Читать книгу "Брачный приз - Вирджиния Хенли"

— Да, господин, — коротко ответил он.

— Отдай их знаменосцам, пусть несут в передних рядах. Это хоть ненадолго, но обманет де Монфора: пусть вообразит, что это сын идет ему на помощь.

Утро не принесло ни солнечного света, ни тепла. Хмурое небо, затянутое черными тучами, низко нависло над землей. Где-то ворчал гром, будя измотанных солдат де Монфора, едва успевших рухнуть на землю, закрыть глаза и насладиться сном. Когда армия Эдуарда перевалила через Грин-Хилл на северной стороне города, лазутчики Симона приняли ее за людей де Монфора-младшего и доложили графу, что его сын наконец прибыл. Надежда и радость, однако, сменились тревогой и отчаянием, едва обман был раскрыт.

Пока бароны натягивали кольчуги и вооружались, графу принесли весть, что силы Мортимера преградили путь к отступлению на восток. Симон созвал своих военачальников вместе с сыновьями Генри и Гаем.

— Вполне возможно, Эдуард вклинился между нашими армиями, — объявил он своим людям. — Нам следует врезаться в их центр, прорвать вражеское заграждение и встретиться с Симоном-младшим.

— Почему бы не отступить через Эйвон? — взволнованно воскликнул Генри, видя, что королевские солдаты растянулись на добрых полторы тысячи ярдов и вдвое превосходят их войско в численности.

— Эдуард наверняка перегородил западную дорогу, как раньше восточную. Его стратегия безупречна, недаром он учился у меня, — устало ответил Симон, вскочил на боевого коня и, обнажив двуручный меч, повел людей в бой.

Первая же атака едва не прорвала линию обороны Эдуарда в центре, но его люди выстояли. Мало того — цепь прогнулась и сомкнулась по обе стороны баронов, поймав их в капкан.

Над головами солдат сверкали молнии. Раскаты грома смешивались со звоном оружия, заглушая крики раненых, умирающих и ржание обезумевших лошадей. Самая свирепая битва разгорелась между конниками. Защищаясь щитами, рыцари безжалостно расправлялись с врагами. Удар боевого топора или меча, выпад пикой, взмах булавой, бросок копья уродовали, рвали, калечили живую плоть.

Кровь была повсюду: алые липкие ручьи на скользкой земле, металлический запах в ноздрях и соленый привкус на языке. Почва, усеянная брошенным оружием, трупами лошадей и людей, промокла от крови, рвоты и мочи.

Эдуард с титанической силой истинного колосса орудовал двуручным мечом, прорубая себе дорогу. Он сражался яростнее, чем любой воин. Воля к победе вела принца вперед. Роджер де Лейберн, бившийся рядом, увидел, как боевой конь принца упал на колени и перекатился на бок. Эдуард в мгновение ока спешился, и Роджер сделал то же. Он вручил Эдуарду поводья Стиджиена и, не дожидаясь, пока принц вскочит в седло, повернулся и взял лошадь Гриффина. Еще через час ее смертельно ранили, Роджер снова повернулся, но на этот раз Гриффина не было видно, и он был вынужден сражаться пешим. Рука, державшая меч, онемела и больше не чувствовала ударов. Боль в правой руке распространялась от плеча по спине. Роджер шатался от усталости, ноги отказывались его держать.

Внимание его привлек гигантский боевой конь. Де Лейберн вытер пот со лба и увидел Симона де Монфора. Великий воин в расцвете сил представлял столь впечатляющее зрелище, что Роджер на секунду усомнился в способности Эдуарда одержать над ним победу. Но он прогнал тревожную мысль и вновь обрушился на врага.

Битва продолжалась много часов, и постепенно королевские воины стали теснить небольшую армию баронов. Мортимер и Глостер, поняв, что у противника нет возможности бежать, ввели в бой свои силы. Рыцари и пехотинцы Эдуарда разделили армию Симона, продолжая методично уничтожать ее воинов. И когда мрачные тучи рассеялись и вышло солнце, люди Эдуарда подняли головы и узрели, что больше сражаться не с кем. Вокруг лежали лишь мертвые и раненые. Немногие уцелевшие противники молили о милости. Эдуард, по-прежнему сидя на Стиджиене, медленно объезжал поле битвы. Заметив едва стоявшего от усталости Роджера де Лейберна, он приблизился к другу и спрыгнул вниз. Глаза принца словно заволокло туманом.

— Ты понимаешь, что это означает? — спросил Роджер.

— Я победил, — хрипло ответил принц.

Роджер поднял меч и прогремел:

— Королевство, власть и слава твои!

— Силы Господни, я победил! — завопил Эдуард и, обняв Роджера, оторвал его от земли.

Вокруг раздались оглушительные приветственные крики людей, осознавших, что победа осталась за ними и битва закончена.

Воинственная лихорадка вскоре сменилась сочувствием к побежденным. Друзья потребовали свежих лошадей и вместе с оруженосцами принялись за поиски раненых, одновременно подсчитывая потери обеих сторон. Когда они набрели на тяжело раненного Гая де Монфора, Эдуард приказал, чтобы его унесли с поля и позвали лекаря. Вскоре они наткнулись на тело Генри де Монфора, и на глаза Эдуарда навернулись слезы скорби по другу детства.

Упоение победой Джона де Уоррена сменилось печалью, едва он узнал, что его брат Линкольн погиб. Принц и Роджер встретили его, когда он уносил тело брата.

— Кровь Христова! У Линкольна двое ребятишек: если одному из нас суждено было умереть, почему не мне?

— Теперь ты должен стать им отцом, Джон, — выдавил Роджер единственное, что пришло на ум.

Люди Мортимера столпились там, где лежал труп Симона де Монфора. Ненависть к графу еще пылала в них вместе с жаждой крови, и они яростно расчленяли тело, не обращая внимания на приближение принца, возмущенного бессмысленной жестокостью. Друзей передернуло от ужаса и отвращения, когда они увидели отрубленную голову Симона.

— Прекратить! — скомандовал Эдуард.

Мортимер, сообразив, что вызвал гнев будущего короля, присмирел.

— Мой господин, они требуют отмщения, — пояснил он.

— Я не потерплю варварства! Роджер, присмотри, чтобы они приготовили к погребению останки великого воина. Мы сами отнесем его в Эвершемское аббатство и позаботимся, чтобы тело предали земле с соблюдением всех обрядов, — объявил Эдуард.

Подъехавший Бассингберн доложил:

— Господин, из ста шестидесяти баронов и рыцарей, сражавшихся за Симона, в живых осталось только двенадцать.

Эдуард перекрестился.

— Пусть Господь смилостивится над их душами. Но больше я не пролью крови тех, кто шел сегодня против меня: ни один пленник не будет казнен. Пусть все знают, что я умею прощать своих врагов.

Звуки битвы доносились бы даже до Першора, если бы не ужасная гроза. Здесь разразился такой ливень, что носа нельзя было высунуть на улицу. Розамонд, зная, что Роджер скоро пойдет в битву, занялась чтением книги о целебных травах, чтобы не давать воли воображению. Ей пришло в голову, что скоро ее зелья могут пригодиться.

Она созвала всех женщин замка и дала поручение каждой. Прачкам велела разорвать простыни на бинты, отвела молочниц в кладовую и показала, как растирать в порошок сухие корни, кору и семена. Некоторые растения могли унять боль, другие помогали заживлять раны. На кузне кипятили жир, воск и тысячелистник и заливали в горшочки. Полученная мазь облегчала боль, уменьшала кровотечение и прекращала воспаления. Потом Розамонд усадила за работу швей.