Читать книгу "Жена-22 - Мелани Гидеон"

– Опять двадцать пять! У тебя нет для этого никаких причин.

– Еще как есть! Я столько всего ему открыла. Чего не должна была говорить. Чего он не имел права знать. В ответах, которые он обманом вытянул из меня.

– А если бы он спросил у тебя то же самое лицом к лицу?

– Уильям никогда бы не стал спрашивать.

– Почему?

– Ему это было неинтересно. Ему это уже очень давно стало неинтересно.

Банни потуже затягивает полотенце под мышками.

– Единственное, что я могу на это ответить – для мужа, который не интересуется тем, что думает, или хочет, или во что верит его жена, он повел себя очень странно. А теперь у меня к тебе только один вопрос. – Она показывает на разложенный на кровати костюм “Энн Тейлор”. – Ты ведь не собираешься надевать это вечером?

– Твой отец тебе что-то прислал, – говорит Уильям, заглядывая в ванную. – Я за тебя расписался.

Я провела наверху около часа – страдала, томилась, пряталась от Уильяма, пыталась успокоиться и настроить себя на оптимистичный лад перед предстоящим празднеством. Но при виде него я снова прихожу в ярость.

– Ты прекрасно выглядишь, – говорит он, протягивая мне конверт.

– Ничего подобного, – огрызаюсь я.

– Мне всегда нравился этот костюм.

– Ну, тогда ты единственный, кому он нравится.

– Господи, Элис. Что с тобой? Ты на меня сердишься?

– С чего мне на тебя сердиться? Или мне есть за что на тебя сердиться?

Звенит мобильник. Эсэмэс от Недры. “Надеюсь, ты уже заготовила речь! Репетируй, репетируй! С восторгом жду вечера. Хо-хо-хо”.

– Проклятая речь, – говорю я. – Только этого мне и не хватало.

– А-а, вот почему ты такая раздраженная. Нервы, – говорит Уильям. – Не бойся, ты справишься.

– Нет, я не справлюсь. Я не могу. Я просто не сумею. Почему я должна все делать? Ты скажешь речь, – кричу я.

– Ты серьезно?

– Да, я серьезно. Ты скажешь речь. Я отказываюсь.

Уильям недоумевающе смотрит на меня.

– Недра очень расстроится. Ты ее почетный свидетель.

– Какая разница, кто скажет тост. Ты. Я. Это может быть любой из членов семьи. Пусть Питер скажет. Он в этом мастер.

– Элис, я не понимаю.

– Да, ты не понимаешь. И никогда не понимал.

Он отшатывается, как будто я его ударила.

– Я что-нибудь придумаю, – негромко говорит он. – Скажешь, когда закончишь, я хочу принять душ.

Когда Уильям уходит, я, не зная, чем заняться, вскрываю конверт. В нем две вещи: открытка от отца и сложенный аккуратным квадратом старый носовой платок. Платок принадлежал моей матери. На белом хлопке вышиты три маленькие фиалки и ее инициалы. Я прижимаю платок к носу. Он до сих пор пахнет духами “Жан Нате ”. Я достаю открытку.

...

Потерянные вещи иногда возвращаются к нам. Нечасто, но порой это случается. Я нашел это в броктонском ломбарде. Хозяин сказал, эта вещь хранилась там больше двадцати лет, но тебя это вряд ли удивит. Знаю, ты совершала ошибки, и о некоторых поступках ты жалеешь. Знаю, сейчас ты растеряна и не понимаешь, как быть. Надеюсь, это поможет тебе принять какое-то решение. Я люблю тебя, моя родная.

Я осторожно разворачиваю платок и в гнездышке из белого хлопка обнаруживаю свое обручальное кольцо – то самое, которое я выбросила в окно, когда мы с Уильямом спорили, приглашать ли Хелен на нашу свадьбу. Видимо, кто-то нашел его и заложил в ломбард. С годами кольцо потемнело и нуждается в чистке, но нет никаких сомнений, что один маленький бриллиант между двух крошечных изумрудов – это то самое кольцо, которое мой дед подарил моей бабушке так много лет назад и которое я столь бесцеремонно швырнула прочь.

Я пытаюсь разглядеть гравировку на внутренней стороне кольца, но буквы слишком малы. Я не могу сейчас думать о том, что все это значит. Если я начну, то просто сойду с ума. Через час пора выезжать на банкет. Я опускаю кольцо в карман и иду вниз.

Банкет состоится в новом ультрамодном ресторане под названием “Бока”.

– Это ведь Донна Саммер, не так ли? – спрашивает Уильям, когда мы заходим внутрь.

– Джуд сказал, что Недра пригласила диджея, – говорит Зои. – Надеюсь, они не будут весь вечер играть только хиты семидесятых.

– Люблю эту песню, – говорит Джек Банни. – Подозреваю, у тебя сегодня не останется ни одного свободного танца, дрянная девчонка .

– Ты принял свой кардиоаспирин? – спрашивает Банни.

– Я принял три таблетки, – говорит Джек. – На всякий случай.

– На какой случай? – интересуется Банни.

– А вот на такой, – отвечает он и целует ее в губы.

– Ну, вы даете, – восхищается Зои. – Какие симпатяги.

– Ты бы так не сказала, если бы это были мы с твоей матерью, – говорит Уильям.

– Потому что для людей от тридцати до шестидесяти публичное проявление чувств выглядит неприлично, – заявляет Зои. – А после шестидесяти это снова очень мило. Вам же уже больше шестидесяти? – шепотом спрашивает она у Джека.

– Совсем чуть-чуть, – говорит Джек, складывая нолик из большого и указательного пальцев.

– Вон Недра, возле бара, – замечает Уильям и присвистывает.

На Недре облегающее шелковое платье цвета зеленой листвы с разрезами. Она редко носит декольте – считает это безвкусным. Но сегодня она сделала исключение. Недра ошеломляюще хороша.

– Наверное, нужно ее предупредить, – предлагает Уильям. – Сама скажешь или я?

– Что сказать? – интересуется Питер.

Я вздыхаю.

– Что речь произнесет папа, а не я.

– Но ты же почетный свидетель. Ты должна произнести речь, – возражает Зои.

– Мама неважно себя чувствует, – говорит Уильям. – Так что я скажу за нее.

– Понятно, – говорит Зои, и на ее лице отражается все, что она думает: ее мать опять убегает и прячется. Мне бы следовало задуматься, какой пример я подаю дочери, но нет. Не сегодня.

– Дорогая! Закажи “Суаре”, – восклицает Недра, завидев меня. В руке у нее бокал с прозрачной жидкостью, по поверхности которой рассыпаны крошечные фиолетовые цветочки. – Лаванда, джин, мед и лимон, – перечисляет она. – Попробуй.

Я делаю знак бармену:

– Шардоне, пожалуйста.

– Ты такая предсказуемая, – вздыхает Недра. – Это одно из качеств, которые я в тебе люблю.

– Предсказываю: скоро ты разлюбишь мою предсказуемость.

Недра опускает бокал.

– Не вздумай испортить мне вечер, Элис Бакл. Даже не пытайся.