Читать книгу "Египетский манускрипт - Борис Батыршин"

– Ясно, – заявил Яша. – Вот она и побежала в будущее, искать этого доктора. Только – как? Номер-то стерли.

– Да в том-то и дело, что нет! – замотал головой Николка. – То есть не совсем стерли! Его Виктор сохранил, на всякий случай!

– И теперь – мадемуазель Ольга собирается получить его назад, – догадался барон. – Надеется, что не откажут, помогут спасти жениха. Признаться, друзья, мне в это не очень верится. Боюсь, очаровательную Ольгу ждет разочарование.

– А я предупреждал, – заявил Яша. – Сколько раз говорил – нельзя этим, которые с Геннадием, верить! Склизкие они какие-то. Зачем им, скажите на милость, понадобился бомбист? Что они затеяли? Помяните мое слово – они нам еще что-нибудь подкинут!

– Ну предупреждал, предупреждал… сыщик, – отмахнулся барон. – Не до того сейчас, после… Роман! Где ты там, подойди, будь любезен…

В дверях возник Ромка. Николка было сунулся к нему – объяснять насчет поручения Ольги, но барон остановил мальчика.

– Послушай, сержант, припоминаешь того военного врача, с которым мы на празднике познакомились? Вы еще телефонами обменивались. Его фамилия, часом, не Каретников?

Глава 17

– Пап, а все же – что за тип этот Стрейкер? Может, все же разведчик? Скажем, английский?

Поезд катил по малороссийским степям. До Харькова, где ожидалась долгая стоянка, было еще верст сорок, так что путешественники развлекали себя как могли. На этот раз отец с сыном в который уже раз обсуждали послание Николки. Изрядная его часть была посвящена схватке со злыднем Ван дер Стрейкером, так что Иван опять возвращался к этой теме – и каждый раз со свежей идеей. Сегодня, например, он заявил, что бельгиец – вовсе никакой не бельгиец, а британский агент, который захватил доцента Евсеина с целью выведать тайну путешествия во времени и натаскать из будущего всяких секретов и технических штучек. То, что затеяно это было для того, чтобы унизить Россию, даже не говорилось – настолько было очевидно.

– Ну да, опять англичанка гадит?

Олег Иванович взглянул на сына с жалостливой иронией. Ваня вполне разделял англофобию авторов военно-исторической фантастики, столь модной в 2014 году.

– А что? – немедленно вскинулся Иван. – И гадит! Забыл, что ли, как они в Басре?

Олег Иванович не забыл. Помнил он и ненависть во взгляде сына, которым тот проводил английский броненосец. Да, похоже, у лейтенанта Никонова появляется единомышленник… неясно только – огорчаться этому или радоваться?

– Да нет, скорее всего, никакой он не разведчик и именно что бельгиец. Не забыл еще, что я тебе про их короля Леопольда рассказывал? Его вон при дворах Европы иначе как «коронованным маклером» и не называют. Мало ли какие авантюристы на него работают? Этот Стрейкер вполне может оказаться агентом Леопольда. Причем агентом – не в смысле «разведчиком», а в смысле – «коммерческим представителем». Могу себе представить, какой гешефт сделает король, если Стрейкер раздобудет ему, скажем, сведения об алмазных трубках в Конго. Их там найдут только в конце сороковых годов двадцатого века – и побольше, чем в Намибии. И золота там хватает. А может, Стрейкер для себя старается. Яблочко от яблони, знаешь ли… Я так думаю, бельгиец этот – типичный международный авантюрист, вроде Морица Беневского.

– Пшек? – немедленно спросил Иван. Поляков он «любил» особо трепетно, почти как англичан. – Пшеки – сплошь жулье.

– Словак, – улыбнулся отец. – Путешественник и авантюрист. Между прочим, умер королем Мадагаскара.

– Ничего себе! – восхитился Ваня. – Ну, мужик дал! Уважаю… А русские авантюристы были?

– Сколько угодно, – ответил Олег Иванович. – Скажем, корнет Саввин. У нас-то о нем почти забыли. Хотя вроде у Акунина было что-то такое…

– Не читал, – покачал головой Ваня. – А чем этот корнет знаменит?

– Да уж знаменит… – И отец устроился поудобнее. – История корнета Саввина презанятнейшая. Сей герой – конногвардеец, гусар – оказался замешан в скандале с кражей бриллиантов из оклада одной иконы. Висела та икона не где-нибудь, а в Мраморном дворце, в спальне великой княгини. И в краже подозревали не полотера или истопника, а ни много ни мало – великого князя Николая Константиновича. Было ему тогда всего двадцать четыре года, и он мило развлекался в семейном гнездышке с девицами сомнительного поведения… впрочем, не об этом сейчас речь. К той краже корнет Николай Саввин, бывший в ту пору девятнадцатилетним оболтусом, никаким боком не относился; дело, как водится, спустили на тормозах – великий князь все-таки. И вот через много лет корнет, успевший к тому времен повоевать добровольцем в Болгарии и даже отличиться под Плевной, вдруг заявляет…

Постой, когда же это было? – перебил сам себя Олег Иванович – Ну да, вроде бы в одна тысяча восемьсот восемьдесят шестом году! В общем, Саввин заявил – или еще не успел, даты я не знаю, – что никакой вульгарной кражи не было вовсе! А был «революционный» заговор, который возглавлял великий князь. И деньги от продажи бриллиантов должны были пойти на дело свержения государя императора Александра Второго. И якобы великий князь самолично передавал эти деньги Софье Перовской![79]А он, корнет Саввин, был поверенным великого князя в революционных делах, – хотя на самом деле только водил ему девиц.

Ну и понеслось. Позже Саввин поставлял – то есть будет поставлять – русских лошадей итальянской армии, но сбежит с деньгами. И самая грандиозная афера: Саввин делает попытку внушить турецкому султану Абдул-Гамиду, что он – великий князь Константин Николаевич и кандидат на болгарский трон. Но – не выйдет; его разоблачат и вышлют в Россию, а там определят на вечную ссылку в Иркутскую губернию.

– Круто! – одобрил Иван. – Может, он и правда революционерам бабки от князя носил? А умер, значит, в ссылке?

– Вовсе нет, – ответил отец. – Не только не умер – но дожил до революции, и уж там… В семнадцатом Керенский (кстати, его старинный приятель) – отправит Саввина в Японию, заключать «секретный мир» с Германией. Мира тот, правда, не заключит, зато в восемнадцатом будет подбивать япошек напасть на Дальний Восток и выбить оттуда большевиков. А ты говоришь – король Мадагаскара…

– И значит, как раз сейчас этот корнет все и затевает? – уточнил Ваня. История ему явно понравилась.

– Ну да, прямо сейчас. Ходит по Парижу и врет направо и налево насчет бриллиантов для «Народной воли» и революционера великого князя.

– Ясно… – задумчиво протянул Иван. – Что ж, если этот Стрейкер – того же поля ягода, что Саввин, и этот, как его… Беневский – мы с ним наплачемся.

– Это уж будь уверен, – кивнул отец. – Да наверняка он нам уже проблемы создал – вот увидишь, скоро выяснится, что это его люди на нас в Сирии охоту объявили. Больше, как ни крути, некому…

Под полом вагона залязгало, заскрежетало – поезд тормозил. Олег Иванович поморщился; он никак не мог привыкнуть к тому, как шумно работает здесь любой механизм.