Читать книгу "Санай и Сарацин - Владимир Кривоногов"

– Ладно, не томи! Что там?

– «Всем! По результатам крайнего аномального выброса сотрудниками независимой аналитической лаборатории Z-2 сделан однозначный вывод: Зона сократилась от границ передового периметра к эпицентру выброса на шесть-семь километров, а в некоторых случаях – до десяти. Шаман первого уровня Синоптик предрекает, что данное явление имеет устойчивый и долгосрочный характер.

Локальные сектора, указанные в приложении, теперь находятся за пределами аномального воздействия Зоны. Сектора „Радар“ и „Припять“ оказались в коконах энергетической изоляции неизвестного происхождения.

Одновременно сообщаю, что анонимный источник, предупредивший о внеплановом выбросе, взял ответственность за произошедшее на себя и заявил, что теперь является хозяином Зоны. Посему он оставляет за собой право уменьшать или увеличивать ее границы по своему собственному усмотрению. Напоследок аноним сообщил, что на ближайшие пять лет на всей оставшейся территории Зоны отчуждения он устанавливает режим „Заповедник“ и объявляет себя генеральным егерем со всеми вытекающими отсюда обстоятельствами. Как это понимать – догадайтесь сами.

В заключение информирую, что генеральный егерь попросил обнародовать вот какое сообщение: „Друзья, не забывайте про Аю“. Сейчас над этим кодированным текстом работают наши лучшие специалисты в области криптоанализа. Принимаем любые версии толкования данного сообщения от частных и юридических лиц. Приличное вознаграждение гарантируется. Серафим».

Санай присвистнул.

Сарацин очень выразительно посмотрел на друга.

– Пивка плесни и не смотри на меня так. Если мы им расскажем правду, то нам отрежут уши, а заодно и жопы. До кучи, так сказать.

– Да я не об этом. На улице уже светло, пора когти рвать.

Эпилог

Технические помещения второго энергоблока, Чернобыльская АЭС

Где-то там, в кромешной темноте, вдалеке, сбоку, на пределе восприятия, играла музыка. Что-то очень мелодичное и узнаваемое. В Зоне же нет музыки. Красота умерла здесь вместе с людьми. Их тут почти не осталось. Зона прибрала всех и все, людей и музыку. А эта мелодия из детских снов и юношеских воспоминаний лезла и лезла под корку и не давала успокоиться. Это было что-то самое прекрасное и невероятное, неподвластное ни людям, ни тем более мутантам.

По лицу Плута струйкой стекала кровь вперемешку с потом, но отделаться от этой мелодии было совершенно невозможно. Израненный сталкер лежал на спине в подвале второго энергоблока Чернобыльской атомной электростанции. Весь окружающий мир, такой расплывчатый, пурпурный, медленно вращался перед его глазами, а вечные Smokie пели и пели свою Wild Wild Angels.

В глубине длинной галереи, где до этого момента мелькали враждебные тени, возникло свечение. Оно приближалось.

Это шла сама смерть.

Плут на несколько мгновений зажмурился и подумал о том, что судьба ему уже дарила второй шанс, а он так бездарно его профукал. Затем сталкер решил, что нужно посмотреть смерти в глаза, как делали до него десятки тысяч смельчаков в разные эпохи.

Чем он хуже тех героев?

Ничем.

Неужели он не сможет достойно встретить свою смерть?

Сможет!

Плут открыл глаза и… увидел.

– Эх, Егорушка! Что же ты наделал? Ты зачем забрел так далеко? Здесь же водятся только одни уроды!

Плут в изнеможении улыбнулся, внутренне сопротивляясь желанию окунуться с головой в манящую тьму беспамятства, и ответил слепящему свечению:

– Я шел к тебе, Витенька Анатольевич.

Российская Федерация, Новосибирская область, село Пименовка.

Семь месяцев спустя

– Как ты?

– А что, все нормально! Напились, брат, но рыба клевала. Ледок встал хороший. Лунок насверлили. Тетка Люба будет рада. Карасей и окуньков почти полведра. С мужиками на берегу грелись самогоном. Правда, морду всю перекосило. Как упал на дрова после рыбалки, так и уснул. Теперь лицо имеет форму полена и головушка буйная побаливает. Пойдем к тетке Любе, она рыбки нажарит и опохмелиться небось даст.

– Эх, Санаюшка, ты как оборотень! В деревенского мужика перекинулся. Кирзачи, фуфайка, ушанка, пальцы желтые и перегарище за две версты, прямо абориген!

– Сарацинушка! Так ведь я маскируюсь, однако. С окружающей действительностью пытаюсь слиться. Не ровен час, парни с соседней деревни бить наведаются, а я трезвехонек. Непорядок!

– Хватит паясничать! Ты хоть знаешь новости?

– Ну?..

– Черная биржа объявила, что в связи с уменьшением размеров аномальной зоны, недосягаемостью центральных секторов и прекращением поставок цены на ряд самых простейших артефактов возросли более чем в двадцать-тридцать раз, а на особо ценные и уникальные – в сотни. Прикидываешь?

– Хочешь сказать, что мы миллиардеры?

– Это если «бусы» удастся реализовать, а за зеркало мы могли бы купить, например, Румынию. Но это все на словах. А если реально, то я думаю, что такое невозможно.

– И что же будем предпринимать? Дальше в деревне штаны просиживать?

– Тут такое дело!.. Нас с тобой сам великий Будда, по совместительству генеральный егерь, он же бывший призрак, то бишь Виктор Анатольевич Петров, в Зону зовет. Пока ты на рыбалке прохлаждался, по всем каналам телевидения во всем мире прошла несанкционированная передача. Вот такого содержания:

«Привет, бездельники. Хозяева квартиру освободили. Жду вас обоих у центральной проходной через три недели. Мне нужна ваша помощь. Привезите Аю. Привет от Егорушки. Витенька».

– Вот так просто? Привет, Витенька, и все?

– Да.

– Что делать-то будем?

Санай сдвинул шапку-ушанку и почесал затылок.

– А хрен с ними, с этими заречными! Наши пацаны им и без меня накостыляют. Поехали обратно… домой! Как все-таки здорово, что Плутишка наш выжил! Излом хренов!

Сарацин насупил бровь:

– Кстати, ты Айку не видел?

Санай засмеялся:

– Да где же ей быть-то? Она, как всегда, в контейнер с «зеркалом жизни» просочилась и балдеет там, в погребе. Точно не знаю, что она там делает. Если бы у нее были уши, так и тогда ее за них от этого камушка не оттащить было бы. Ты пива привез?

– Да. А когда поедем?

– А сейчас и отправимся. Чего тянуть-то?

– Видать, ты не забыл еще, куда «Печенега» своего зарыл!

– Сарацинушка, не говори глупостей. Кому другому за такие слова я уже морду бы подлакировал.