Читать книгу "Братство обреченных - Владислав Куликов"

Известий я ниоткуда не получаю. От жены Татьяны тоже больше трех месяцев ничего не было. Это же словно какой-то злой рок преследует меня! Сплошные неудачи, отовсюду отказы, отписки и так далее и тому подобное. Как жить после этого? На что мне надеяться?

Еще раз прошу у Вас прощения за то, что отрываю от более важных дел. Но мне ведь, по сути, больше и некому писать. Остались еще только мама и жена. Но жене надо кормить и воспитывать детей. Она осталась одна. А маме — я у нее единственный ребенок — гораздо тяжелее, чем мне.

Не хочу больше о грустном. Ведь с Вашим появлением в моей жизни появилась надежда. А это очень важно, чтобы в сердце была надежда! Особенно остро это понимаешь здесь, в Черном Дельфине!

Сегодня ходил на рентген. Проверяли здоровье на предмет туберкулеза. Сдал все анализы. Слава богу, все нормально. Старые болячки иногда донимают. Но это поправимо. Обращаюсь в медчасть. Мне выдают необходимые лекарства.

Каждый день нас водят на прогулки, которые проходят на улице, в специально оборудованных для этого прогулочных двориках. Они также разделены как бы на отдельные камеры, и каждая «камера» гуляет в своем дворике. Для прогулок у нас есть теплые бушлаты-фуфайки, шапки и ботинки. Так что все нормально. Проблем нет. На улицу нас выводят с закрытыми глазами. Так что корпус тюрьмы я снаружи не видел. Только знаю, что он — красного цвета.

Еще у нас можно заказывать книги из библиотеки. Недавно я прочитал о приключениях Поттера — мальчика-волшебника. Книга, конечно, интересная, но все же больше детская. Вот с удовольствием прочел про Хоббита (книгу Толкиена «Властелин колец»). К сожалению, нет третьей и первой книги. Но первую книгу я в 1999 году слушал по радио. В этом году прочитал вторую книгу. А вот третью, возможно, прочту в какое-нибудь другое время.

Ну вот вроде бы и все… А можно к вам обратиться с просьбой? Я понимаю, что это нагло. Вы и так сделали для меня гораздо больше, чем я мог надеяться. Но не могли бы Вы прислать мне книгу Александра Дюма «Граф Монте-Кристо?» Мне очень неудобно просить у Вас. Но в нашей библиотеке очередь на эту книгу расписана на много лет вперед. Она постоянно находится на руках. А я очень хочу ее прочитать.

Если Вам трудно, я не настаиваю. Огромное Вам спасибо за все то, что Вы сделали для меня!

С уважением!!!

Геннадий Куравлев»

В тот же вечер Андрей нашел на книжном развале возле станции метро «Проспект мира» книгу «Граф Монте-Кристо». А на следующий день выслал ее в Соль-Илецк.

— Нам надо быть поактивней, — решительно сказал Андрей, обращаясь к Азаровой. — Мы так можем много лет возиться. А человек каждый день ждет.

— Мы добьем их, — так же твердо ответила Ольга. — Но пока не пришло уголовное дело, пусть он подождет. Мы ничего не можем сделать. Пойми: это тонкая шахматная партия. Здесь нельзя допустить неверного хода…

«У шахматиста всегда есть выбор, как ходить, — подумал Андрей. — А мы прем напролом. Какая же это шахматная партия?»

— Это скорее кавалерийская атака на танки, — вслух произнес он.

— Андрюша, я тебя умоляю! — высокомерно воскликнула она. Мол, что ты суетишься? Остынь! Все будет хорошо! Так что не путайся у меня под ногами и не жужжи над ухом.

