Читать книгу "Сорные травы - Наталья Шнейдер"

Получалось, если нет материальной причины – нужно думать о нематериальной. Отбросьте все невозможное; то, что останется, – и будет ответом, каким бы невероятным он ни казался… Кажется, так. Материальные причины, не оставляющие материальных следов, невозможны. Наверное. Я выматерилась, рывком поднялась с кровати. Хватит. Этак я скоро поверю в карму, ауру и предсказания апокалипсиса одновременно. Баста. Платить за разгадку собственным психическим здоровьем я не намерена: когда все это закончится – чем бы ни закончилось, тогда и поглядим, что к чему. Если будем живы.

Муж вернулся, держа в руках початую бутылку коньяка. Хлебнул из горла, хмыкнул:

– Пойдем, поможешь руки вымыть. Питьевую воду жалко переводить, а этот – в самый раз. Все равно мне «Хеннеси» не нравится.

– Позер. – Я забрала у него бутылку. – Муж, а может, не надо сегодня напиваться? Выходить с похмела – не лучшая мысль.

– А чего бы и нет? До утра просплюсь. Да и тебя напоить можно… Учитывая, что спирт выводится легкими в чистом виде – вот и готовый пеногаситель. С твоим анамнезом…

– Доказательной базы маловато для такого рода терапии. – Я подставила руку. – Надеюсь, ты на кухне не много хлебнуть успел?

– Чуть-чуть. – Муж ввел иголку в вену, торжествующе усмехнулся. – Мастерство не пропьешь.

– Точно. Но все равно ты мне не нравишься.

– Я мог бы ответить, что ты нравишься мне еще меньше. Ладно, пить больше не буду. Раз уж довелось наблюдать конец света – лучше делать это на трезвую голову. Впечатлений больше.

Черт, а ведь с него станется надраться, уйти в штопор и выстрелить. Представить Ива-самоубийцу казалось невозможным – но еще пару недель назад я не могла бы представить Ива-мародера, хладнокровно расстреливающего конкурентов. Заведующий отделением с холеными руками и капризным норовом, интеллигентный ценитель хорошей выпивки и красивых женщин…

– Чего ты на меня так уставилась?

– Ничего.

– Не бойся, ничего я с собой не сделаю.

– Не боюсь.

– Вот и славно… Маш, а у тебя есть какие-нибудь грехи? Ну, серьезные, смертные?

– Грехи? – Я подняла бровь. – Разлюбезный мой супруг, если я когда-нибудь и соберусь обсуждать эту тему, то явно не с тобой.

– А чего так? Рылом не вышел?

– А того, что ты не исповедник и не психоаналитик. Это их дело – скелеты из чужих шкафов вытаскивать.

– Не доверяешь, значит?

– Я себе-то не доверяю. Ив, к чему ты это?

– Да так, ни к чему. – Муж направился в гостиную, раскрыл дверцы шкафа. – Давай собираться.

Недолго думая, он широким жестом выгреб на пол все содержимое полки шкафа. Прежде чем я успела пикнуть, следом полетели вещи еще с одной.

– Да ладно тебе, Маруська. Зато так быстрее, все видно. Берем минимум, только самое необходимое. Потом на своем горбу это переть.

Ну да, быстрее… А ведь он не пьян. Совершенно. Похоже, та пара глотков, что я видела, была единственной.

Муж поймал мой взгляд и качнул головой:

– Машка, я в полном порядке.

Того, кто первый придумал перевести «are you all right?» как «ты в порядке?», следовало бы пристрелить.

– Ага, я вижу.

Я присела над грудой вещей, разбираясь, где же тут мои, а где мужа. Джинсы, различающиеся только размерами – у Ива больше. Водолазки с футболками, правда, отличаются еще и по цвету. Когда постоянно носишь хирургический костюм, нужда в разнообразном гардеробе отпадает сама собой. Печально. Наверное, я все-таки неправильная женщина…

Взгляд уцепился за что-то белое, блестящее, и спустя миг я держала в руках свадебное платье. Надо же, вот оно где валялось, оказывается. Я поднялась, встряхнула плотно скрученный узел. Тяжелая ткань развернулась, подол опустился на пол… ну да, это не я стала ниже, это просто нет каблука. Сколько ж нам тогда пришлось пахать, чтобы устроить себе свадьбу? Ив, помнится, поставил рекорд – как зашел в здание «скорой», так через неделю и вышел – в хирургии он в то время еще не работал. Мне, впрочем, тоже в реанимации скучать не пришлось – благо летом в пору отпусков дежурств обычно хоть отбавляй. Что ж у нас была свадьба… и гости… и платье. Все как у людей. И только когда все эти церемонии заканчиваются, понимаешь, что не в них счастье.

Я развернулась к зеркалу, непонятно зачем приложила платье к груди, разглаживая по телу тяжелую, уже пожелтевшую ткань. Отвела взгляд от собственной физиономии – красноглазый упырь с выгоревшими, смахивающими на солому волосами и розовыми шелушащимися пятнами на лице.

Диджей, или тамада, или как-его-там, совершенно не знал английского. Иначе как объяснить, что в качестве фона для танца жениха и невесты он поставил нам «Hallelujah». Трогательная песенка из «Шрека», ничего более.

Well baby I've been here before

I've seen this room and I've walked this floor

I used to live alone before I knew ya

I've seen your flag on the marble arch

Love is not a victory march

It's a cold and it's a broken Hallelujah[49]

Глядя сейчас на то, во что мы превратили нашу семейную жизнь, – вышло почти предсказание. Впрочем, тогда я не верила в дурные приметы, а жить мы собирались долго и счастливо… Я и сейчас в них не верю, но толку-то…

– Маруська… – раздалось откуда-то сбоку.

Я обернулась к мужу, все еще придерживая платье.

– Если для тебя это так важно, возьми. Невелика тяжесть.

Я дернула щекой, изображая усмешку. Хотелось плакать. Скрутила ткань в бесформенный узел и зашвырнула в глубину шкафа. Перевела взгляд на мужа.

– Только самое необходимое.

– Маш, зачем ты так? – Ив перешагнул груду тряпья, мягко придержал за плечи. – Маруська, не надо. Я же не слепой.

А ведь я все еще его люблю.

Потрясающе своевременная мысль.

Всего полшага навстречу, уткнуться лбом в грудь и так замереть. Я подалась назад, повела плечами, чтобы высвободиться. Ив покачал головой.

– Не пущу. Этой ночью я чуть не поседел, пытаясь до тебя дозвониться. Так что не пущу.

Одним коротким рывком подхватил под бедра, впечатал в дверцы шкафа, прижимая всем телом, прошептал:

– И хоть задергайся.

Ему все же пришлось разжать руки, занявшись застежкой моих джинсов. В два движения вышагнуть из скользнувших по бедрам штанов вместе с бельем, сдернуть водолазку, позволить мужу расстегнуть бюстгальтер. Щетина неожиданно больно царапает по лицу, но это лишь усиливает возбуждение. На миг оторваться от его губ, поймать взгляд из-под полуприкрытых век, ухмыльнуться: