Читать книгу "Фраера - Валерий Горшков"

И тут до моего слуха донёсся тихий писк, идущий явно из-под пиджака направившегося к наружному трапу громилы. А потом послышался хриплый, деформированный переговорным устройством, но очень знакомый голос.

– Жак, ты где?! Срочно поднимайся в каюту кэпа, здесь объявился клиент, из русских! Приём!

Скосив на меня цепкий взгляд, бармен достал из кармана пиджака маленькую чёрную рацию и, приблизив её к губам, тихо произнёс в микрофон:

– Сейчас буду, – и, глухо стуча подошвами остроносых ботинок о ступеньки, стал быстро подниматься по трапу. Достигнув площадки, снова посмотрел на меня сверху вниз, развернулся и, потянув на себя выкрашенную белой краской железную дверь, скрылся в надстройке.

Я на миг перевёл дух, смахнул ладонью со лба капли холодного пота и не мешкая слетел с кнехта, где метнулся в полосу тени, отбрасываемой яхтенной надстройкой.

Глава двадцать шестаяБарби и другие

Дверь капитанской каюты распахнулась, и на пороге, с автоматом «узи» в опущенной руке, появился толстый лысый итальяшка. Совершенно трезвый и совсем не похожий на того буйного алкаша, который только час назад, размахивая деньгами, требовал на закуску акулу из аквариума. А потом трупом свалился под стол в салоне-ресторане, рассыпав по ковру бумажки с портретами американских президентов, после чего, как бесчувственное полено, был поднят стюардами с пола и доставлен в каюту.

Выходит, все это – заранее спланированное лицедейство, для отвода глаз, подумал Сергей. А раз так, то в синьоре Манчини, безусловно, погиб потрясающий актёр. Похоже, однако, что на борту «Белой акулы» становится модно изображать из себя алкашей…

– Как здесь оказался этот Иван? – скользнув тёмными безразличными глазами по обезображенному, истекающему кровью капитану, повернулся в сторону своей подружки Манчини.

– Представляешь, Джузеппе, он видел, как вы с Жаком сбросили за борт негра, и пришёл просить капитана связаться с милицией, – вздохнула Барби, пожав плечами и наконец-то опустив пистолет, из глушителя которого тонкой струйкой вились пороховые газы. – Умный мальчик. И красивый. – Она похотливо чмокнула в сторону Павлова и томно закусила нижнюю губу. – Жаль, он видел, как я убила Мэдлока…

– Зачем ты это сделала? – все с тем же равнодушным выражением на лице осведомился толстяк.

– Он отказался назвать шифр сейфа. Придётся ограничиться теми деньгами и побрякушками, которые есть при себе у спящих в каютах толстосумов. Думаю, на пару миллионов наберётся… Одно бриллиантовое колье у американской старухи потянет тысяч на триста.

– Похоже, что так, – достав из нагрудного кармана рубашки портативную рацию, угрюмо кивнул итальянец. – Интересно, почему он так сопротивлялся, а? Может, у него в ящике целое состояние, как думаешь? Эх, детка, ты же профессионал, но сегодня я тебя не узнаю. Зря ты поторопилась вышибать ему мозги, нужно было для начала прострелить ногу, потом – руку… Тогда бы Мэдлок выложил все!

– Я так и сделала, милый, – ответила Барби, погладив итальяшку по пухлой заднице. – Но парнишка оказался чересчур упрямым… Что будем делать с этим красавчиком? Сейчас порешим, чтобы не мучился, или пусть вместе с остальными ждёт до утра?

– Этот пусть сидит здесь. Надо навестить второго и его девчонку, – вперившись глазами в неподвижно застывшего посредине каюты бледного Павлова, веско произнёс лысый. – Уверен, он уже успел сообщить дружку, что видел сброшенного за борт черномазого… – Нажав на кнопку, толстяк весело произнёс в рацию: – Жак, ты где?! Срочно поднимайся в каюту кэпа, здесь объявился клиент, из русских! Приём!

– Сейчас иду, – пробасил с той стороны некто, неизвестный Хаммеру, и, удовлетворённо хмыкнув, пухляк затолкал рацию назад в карман.

– Только пусть слишком долго не развлекается, – посмотрев на часы, сухо напомнила Барби, не спуская с Сергея насторожённых глаз. – Пора приступать к делу. Пока обойдём все каюты и освободим господ туристов от ненужных им теперь ценностей, уже наступит рассвет. Во сколько приплывёт Анри?

– В шесть тридцать, – сказал Манчини. – Ещё масса времени… Успеем. Команду всю нейтрализовала?

– Да упокоятся их грешные души с миром, аминь… – Кукла неумело перекрестилась и соболезнующе посмотрела на Павлова. – Если бы вы, варвары, не вздумали мочить того стюарда прямо на палубе, этот сладкий мальчик до сих пор спал бы в своей тёплой постельке! Бедненький…

– Бедных здесь нет! – неожиданно резко отреагировал толстяк. – За исключением твоего приятеля штурмана, лакающего пиво на ходовом мостике. Кстати, когда закончим, его тоже придётся убрать… Он слишком пуглив, от таких одни неприятности!

Вместо ответа Барби дунула на свисающую на глаза светлую чёлку и, издав короткий звук, имитирующий выстрел, изобразила, целя в истерзанный труп капитана Мэддока, как будет лишать жизни ничего не подозревающего моряка…

В коридоре послышались приглушённые ковровой дорожкой шаги, и вскоре в каюту вошёл третий сообщник грабителей – огромный широкоплечий детина с квадратной челюстью, в котором Павлов сразу же узнал бармена.

Смерив пленника ледяным взглядом, он, к несказанному изумлению Хаммера, заговорил на чистейшем русском языке с лёгким, правда, украинским акцентом:

– Его бухой дружок только что ломился в каюту рыжего финна, хотел с ним выпить… Тот вроде послал его к черту. Так, представляете себе, эта пьянь сунула мне в карман двадцать баксов и приказала принести бутылку «Столичной»! – Бармен достал из кармана белого форменного пиджака скомканную бумажку и, играя желваками, брезгливо продемонстрировал её толстяку и девице. – Не знаю, как я сдержался и не выстрелил ему в затылок… Здоровый, сволочь, бицепсы аж из-под рубашки выпирают. Сам вроде ужратый, а глаза – хитрые, внимательные…

– Рановато ты перешёл на родную речь, – недовольно буркнул Манчини, тоже на русском и без всякого акцента. – Мы так не договаривались.

– Да все равно его кончать, – отмахнулся громила и решительно направился к Павлову.

– Нет-нет, Жак. Он нам может ещё пригодиться. Лучше обыщи его. А где, кстати, теперь тот фраер, что послал тебя за водкой?

– Сидит на палубе, на носовом кнехте, и ждёт, когда я принесу ему выпивку, – возмущённо произнёс бармен, шмоная карманы Хаммера. – С удовольствием придушу говнюка вот этими руками и вплотную займусь его голубоглазой сучкой.

– Больше никаких жертв, Жак! – решительно воспротивился Манчини. (Лже-Манчини и псевдо-Жак, уныло отметил про себя Павлов.) – Может случиться так, что нам понадобятся заложники, – назидательно пояснил он. – Так что придётся тебе все-таки сходить за водкой. И впредь говори только по-английски.

– А зачем нам заложники? – недоуменно спросила Барби.

Что она сказала это по-русски, уже совершенно не удивило Сергея. Но её отчётливый прибалтийский прононс навёл Хаммера на мысль, что перед ним, возможно одна из тех отмороженных прибалток, что служат снайпершами у чеченских боевиков.