Читать книгу "Алмазные нервы - Виктор Бурцев"

– Не дури, – перебил Щеп. – Без истерик. Что ты имеешь в виду?

– Да вот что. – И я бросил их на стол. Мгновение Шеп смотрел на НЕРвы остановившимся взглядом, потом накрыл их ладонью.

– Ты что? Ты их не отдал?

– Почему же? Отдал, вместе с футляром. Но почему-то все были уверены – и я, кстати, тоже, – что НЕРвы уникальны. Что Ким сделал только один опытный экземпляр. И никто не подумал, что экземпляров может быть два, три, пять, десять…

– Десять? Ты серьезно?

– Да нет. – Я перевел дух. – Если бы их и впрямь оказалось десять, я бы застрелился. Но там было два. Один сейчас находится в «Ультра Якузи», где радует взор господ Цурикаты и Добсона. Второй ты нежно держишь в руке, подозревая меня в обмане.

– Нет, ты не шутишь? Это серьезно они?

– Они, они. Я понимаю, что играю сейчас против себя, потому что если есть вторые НЕРвы, то тут же появятся подозрения о существовании третьих, четвертых, сотых… Но я думаю, что ты мне доверяешь, и потому прошу поверить: это вторые и последние. Я не знаю, как скоро «Ультра Якузи» запустит их в оборот, но ты можешь их обойти. Я не знаю, что именно ты сделаешь с этими НЕРвами, но я и не хочу знать. Единственная просьба – я хочу, чтобы ты помог моим ребятам.

Странно это у меня выскочило – «моим ребятам». Вот и у меня появились ребята, черт побери.

– Кому конкретно?

– Артему, Мартину… Игорю.

– С Мартином сложнее, Скример.

– Почему? Не…

– Мартин погиб.

Я остановился на полуслове.

– Когда ты ушел, – начал Шеп, прикрывая НЕРвы ладонью, – мы тащили Артема по коридору. Из шахты лифта выскочил японец. На чем он там висел, за что держался, но он весь был обмотан пластинами У-40… Знаешь, эта корейская взрывчатка. Там было килограмма два, и от нас бы ничего не осталось, но Мартин прыгнул на японца и упал вместе с ним в шахту. Мало того, что высоко, через секунду еще и рвануло… На первом этаже разворотило стену, так что, я думаю, Мартин не имел шансов.

Я выругался. Грязно, длинно.

– С Артемом все в порядке, – продолжал Шеп, наверное желая меня хоть немного успокоить. – У него сильное переутомление, наш врач его осмотрел, сейчас он в надежном месте, приходит в себя. Через неделю будет как новенький.

– Только не вздумайте напихать в него своих штучек, – предостерег я. – Он этого не любит. Ладно, я тебя найду потом. Кстати, вот твой пистолет.

И я положил «зауэр» на столик рядом с накрытыми Шеповой ладонью НЕРвами.

48. Артем Яковлев. Кличка Аякс.Программист.

Без места работы

Это исключительно редкое состояние – отключка. Единственное, что ты осознаешь, – темная занавеска перед глазами. Сквозь которую пробиваются только самые яркие события и образы. Пробиваются и тут же теряют свои краски, ранящие, кричащие и смертоносные. Эта информационная блокада является платой за покой. Покой, безмятежность и особенную легкость в теле.

Где-то на пороге сознательной деятельности я еще старался воспринять окружающий мир. Буквально на пороге, на грани полного забытья… На кончике иглы, удерживая связь с реальностью. Какие-то дороги, лестницы, коридоры…

Зачем все это?

Ответами на подобные вопросы я не владел. Все, что я мог, – это фиксировать, да и то не полностью, окружающую обстановку. Анализировать ее было уже выше моих сил.

Но даже это пустое наблюдение было неприятно, и, когда темная стена вдруг рванулась навстречу, я рефлекторно сжал пальцы руки, в которых должно было быть что-то для меня важное… и обнаружил в них пустоту. Пустоту и темноту забытья.

Я не знаю, что видят те, кто пережил состояние клинической смерти, может быть, коридор, может быть, свет, не знаю. Зато я точно знаю, что они видят после того, как «добрые» врачи выдернут их из преддверия лучшего мира. Они видят потолок. Белый потолок больничной палаты, который не изменился ни капли за все то время, пока существуют больницы.

Или изменился? Медленно я думаю, как ответить на этот вопрос. Медленно движутся мысли в моей голове. Мысли-улитки. Ползут по поверхности моего мозга и оставляют на нем клейкие следы. Противные такие следы из более мелких мыслишек, которые тоже ползут куда-то по своим микроскопическим делам…

Кто-то из литературных героев уже приходил в себя на больничной койке… И ему это не понравилось. Как его звали? «Корвин», – подсказало что-то изнутри.

– Корвин… – растягивая гласные, произнес я, вслушиваясь в незнакомые вибрации и нотки в собственном голосе.

Предчувствуя, зная, что сейчас произойдет, я закрыл глаза… С еле слышимым шелестом упала темная перегородка, что, щадя мой рассудок, сдерживала что-то страшное, тяжелое и убийственное. И все события последних нескольких суток обрушились на меня, сверкая вспышками выстрелов, оглушая криками боли, удушая запахами гари. Память вернулась.

– Артем? – Внешность не заслуживает внимания. Стандартная до безобразия. Зато он надо мной, а я к койке пристегнут… – Артем, вы меня слышите? – спросила личность снова.

– Слышу – Что-то голос у меня слабый.

– Вы находитесь в частной клинике. У вас… – и он ввернул что-то на латыни, – то есть переутомление. Несколько дней вам придется провести с нами. Вы меня понимаете?

– Понимаю…ответил я, а про себя ужаснулся: «До какой же степени мне на все наплевать…»

– Вот и замечательно. Зовите меня Георгием Юрьевичем, я ваш врач. Есть у вас какие-нибудь вопросы, пожелания?

– Есть…

Георгий Юрьевич изобразил на своем лице живейшее внимание.

– Как давно я здесь?

– Недолго. Вас привезли сюда ваши друзья в очень измотанном состоянии. Вы спите уже около… суток. Если быть точным, то ровно 23 часа. Замечательный оздоровительный сон…

– Кто-нибудь из тех, кто меня принес, остался?

– Нет… Они все ушли. У нас свои порядки и законы. Посторонним тут делать нечего.

– Хорошо… Снимите с меня эти ремни. У меня все чешется.

– Что чешется?

Я ответил. Георгий Юрьевич некоторое время подумал, а затем несколькими быстрыми движениями расстегнул застежки на ремнях.

– Итак… Я надеюсь на ваше благоразумие и питаю надежду на то, что вы не попытаетесь убежать. Поверьте мне, все, что тут делается, делается только для вашего же здоровья.

– Верю. – Я действительно верил.

– Ну вот и замечательно… – После этих слов я перестал слушать врача.

– Матрица. – тихо позвал я.

– Да, Артем? – Уже почти привычное головокружение и короткая острая боль.

– Где я?

– Частная клиника, расположенная на окраине города. – Далее прозвучал ничего мне не сказавший адрес – Принадлежит корпорации «Зенит». При анализе документов выяснено, что корпорация «Зенит» является прикрытием. Действительных хозяев установить сложно. Тебе нужен план?