«Как же, умоляет она меня, — недовольно подумал Андрей. — На своих ошибках ни черта не учится. Нас уже отымели в прокуратуре. А в суде что, другие люди сидят? Будто они в одних институтах с прокурорами не учились, вместе в баньке не парились, по девкам за компанию не бегали? Те же самые, люди. Боюсь, опять упремся в стену… Надо что-то придумать… Нужен хороший ход… К кому бы обратиться?.. Такие вещи надо через кого-то решать… Действовать против них их же оружием. Только как?.. Елки-палки, как я сразу не догадался! Да, надо было сразу так действовать! Точно!»

В его голове созрел план…

В тот же вечер Андрей забросил пробный шар. Из-за этого даже пришлось отменить свидание с Беляночкой. На что она конечно, обиделась. Но — поняла.

«А чем черт не шутит, вдруг что-то получится?» — думал Андрей…

Из книги Андрея Ветрова «Хроники Черного Дельфина»

К Геннадию Куравлеву приехала на свидание мама. Они посидели. Поговорили. И расстались. Геннадий вернулся в камеру — и как будто не было свидания. Вроде бы все это во сне произошло. А в реальности — серые будни, расписанные по минутам.

«Вот такое большое событие, и где оно? — с горечью подумал Геннадий. — Промелькнуло… Мама, милая, знаешь ли ты, как я люблю тебя? Успею ли когда-нибудь сказать это? Увижу ли улыбку на твоем лице? Я, наверное, плохой сын. Потому что не принес тебе радости…»

Только на следующий день он стал осознавать, что эта встреча с мамой действительно была. Впечатления проявлялись медленно, как на фотопленке. Геннадий перебирал в уме мельчайшие детали. Что сказал он. Что сказала мама. Как она смотрела… И начинал мучиться, что все прошло не так, как рассчитывал…

Ведь до встречи он столько хотел ей поведать! Но настал тот миг, и все разом вылетело из головы… Он так и не рассказал всего…

«Вот ведь, ждал-ждал. Готовился. А в конечном счете самое главное и упустил», — думал Геннадий, наматывая круги по прогулочному дворику.

Его захлестнули переживания. Причем настолько сильные, что казалось — одному не выдержать. Потому что это были нечеловеческие переживания. Они терзали душу Куравлева. Ему хотелось пробить головой стену, вырваться и бежать, бежать, бежать. Окружающие стены не только ограничивали пространство, они сдавливали его душу. Геннадий начал задыхаться. Казалось, еще секунда — и он умрет, и смерть принесет избавление. Потому он жаждал этой смерти. Однако узник Черного Дельфина не мог даже умереть по собственному желанию. За этим строго следили!

А переживания жгли и жгли. От них можно было сойти с ума. И он обязательно сошел бы… если бы не карандаш и бумага. Вернувшись в камеру с прогулки, Геннадий стал рисовать. Он отложил в сторону краски и кисти. Потому что почувствовал: здесь нужна графика!

Он рисовал портрет матери. Не своей. Просто матери, вытирающей слезу. Седые волосы убраны назад. В руке — котомка со скудной передачей. Откуда взяться богатым посылкам? Но она собрала последние крохи и принесла их тому, кто должен был стать светом в окошке. А стал — вечной печалью.

Не такой судьбы она желала сыну. Когда носила его под сердцем, маленькие ножки толкали в живот. Она разговаривала с ним и улыбалась. «Я жду тебя, малыш», — говорила мать.

При родах она кричала от безумной боли. От напряжения лопнули сосуды в глазах. Два года потом кровавые шарики, скопившиеся в уголках глаз, не могли разойтись… Но она согласилась бы пережить и более тяжкие муки, чтобы он появился на свет.

Чья это мать? Его? Соседа по камере? Парнишки, которого убили в Чечне? Геннадий не знал. Он просто рисовал… И вспоминал свою жизнь…

— Смотри, какой он страшный и противный, — с улыбкой сказала акушерка, показывая младенца матери. — Ну что ты кричишь, малыш! Уже все кончилось! Ты родился! Как назвать-то решили?