Читать книгу "Звездун - Эндрю Холмс"

— Ну и где же твоя одежда? — осведомляется Брайан.

— Вон там. — Феликс осторожно показывает на диван, действительно заваленный шмотками.

Мы с Брайаном стоим посредине комнаты и смотрим, как Феликс подходит к дальнему дивану, берет джинсы и протягивает их нам для осмотра. Умно.

— У тебя странная пушка, — говорит он мне, просовывая одну ногу в штанину.

Брайан фыркает — по-моему, с легким презрением.

— Зато в прекрасном состоянии, — с напускной уверенностью отвечаю я. Впрочем, если знать моего старика…

— Не сомневаюсь, я просто имел в виду… ну… выглядит необычно. Это что, револьвер времен войны? Похоже на те, из которых стреляли во время военных действий в пустыне. Откуда он у тебя?

— Упал с верблюда.

— Ха-ха-ха. Отлично.

Феликс стягивает с дивана футболку и, держа ее так, чтобы мы видели, надевает.

— Это оружие моего отца, — поясняю я.

— Неужели? — удивляется Феликс. — А на вид ты не такой старый, чтобы иметь отца, который воевал во Второй мировой.

Брайан тоже смотрит на меня с любопытством.

— Он и не воевал. Не знаю, где он взял этот револьвер. Думаю, приобрел — в надежде на то, что в один прекрасный день встретит человека, который убил мою мать.

— О… — Лицо Феликса темнеет от страха. — Мне очень, очень жаль…

— Ее сбила машина, а водитель даже не остановился. Полиция его так и не нашла. Я думаю, что несправедливость этой ситуации разбивала моему отцу сердце, понимаешь? И я думаю, что это, — я взмахиваю револьвером, — помогло ему пережить ее смерть. Подарило надежду. Мысль о том, что каждый день может стать тем днем, когда он получит ответ. И он был готов его получить.

Брайан стоит молча, наведя на Феликса пистолет, не принимая участия в нашем разговоре. Я жестом показываю Феликсу, что он может сесть.

— Ужасно, — произносит певец, медленно опускаясь на диван, смотрит на меня, хотя одним глазом косит на Брайана. Мне его жаль, на самом деле жаль. Он не понимает, кого ему бояться. — Я имею виду историю с твоей мамой. Представляю, что ты чувствуешь. Это…

— Несправедливо, да?

— Неправильно.

— А ты думаешь, это справедливо? — Свободной рукой я обвожу комнату, показывая на фигурки персонажей из «Звездных войн», два белых кожаных дивана, бильярдный стол, тысячи компакт-дисков, аккуратно расставленных на дизайнерских стеллажах, телевизор — самый большой из всех, какие мне только доводилось видеть, технику в тумбе под ним — видеомагнитофон, DVD-плеер, «Плэй-стэйшн-2», еще одну игровую приставку — «ИксБокс», спутниковую антенну… — Это справедливо?

— Мне повезло. — Феликс подбирает слова с тщательностью человека, идущего по минному полю. — Послушай, тебе это надо? Хочешь денег? Тебе не повезло? Я могу помочь…

— Нет, — отвечаю я, — ты не понял. У тебя есть что-то лучше всего этого. Намного ценнее.

— Ты особенный, — неожиданно вступает Брайан, словно я озвучил и его чувства, — не такой, как обычные люди. Не такой, как мы.

Я бы выразился слегка иначе, и мне не нравится слово «мы». Кому польстит то, что его определили в одну компанию с человеком, явно служившим мишенью для злых шуток в школе, парнем, уже несколько лет одержимым поп-звездой? И все же в его словах есть смысл. В конце концов, кто я такой, чтобы ставить себя выше Форсайта? Я точно так же ворвался сюда с оружием в руках. А то, что его комната скорее всего увешана плакатами с изображением Феликса, тогда как моя завалена пустыми банками из-под пива, — не слишком серьезное отличие.

— Я такой же, как вы, — обращается Феликс к нам обоим. — Мне просто чуть больше повезло, только и всего.

Я открываю было рот, но тут вмешивается Брайан. Да еще как вмешивается. Его голос дрожит от страстей.

— Тебе повезло больше, потому что тебя люди любят, а меня — нет. Ты счастливее, потому что тебя они слушают, а меня никто никогда не слушал. Тебе повезло больше, потому что ты красив и богат, а я — беден и уродлив, потому что люди обращаются со мной как с куском дерьма, а к тебе относятся словно к божеству…

Черт, думаю я. Кажется, я открыл банку с червями.

— Ты удачливее, потому что талантлив и нравишься девушкам, а у меня никогда в жизни не было подружки. Ты везучее, потому что люди считают тебя веселым шутником, а меня считают смешным чудиком…

Пистолет дрожит в его руках. В глазах блестят слезы. Я начинаю тревожиться.

— Тебе повезло больше, потому что у тебя куча поклонников, а меня люди презирают. И еще тебе повезло, что я — тоже твой поклонник, и ты можешь позволить себе обращаться со мной как с дерьмом.

Тут он замолкает — выпустил наконец пар.

Феликс не отрываясь смотрит на Брайана с дивана, его глаза широко распахнуты от страха.

Интересно, а какая причина привела сюда Брайана? Что делают преследователи, когда лицом к лицу сталкиваются со своей жертвой?

Но сейчас не время для расспросов. Брайан, по-видимому, немного успокоился, к нему медленно возвращается самообладание. Я стою, пораженный страстностью его речи, и смутно осознаю, что все им сказанное — чистая правда, я сам ощущал нечто подобное на подсознательном уровне. И это заставило меня прийти сюда. Брайан прав — Феликс попал в такую передрягу именно потому, что он особенный, потому, что он — звезда. А мы — нет. И нам это страшно не нравится.

На самом деле Феликсу просто не повезло.

Ему просто не повезло, что нас, словно мотыльков, потянуло к его пламени. Не знаю, что повлекло Брайана; наверняка у него были свои причины. Зато мне известно, почему сюда пришел я. Потому, что я узнаю в нем себя, потому, что вижу оборотную сторону своей медали.

Теперь Феликс бросает через комнату взгляд на меня словно в поисках поддержки. Вот только не туда он смотрит. Он забыл, что я уже пересек черту, и это произошло, когда я перешагнул порог его дома. Певец глядит на меня с мольбой о помощи, он считает, что я не так далеко зашел, как Брайан, но, по моим меркам, я примерно там же. Нормальный человек, отвечающий за свои поступки, не станет врываться с револьвером в дом самого знаменитого в стране поп-певца. Ему это и в голову не придет.

Так что не утруждайся напрасно, Феликс, от меня тебе помощи не видать. Здесь тебе не игра в хорошего полицейского и плохого полицейского, а просто разные степени помешательства. Какая из них страшнее? Не знаю, сам решай.

Феликс смотрит на меня, я — на Брайана, Брайан уставился на Феликса. Три вершины одного треугольника, три ступени одной эволюционной лестницы.

— С тобой все в порядке? — обращаюсь я к Брайану.

Феликс будто вжимается в диван. Только что на его глазах единственный потенциальный союзник объединился с его врагом.

— Да, — отвечает Брайан. — Да, спасибо.