Читать книгу "Цель обманывает средства - Павел Балашов"

Управлять кораблем в ручном режиме, да еще и в одиночку, было совсем не просто. Это тебе не «Диана», тут и габариты, мягко говоря, другие, и масса… «Ревель» прекрасно слушался, но это пока бой еще не начался. Teufel. Уже начался. И если бы дело было только в станции…

Попадание… другое… пока ничего критичного, но это только пока. Захватить, что ли, хотят? А вот хрен вам! Ничего, пока еще двигаемся. Плохо, что торпеды приходится тратить на то, чтобы хоть немного проредить «комитет по встрече», носовые установки повреждены, а ракеты, которые все-таки удается выпустить в сторону станции, перехватываются… Как же нам первую-то подбить удалось? То ли растерялись, то ли опасность недооценили, других вариантов нет. А теперь и растерянности не наблюдается, и с оценкой опасности все в порядке. Нет, расстрелять станцию не получится. Значит, остается только одно.

Алекс нацелил «Ревель» точнехонько в приближающийся борт станции и метнулся к спасательной капсуле. Может, поживем еще. А если нет… ну, на нет и суда нет, как любит повторять Макс Заславский.

…Загрузка эвакуируемых прошла без осложнений. Если не все вынужденные пассажиры «Sunset Beast», то подавляющее их большинство были людьми военными, а потому действовали быстро и слаженно. Несколько «чаек» из числа присутствующих на данный момент в корабле были назначены провожатыми — Агате следовало присмотреться к поднимающимся на борт людям, а создавать толчею на входе было нерационально. Так что молчаливые парни распределились по коридорам и трапам в пределах прямой видимости («На одного линейного дистанции!» — вспомнилось девушке) и служили чем-то вроде маяков.

Последним вошел Отто Лемке, представленный Заславским Агате («Ваш коллега, сударыня!») как бортовой врач «Ревеля». Проводить его в медблок взялся Десница. Там вполне можно было надежно пристегнуться, а Лемке считал необходимым находиться на рабочем месте в тот момент, когда — и если — будет принята на борт спасательная капсула с эсминца. По его же совету имевшиеся в медблоке носилки были закреплены у входа в сектор трюма, оборудованный гравилучом: затаскивать капсулу на борт будут именно здесь, а по коридорам она не пройдет. Носилки, конечно, тоже вариант не из лучших, по трапу их хрен поднимешь с грузом, как бы на руках не пришлось… ладно, там видно будет.

Настроение у вновь прибывших было подавленное. За негромкими и только по делу разговорами чувствовались тревога и почти физически ощущаемый запрет думать о происходящем там, наверху. Состояние Яны Дорощенковой Агате не понравилось абсолютно, поэтому она лично препроводила нервничающую девушку в выделенную той каюту и вкатила транквилизатор. На слабые возражения госпожи старшего лейтенанта суперкарго ответила без обиняков: взлет предстоит трудный, курс — еще того хлеще, и истерикам на борту не место.

Говоря по правде, сама Агата тоже ощущала противный мандраж, поэтому сделала укол заодно и себе. Меньшую дозу, разумеется — так, слегка успокоиться, это Яну следовало привести в состояние нирваны, что и было проделано. Ну, вот и все. Пора на свое место по корабельному расписанию.

Суперкарго, врач и по совместительству (чем черт не шутит) бортстрелок третьего огневого поста вернулась в рубку в тот момент, когда экран с выведенной на него ситуацией на орбите озарила яркая вспышка.

— Звездец станции, — негромко прокомментировал картинку Варфоломей.

Остальные молчали. Незнакомый — короткий кивок при входе в корабль не знакомство — мужчина, сидящий между Аскеровым и Заславским, стиснул подлокотники так, что побелевшие костяшки пальцев отдавали в синеву. Леон протянул было руку, но на полпути вернул ее обратно: что тут сделаешь, если и сказать-то нечего?

Агата прошла на свое место, пристегнулась и кивнула в ответ на вопросительный взгляд Платины.

— Внимание! Готовность к старту — одна минута. Пассажирам занять свои места и приготовиться к принятию нагрузки! — сухо произнес Варфоломей и, помолчав, бросил: — С Богом!

И снова перегрузка, и снова трудно дышать, и снова пальцы на сенсорах тяжелые, неповоротливые, как не свои… Ничего, вытерпеть можно почти все, главное, чтобы удалось подобрать капсулу. Думать о том, что пилот не успел выброситься, что капсулу могли повредить уже после отстрела, что в мешанине обломков на орбите искать что-либо — задача почти безнадежная, а время ограничено — нельзя, нельзя, нельзя! Парень жив, он обязательно жив, найдем, вытащим, как же иначе? Однако дело-то непростое, экран пестрит метками «условно своих», а ведь придется сбрасывать невидимость, иначе капсулу гравилучом не зацепить… Это еще что?!

Платина вывел на экран максимальное приближение, и Заславский со злым азартом просипел со своего места:

— Халифат!

— Очень кстати, — хрипло прокомментировал Десница, — глядишь, сейчас этим мордам станет не до нас.

Он как в воду глядел: новые действующие лица, возникшие на театре военных действий, показались лестианам весьма интересными, и замедлившаяся было карусель боя снова начала раскручиваться. Причем раскручивалась она очень удачно, оттаскивая противника от того сектора, где следовало искать капсулу.

— Есть маяк! — примерно через четверть часа напряженного ожидания рявкнул Варфоломей. — Сейчас выйду на параллель и отравняю скорости.

Тяжесть, поддержанная на вираже центробежной силой, навалилась в последний раз и начала отпускать.

— Сброс невидимости, следите!

Десница дернул уголком рта — вот уж без чего он точно мог обойтись, так это без приказа «следить» от штатского, — но промолчал. Промолчала и Агата. В зоне ее ответственности было пока чисто, но в любой момент все могло измениться.

— Поймал! Давай, лапуля, давай, иди к папочке! Прелесть моя… хорошая девочка, умница… еще немножко… Есть! Агать, на выход! Леон, иди с ней, поможешь вскрыть!

«Бистяра», снова ставший невидимым, удалялся от точки захвата с комфортным ускорением в 1g, так что никаких проблем с передвижением у Агаты, Аскерова и присоединившегося к ним незнакомца из среднего заднего кресла не возникло. По пути девушка связалась с Лемке, и тот подтвердил готовность к приему пациента.

У входа в отсек они оказались еще до того, как давление было выровнено, и мягко, но решительно отстранивший Агату Леон лично проверил носилки. Ничего им, кстати, не сделалось, перегрузка никак не повлияла на требуемые функции.

— Готовы? — прозвучал в ухе Агаты голос Варфоломея.

— Да.

— Открываю.

Первым в трюм влетел Леон. Прогреться помещение еще не успело, воздух колом вставал в горле и вырывался наружу облачками пара. Захваченный Аскеровым ключ без проблем вошел в предназначенный для него паз, и крышка поднялась.

Лицо лежащего в капсуле человека показалось Агате смутно знакомым, но сейчас думать об этом было некогда. Потенциальный пациент пребывал без сознания: должно быть, отстрел капсулы проходил в самом аварийном из всех возможных режимов. Девушка нащупала артерию на шее, потом приподняла веко и кивнула: