Читать книгу "Троянская лошадка - Андрей Дышев"

– Мне больно… Что они от нас хотят? Почему им так не понравились мои бусы?..

Я зарычал, как попавший в болотную топь сильный и здоровый зверь, и принялся работать локтями с отчаянной надеждой если не вырваться самому, то хоть вытолкнуть из губительной трясины девчонку. И будто начался град: посыпались редкие удары кулаками в голову, в скулу, в плечо, сначала потихоньку, осторожно, словно проверяя, как я отреагирую, но с заметным нарастанием и с каждым мгновением все гуще, чаще, сильней; и вот смазанный удар уже задел больное плечо Марго, и она вскрикнула, но не столько от боли, сколько от злости; и я тоже начал молотить во все стороны, и мой кулак скользил по липким горячим лицам, и начиналась страшная мясорубка, и уже бездумно я попытался приподнять Марго, чтобы она побежала, поползла по головам наших мучителей… И тут будто туча накрыла изнуряющее солнце. Очень низко, оглушая тяжелым рокотом, пронесся черный вертолет с узким и вытянутым, как у утконоса, передком, с боевыми подвесками на куцых крыльях, с полупрозрачной «тарелкой» вращающихся лопастей, и едва в нос шибанул запах керосина и горячего металла, как воздух задрожал от тяжелой пулеметной очереди. Казалось, винтокрылая машина садится прямо нам на головы, чтобы срезать их с тонким свистом, как остро отточенная коса срезает головки одуванчиков… Толпа с воплями рассыпалась по берегу реки и дороге. Водители прятались в салонах своих машин, кидались под колеса и накрывали руками головы. Марго едва не побежала следом за ними, но я в последний момент успел схватить ее за руку и потащил через мост. Вертолет, облетев рисовое поле, вновь опустил свою узкую головку, как свирепый бычок, и понесся на бронетранспортер. Морфичев, отвязав от машины трос, что-то крикнул нам и едва успел нырнуть в люк. К грохоту лопастей примешался тяжелый стук пулемета, и, взрывая изнутри землю, в воздух взметнулись фонтаны пыли; они вырастали друг за другом и быстро приближались к боевой машине. Высекая искры, броню ужалило несколько пуль…

Марго спотыкалась на неровных железных листах, падала, и я тащил ее за собой едва ли не волоком. Мы успели добраться до бронетранспортера и залезть на его броню до того, как вертолет в третий раз сделал боевой разворот. Сгрудившиеся у моста машины закрыли дорогу, и Морфичеву пришлось скатиться на обочину и, глубоко увязнув в рисовом поле, поехать к кромке леса. Только лес мог спасти нас от изрыгающего огонь вертолета! Мотор выл на пределе своих сил, все восемь колес его месили вязкую землю с проросшими зелеными стрелками, и все равно мы двигались слишком медленно. Вертолет снова набычился, его тень стремительно понеслась по полю, словно стая серых волков; блеснули в солнечных лучах бронированные стекла фонаря; мне показалось, что я даже разглядел фигурку пилота в большом шлеме с солнцезащитной шторкой…

В последнее мгновение я затолкал Марго в люк. Ей было интересно наблюдать за вертолетом, и она возмутилась, с обидой высказала мне, что «можно было бы и повежливее», но ее последние слова утонули в невыносимом шуме, где смешались змеиное шипение, львиный рык и волчий вой. Сорвавшись с подвесок вертолета, в нашу сторону неслись ракеты, и дымный комковатый след, оставленный ими, на несколько секунд скрыл от нас вертолет. Все произошло настолько стремительно, что я успел лишь прижаться грудью к броне и накрыть руками голову. Мне показалось, что взорвался воздух. Броня дрогнула подо мной, горячая волна прошлась по моему затылку, и запахло чем-то тошнотворным, горько-кислым.

Я поднял голову. Перед глазами плыли розовые круги, в ушах звенело. Бронетранспортер, переваливаясь из стороны в сторону, словно старая телега, по-прежнему полз к лесу. За ним оставалась глубокая колея, которая тотчас наполнялась водой. Вокруг дымились аккуратные овальные воронки, словно выкопанные для посадки деревьев. Я крутил головой, потеряв из виду вертолет… Но вот он! Летит бесшумно, плавно, кажется, что висит на одном месте – маленький, безобидный, как стрекоза в летний полдень над рекой.

– Нас приняли за повстанцев! – крикнул Морфичев, когда я спустился в люк. – Дело дрянь… Надо успеть к лесу, иначе из нас мясные консервы сделают!

Марго, съежившись, сидела на маленьком боковом стульчике и теребила болтающийся на шее мобильник, словно нательный крестик.

– Вот это да… Вот это да… – бормотала она. Ее подбородок мелко дрожал, глаза были широко распахнуты, и все же Марго изо всех сил старалась показать, что ей вовсе не страшно. – Спасибо тем, кто все это устроил. Действительность превзошла ожидаемое. Я вся в смятении…

Бронетранспортер водило из стороны в сторону, и он все глубже увязал в мокром грунте. Я только предложил выбраться наружу и устремиться к лесу бегом, как где-то рядом шарахнуло с необыкновенной силой, и мы с Марго повалились друг на друга, и на нас рухнули ящики, тряпки, инструменты. Путаясь в пулеметной ленте, я приник к перископу, чтобы посмотреть – низверглись мы в преисподнюю или еще нет, и не поверил своим глазам. В какой-нибудь сотне метров от нас, вдоль кромки леса, полз зеленый, в желтых пятнах танк. Его массивный ствол был нацелен прямо на нас. Из люков трансмиссии вырывались черные струи выхлопного дыма. Тяжелые гусеницы подминали под себя кусты и молодые деревца… Танк – это уже слишком. Мне в жизни приходилось драться и с людьми, и с животными, мне доводилось вступать в единоборство с маньяками, серийными убийцами и садистами. Но с танковым армейским подразделением – никогда… Морфичев лихорадочно дергал рычаги, давил на акселератор, и бронетранспортер выл и скулил, но не мог двинуться с места – то ли ему повредило движок, то ли разворотило колеса.

– Уходим! – крикнул Морфичев и полез в люк.

Я выбрался на броню, распластался на ней, как ящерица на камне, и подал руку Марго. Уносить ноги! Как можно скорей уносить ноги! Мы переступили черту дозволенного. Военные не станут разбираться, кто мы и с какой целью пытались остановить колонну инспекторов. Они наверняка приняли нас за террористов и будут лупить по нас беспощадно, пока у нас дым из ушей не пойдет.

Мы побежали к лесу. Никогда не думал, что у Марго такие хорошие спринтерские данные. Даже мне было непросто за ней угнаться. Морфичев шел за нами, пригнувшись и озираясь по сторонам. Опять нас накрыло тенью и обдало запахом керосина. Вертолет развернулся на месте, задрал хвост и дал ракетный залп. Огненные стрелы устремились в бронетранспортер. Одна из ракет угодила прямо в открытый люк, разорвалась внутри, и окутанная пламенем и дымом машина перевернулась на бок. Взрывная волна кинула нас на землю. Сверху посыпались комья земли, будто нас с Марго хоронили живьем в одной могиле. Девчонка тихо поскуливала от страха и судорожно мяла в кулаке нежные зеленые побеги. Танк с тупым упрямством пер прямо на нас, нацелив черный глаз орудийного дула. Антенна, торчащая из башни, раскачивалась по широкой амплитуде, со свистом рассекая воздух. Гусеницы наматывали на себя жирные куски дерна. Земля дрожала. Оглушительно прогремел выстрел из танкового орудия, и тотчас бронетранспортер разорвался на куски, словно банка с консервами, брошенная в костер. Нестерпимый жар, вонь гари, дым! Марго уткнулась носом мне под мышку – неужели там запах получше? Я схватил ее за воротник, заставляя подняться на ноги. Она сопротивлялась. Ей хотелось, как страусу, прижаться лицом к моей груди, спрятать его в складках одежды, чтобы не видеть и не слышать ничего. К нам подполз Морфичев. Лицо его было черным от копоти. В руке он сжимал пистолет, и глаза его были полны твердой решимости стоять насмерть.