Читать книгу "Возвращение Одиссея. Будни тайной войны - Александр Надеждин"

Особа, как это частенько случалось с ней и раньше, не стремится демонстрировать чрезмерную пунктуальность, и посему он, ожидая ее, продолжает терпеливо цедить коньяк и пялиться в окно на торчащую в самой середине площади, как некий гигантский фаллический символ, сорокачетырехметровую Вандомскую колонну, увенчанную несоразмерно маленькой фигуркой Наполеона и украшенную идущими вверх, по спирали, вообще уже неразличимыми с этого расстояния миниатюрными воинственными барельефами. Проходит десять... пятнадцать... двадцать минут томительного ожидания. Рюмка уже опустошена, вид колонны начинает вызывать постепенно все более и более усиливающееся раздражение и ощущение какой-то тошноты. И в этот самый момент, совсем рядом, в воздухе проносится волна, даже не волна, а целое цунами аромата «Жан-Поль Готье – Фражиль», и в следующее мгновение, с выпаленной на ходу скороговоркой: «Извини, ради бога, в парикмахерской была, задержалась», в кресло напротив опускается стройная, хоть и далеко не худая женская фигура в пастельно-розовом юбочном костюме и с медно-рыжей шапкой аккуратно уложенных волос. Одновременно на круглый столик ложится небольшая черная кожаная пирамидка с тисненым логотипом «Тексье», откуда тут же немного нервными движениями извлекается тоненькая белая пачка «Вирджинии Слимс» и плоская длинная зажигалка. В воздух выпускается тонкая струйка белесого дыма. Наконец, прибывшая особа соблаговоляет произнести, смущенно отведя в сторону свои старательно подведенные глазки:

– Ну... здравствуй.

– Здравствуй.

– Я прошу прощения за опоздание.

– Ты уже извинилась.

– Ты не сердишься?

– Парикмахерская – святое дело.

– Хотела... тебе понравиться... Что... такое? Усилия оказались напрасны?

– Конечно.

– Почему?

– Потому что... для этого не надо... каких-то особых усилий.

– Хм, спасибо за комплимент.

– Спасибо тебе.

– За что?

– За то, что прилетела.

– Ты попросил, я прилетела.

– Я... попросил или... Джефф?

– Если бы я сама не захотела, никакой Джефф меня в жизни бы с места не поднял.

– А ты этого... действительно хотела?

– Знаешь что... давай чего-нибудь выпьем.

– Давай. Что будешь?

– Я?.. «Розу Ритц».

– «Розу Ритц»? А что это такое?

– Это один из их фирменных коктейлей. Я вчера уже продегустировала.

– Хороший?

– Ничего. Возьми себе, попробуй.

– Да нет. Я лучше... повторю. На меня от этих коктейлей почему-то сонливость сразу нападает.

* * *

Так вроде на этом немного прервались. Мужчина снова приоткрыл глаза и стал скользить взглядом по нависшему над ним затейливому гипсовому орнаменту. Хотя нет, еще какой-то парой фраз обменялись. Но... что-то уже совсем несущественное. Потом, значит, халдей приносит коньяк и длинный бокал с жидкостью какого-то закатного оттенка и торчащей в ней соломинкой. Быстро приносит, после заказа минуты не прошло. Ставит, уходит. Так... что дальше? Дальше... следует вопрос, сопровождающий устремленный на принесенный бокал взгляд:

– Ух ты, какой цвет. Это чего же это там понамешано?

– Угадай. – Она протягивает бокал соломинкой вперед.

Десять граммов гренадинового цвета жидкости покидает вытянутую емкость, поднявшись вверх по соломинке. Начинается гадание вслух:

– Шампанское... Ликер малиновый... Коньяк?

– Молодец, все точь-в-точь. Еще, правда, чуть-чуть лимонного сока. Бармен мне вчера рецепт выдал. Не этот, в другом баре. И еще он мне, между прочим, знаешь что сказал?

– Что он тебе сказал?

– Что это любимый коктейль Барбары Картленд. Она в этом отеле, оказывается, провела свой медовый месяц.

– Да что ты говоришь? А кто такая Барбара Картленд?

– Здрасьте, ну, ты даешь. Писательница, автор любовных романов. «Красотка для маркиза», «Я люблю другого», «Заговор красавиц», «Великая сила любви».

– А-а.

– Читал?

– Да нет. К сожалению, руки все никак не доходили.

– Зря. Между прочим, здесь, в «Ритце», полным-полно всяких знаменитостей останавливалось. И Коко Шанель. И герцог Виндзорский. Ну... который бывший король Эдуард, тот самый, помнишь, что женился на простой разведенке и лишился из-за этого трона, дурачок. И Хемингуэй. Я даже хотела его номер снять, где он в свое время жил.

