Читать книгу "Ускоренный реверс - Юрий Иванович"

Свою речь сержант Сенатор закончил с улавливаемым в тоне ехидством:

– Вначале великие и умнейшие пытались бороться с Врединой, намереваясь обойти неуместную инициативу… – ухмылка показала, что такое действие кураторов Эйро не одобрял и нисколько учёным не сочувствовал. – Но ничего у них не получилось. Хе-хе… Далее они попытались отмалчиваться с умным видом, даже действующим сержантам и прочим бессмертным ничего не рассказывая и намереваясь держать нас в «чёрном теле», но и тут не вышло. А знаете, почему? Их достали жалобы со стороны наёмного персонала, которые следят и просматривают за вашим состоянием во время тестирования в белых цилиндрах. Да, да! Не пяльтесь на меня, как пьяницы на рассол! Неужели вы себе льстили, что за вами имеют время и желание присматривать великие гении от науки? Так вот знайте: этим занимаются вольнонаёмные, среди которых подавляющее большинство – женщины.

Он сделал эффектную паузу, со злорадством наблюдая, как все десять мужчин непроизвольно, хотя и в разной степени, краснеют. Уж слишком вульгарными у них случались монологи, переполненные совсем нехорошими словами, которые, как думалось, выслушиваю кураторы Полигона. А оно вон как некрасиво получилось…

Насладившись произведённым эффектом, командир перешёл на строгий тон:

– Отныне прохождение тестовых тоннелей будет усложнено. За каждое нецензурное слово – укол осы. За то же самое нарушение в белом цилиндре – «двоечка». За цветастую фразу, умаляющую женское достоинство, – «троечка».

Теперь уже принцы покраснели от возмущения. Порой в цилиндр солдаты не просто заскакивали, спасаясь от опасности, а еле втискивались израненные, покусанные и избитые. Естественно, что эмоции при этом хлестали через край, и монстров упоминались в выражениях отнюдь не ласковыми эпитетами. И вместо того чтобы блаженно расслабиться, получая медицинскую помощь, всё тело будет сотрясать болезненное наказание? Нонсенс! Хотя… Вроде как и женщины не должны страдать, а уж наследники престолов и подавно обязаны высоко нести собственное, да и всеобщее человеческое достоинство. А посему возразить-то и нечего!..

Поэтому в строю попыхтели, поблестели зло глазами, подумали да успокоились. Смирились. А сержант закончил свою длинную речь обобщением:

– Так что сдаётся мне, господа, ещё несколько дней у нас на подготовку имеется. А рассказать всё это мне вам позволили с одной целью: не будет ли у кого каких дельных предложений после услышанного? Советую не торопиться, обдумать и доложить мне сжато и кратко на утреннем построении. Далее разрешено подавать свои умные мысли и во время нахождения в белых цилиндрах. Сказанное с умыслом и по адресу, тоже донесут в уши аналитиков и стратегов… К отбою, разойдись!

Ушёл не оборачиваясь. А Шестой уже устремился к умывальникам с торжествующим воплем:

– Ура-а-а! Хоть мне и стыдно, господа, но я лишний разу убедился в том, что порой только вульгарными словами можно достучаться до сознания некоторых индивидуумов! С нами стали считаться! Полигон – за нас! Долой рабство скопированных копий! Даёшь право выбора несчастным клонам!

В общем, его здорово несло. А остальные его слушали и улыбались. Пусть загадок вокруг прибавилось, зато на душе стало как-то проще и спокойнее.

Сцена 36

Прошло ещё целых пять дней, прежде чем десяток сорвали по тревоге. Причём не со сна сорвали, а в тот момент, когда все с ленцой, отяжелевшие после ужина, бежали в казарму. То есть и сворачивать с маршрута не пришлось, так дальше и понеслись с ускорением к арсеналу. Разве что Третий, когда уже вооружались, в шутку пожаловался:

– Не удалось с кроватью попрощаться! Вдруг больше не увижу? – Это он таким образом показывал, что шутит. Потому что вместо слова «вдруг» следовало сказать «точно».

– Не робей, дружище, – тут же отозвался Шестой. – В любом случае мы тебя отыщем и аналогичного друга с четырьмя ногами подарим в качестве сувенира. Ха-ха!

Такая простенькая шутка неожиданно наполнила и сознание Фредерика бесшабашной удалью. Ожидание неизвестности окончено, последний десант начался. А значит, терять больше нечего. Сомневаться – не в чем, и следует достойно выполнить последнее дело в этой ипостаси, а потом без ненужных терзаний умереть. Всё продумано-передумано, а вот спастись в последний раз никак не удастся. Ни одного толкового предложения так и не поступило, а значит, десяток на Полигон больше не вернётся. Имеется в виду именно данный состав. Ибо бессмертные войдут в высший круг посвящения и будут копироваться уже совершенно по иной системе.

Экипировались только одной батареей к душке. Да двумя реактивными толкачами. И никаких иных дополнительных патронов к пистолетам. И то, считалось, что оружие берётся на самый крайний случай, если вдруг на горе окажется случайный дозор или отряд шоом-исследователей. Ну и напоследок полагалось повоевать в самой горе, отвести душу, подстрелив перед собственной смертью как можно большее количество рептилий спецназа. Может, для такого дела и две батареи годилось бы взять, но вес добавочного груза не позволял: каждый десантник волок на себе мешок с химическими реактивами, весящий пятьдесят четыре килограмма.

Пока грузились, сержант назначил заместителей:

– В случае моей смерти командование на себя берут Первый, Пятый, Девятый.

Мешки закрепили перед собой, дополнительно прижав его руками и упирая грудью во впереди стоящее сиденье, пристегнулись сами и… Никто не махал платочками и не бросал вслед цветы. Уже привычно захлопнулись боковые створки «домика», и он провалился в двухминутную невесомость.

А вот дальше всех поразил монолог Эйро Сенатора:

– Слушать внимательно мои приказы! Как только плюхнемся в жидкость, Шестой забирает мешок Десятого и отдаёт ему свою батарею для душки и резак. Аналогично я поступаю с Третьим. Далее мой приказ Десятому и Третьему: следовать по прямой в указанном мною направлении. Желательно прятаться в лесу из водорослей и скрытно передвигаться у самого дна. Там лес огромен. Через двенадцать километров, расположен небольшой посёлок, в котором имеется резервуар. Он – ваш шанс всплыть как можно быстрей на поверхность и вызвать «домик». За четыре часа осилите. Думаю, что к тому времени мы справимся с основным заданием, геройски погибнем, и эвакуация у вас состоится без проблем.

Пока он говорил, хороводы мыслей проскакивали в сознании у каждого принца. Все прекрасно понимали, что Эйро идёт на грубейшее нарушение данного ему приказа и будет в любом случае жестоко наказан. Даже если операция не сорвётся и пройдёт успешно. А она сразу ставилась под угрозу отсутствием одного человека: мешков-то десять, а исполнителей остаётся лишь девять!

И сидящий ближе всех Первый тут же об этом напомнил:

– Кто станет рвать десятый мешок?

– У меня два дистанционно управляемых краба, начнут рвать мешок по моей команде. Питания от батареи парализатора хватит для всего.

О том, что следовало так поступить с каждым мешком, не могло быть и речи. Ведь даже девятерым будет сложно доставить один лишний мешок к оконечности идеально рассчитанного тоннеля. А потом, даже освободившись чуть раньше, люди всё равно не успеют покинуть гору и будут окружены.