексей. – В конце концов, что мы теряем? Вот только у меня нет ничего, что я мог бы предложить в качестве платы за услуги.

– У меня тоже ничего нет, – сказал Нокуар.

– И у меня, – кивнул Шотер.

– Вы это серьезно? – удивленно посмотрел на них генерал.

– Ну, а в самом деле, что мы теряем? – вопросом на вопрос ответил Шотер.

Генерал хмыкнул. Не презрительно, а как-то неопределенно.

– Какие еще будут мнения?

– Я за! – с готовностью вскинул руку Геннадий.

– Я тоже! – поддержал его Стасик.

– Я привык полагаться на себя, а не на каких-то там перевозчиков! – уверенно заявил Пепел. – К тому же я не верю этому вильдеру.

– Конечно, звучит все это довольно-таки глупо… – сказал Град и умолк, не закончив фразу.

– Ну, осталось только найти вещь, которую согласятся принять перевозчики, – довольно улыбнулся Нос.

– Я еще не принял решение! – стукнул кулаком по столу генерал.

– По-любому, генерал, ты со своими ребятами – в явном меньшинстве.

– Зато я – генерал, – угрожающе тихо произнес Ветер.

– С этим не поспоришь, – резко снизил свой энтузиазм Нос.

Генерал поставил локти на стол и переплел пальцы рук.

– Должен сказать, что я бы предпочел найти иной способ выбраться из этой передряги, – сказал он, глядя в стол и обращаясь, по всей видимости, ко всем сразу. – Но поскольку выхода нет, а сдаваться просто так я не привык… – Хром Ветер вынул из глазницы монокль, аккуратно протер его платком и положил на стол. – Это мой взнос.

– Генерал… – начал было Алексей.

– Все в порядке! – перебив его, вскинул руку Ветер. – Я не верю ни в каких перевозчиков. Но если кому-то требуются неоспоримые доказательства, что ж, пусть так и будет. – Сайтен насмешливо посмотрел на вильдера: – И что теперь?

Нос провел пальцами по заросшему щетиной подбородку.

– Ну, во-первых, ты уверен, что это твое вставное стеклышко стоит того, чтобы перевозчики явились за ним?

– С ним связано столько воспоминаний, что если они не заинтересуют перевозчиков, то они полные остолопы.

– И показушники! – добавил Град.

– Согласен, – кивнул генерал.

– Ну хорошо. – Нос протянул руку за моноклем, но тут же отдернул. – Ты позволишь? – спросил он у генерала.

– Что ты собираешься делать с моноклем?

– Мы просто оставим его на видном месте. Скажем… – Вильдер посмотрел по сторонам. Затем протянул руку и нажал кнопку на приборной консоли. Из щели выскользнула узкая планка выносного микрофона. – Я могу его взять? – снова спросил он у сайтена.

Генерал сделал приглашающий жест рукой.

Нос взял монокль и аккуратно намотал цепочку на планку микрофона.

– Вот так, – улыбнулся он с чувством выполненного долга.

– И долго нам ждать? – спросил Пепел.

– По-любому, не дольше трех дней, – усмехнулся Нос.

– Я не буду спускать с него глаз! – указал на монокль Геннадий.

– Как хочешь, – безразлично дернул плечом вильдер.

Генерал устало провел пальцами по титановой пластинке во лбу.

– Дурной сегодня день какой-то…

Глава 36

Время внутри харвестера тянулось мучительно медленно.

Заняться было решительно нечем.

Чем вообще можно заниматься, зная, что каждая минута приближает тебя к смерти? Тупо и неотвратимо.

Шотер делал вид, что читает какой-то журнал, который подобрал с пола. Нокуар что-то без остановки писал на бумаге карандашом. Если это были прощальные письма – то правильно. Информация из персонального биюла после смерти владельца полностью уничтожалась, если он не давал каких-то особых распоряжений на сей счет. В условиях отсутствия доступа к биому она в любом случае будет стерта. Как бы там ни было, Алексей старался навести порядок в своем биюле. Просто потому, что нужно было чем-то себя занять. Наткнувшись, скорее всего, совсем не случайно, на запись последнего разговора с Лилой, он просмотрел его несколько раз. И, решив хотя бы перед смертью быть до конца откровенным с самим собой, признался, что она ему нравится. Он не мог сказать, что влюблен в Лилу, но она ему чертовски нравится. И ведь как странно все устроено. Если бы не теракт в Кан-Да-Кане, он, скорее всего, никогда бы не встретился с дочерью главы Объединенной службы безопасности Фортана. Но в то же время, если бы не этот теракт, он не сидел бы сейчас здесь, в этом харвестере.

Стасик несколько раз предлагал Геннадию сыграть в шахматы. Но тот отказывался, потому что дал зарок не спускать взгляд с генеральского монокля. Тогда Стасик предложил приготовить ужин, но от еды отказались все, кроме Носа. Готовить же на одного вильдера Стасик не стал.

Град и Пепел, сидя на полу, играли в какую-то сайтенскую игру, в которой фишками им служили пули для гаусов.

Генерал Ветер прилег отдохнуть.

Прошло уже более десяти часов с того момента, как монокль был повешен на микрофон, да и до этого событий было немало. Так что спать уже хотелось всем. Но остальные крепились. Казалось невообразимо глупым тратить последние часы жизни на сон. Хотя и понимали, что за оставшееся время хоть раз поспать да придется.