– А тебе... нравится Хемингуэй?

– Ну... да, нравится. Не книжки его, правда, а сам он. Жизнь его... судьба. И даже конец. Понял человек, что лучшие его годы позади, и... недолго думая, пулю в лоб. Чтоб не превращаться в рухлядь беспомощную. В объект для жалости. Прекрасное завершение... Нет?

– Ну... скажем так, не самое худшее. Ну и... как с номером его? Дали?

– Увы, занят оказался.

– Жаль.

– Ничего. Зато мне по секрету сказали, что в том номере, где меня поселили, прошла последняя встреча леди Ди и Доди аль Файеда. Перед тем как они разбились. Представляешь?

– Круто. А чего они здесь делали?

– Здрасьте, этот отель им же принадлежит.

– Кому им?

– Семейству Файедов.

– Серьезно?

– А ты что, не знал?

– Понятия не имел.

– Вот так. Можно сказать, прямо рядом с нами... дышит история.

– Неплохо сказано.

– Я все же журналистка. Как-никак...

– Это верно.

– Ну... что... давай за нашу встречу? Чин-чин?

– Чин-чин. За встречу.

– Ты... на меня так смотришь, что я чуть не поперхнулась.

– Как... смотрю?

– Ну... я даже не знаю.

– Я просто жду.

– Чего?

– Когда ты все-таки... ответишь на мой вопрос.

– Какой вопрос?

– Ты... действительно хотела со мной встретиться?

– Хотела. Ты... не веришь мне?

– Не знаю.

– Послушай, Майки... как бы мне ни было тяжело... я сейчас скажу тебе то, что до этого еще никому не говорила. Никогда в жизни... То, что я не должна никому рассказывать. Ни в коем случае... Да, я знаю, я поступила в отношении тебя просто ужасно. Низко. Подло... Коварно. Все так. Но ты даже представить себе не можешь, как я виню себя за это... Ты, наверно, не знаешь, но после того, как... это все произошло... с тобой... я имею в виду, после того твоего разговора с этой... тварью Джеффом... у меня случился нервный припадок. Честное слово. Просто не хотелось жить. Я даже пыталась вскрыть себе вены. Вон даже шрам остался... Его сейчас, правда, еле видно, затянулся... К несчастью, они тогда вырвали у меня из рук бритву... Но... самое ужасное... самое ужасное... господи, сейчас тушь потечет... у тебя есть платок?.. спасибо... самое ужасное в том, что я просто не могла поступить иначе. Понимаешь, не могла. Я уже тоже сидела на их крючке. Они взяли меня в такой оборот... в такой оборот... господи, ну что этот кретин за стойкой на меня пялится, я больше уже не могу... Так, все, надо взять себя в руки... Все, успокоилась... Одним словом, они связали меня по рукам и ногам. Еще крепче, чем тебя. Сейчас даже страшно вспоминать. Но ничего не попишешь, придется. Короче говоря... эта история началась еще семь лет назад. Мой младший брат... как последний придурок, связался с бандой перегонщиков кокаина из Колумбии в Штаты. А я в это время... по какому-то ужасному совпадению, работала в бюро Эй-Пи[64]в Каракасе. Ну и часто ездила по всем этим... банановым и кокаиновым республикам. По работе. Делала фоторепортажи. И... все такое прочее. Ну... ты представляешь, какие возможности. Легенда. Все официально. Полная свобода передвижений. Контактов. Естественно, братец мой про все это узнал. И... воспользовался. Как самая последняя скотина. Сначала все выглядело довольно невинно. Приезжаю в страну, кому-нибудь от его имени позвоню. Передам посылку. Дальше – больше. Открыла, по его опять же просьбе, несколько счетов в разных странах на свое имя. И они погнали через них свои вонючие деньги. Самое смешное, что у меня и в мыслях-то даже не было. Думала, все это обычный, легальный бизнес. Я даже вообразить себе не могла, что мой родной брат... тот, кому я с детства была как старшая сестра, то есть, я хочу сказать, как мать родная, может втянуть меня в такую мерзость. Впрочем... я такая доверчивая, всегда вижу в людях только хорошее. Это меня вечно и губит... Одним словом... сколько веревочке ни виться, случилось то, что и должно было случиться. ЦРУ вместе с ФБР вышли на след всей этой компании, и... началось. Задержания. Очные ставки. Допросы. Когда они вызвали меня, я была просто в шоке. Для меня как будто весь мир обрушился. Машинально... как сомнамбула, я дала согласие на сотрудничество. И-и... Послушай, Майк, ты не был бы столь любезен... взять мне еще... Чего-то я совсем расклеилась... от всех этих разговоров.