Читать книгу "Пока бьётся сердце - Дженнифер Хартманн"

я притворялся, будто чего-то не знаю. Это было чертовски мило.

– Ты был хуже всех. Неисправимый.

Кора хихикает, обхватывая ногой мое бедро, ее глаза сверкают.

– Мы должны заняться любовью. Потом нужно хорошенько выгулять собак, вернуться домой, приготовить завтрак и снова забраться под одеяло, пока тебе не придется ехать домой.

Все это звучит чертовски фантастично – за вычетом последней части. Мысль о возвращении в Блумингтон, в свою жутко тихую однокомнатную квартиру в полном одиночестве, но пропахшим Корой Лоусон, кажется непостижимой. Но я понимаю, что в данный момент ничего не поделаешь. И я чертовски уверен, что не жалею о выборе, сделанном восемь месяцев назад. Когда я согласился на перевод в другой город, в корне изменив свою жизнь и установив дистанцию между мной и женщиной, которая отчаянно в этом нуждалась.

Это было тяжело.

Это было самое трудное, что мне когда-либо доводилось делать. Даже тяжелее, чем все, через что мы прошли в течение тех роковых двадцати дней в подвале психа, потому что на этот раз у меня был выбор. И я его сделал сам. У меня была возможность послать все к черту, проявить слабость и остаться. Чертовски легкий вариант. Я хотел на нем остановиться.

Но единственное, чего мне хотелось больше, – это увидеть ее улыбку.

Я хотел видеть ее сияющей, процветающей и наслаждающейся жизнью.

Хотел видеть ее именно такой, какая она сейчас, счастливая, здоровая и заново научившаяся любить себя.

Так что все было не зря. Просто теперь я не знаю, куда, черт возьми, мы двинемся дальше.

Я сглатываю, стараясь не позволить неизвестности испортить блаженное утро после волшебной ночи. Последний раз, когда мы проснулись вместе, нас ждал худший день в моей жизни.

Я тянусь к ее руке, обвившейся вокруг моей шеи, и опускаю ее, поворачивая ладонью вверх. Смотрю на маленькую татуировку на ее запястье, провожу большим пальцем по символу сердцебиения. Ее кожа нежная и слегка бугристая из-за крошечных шрамов под рисунком, постоянного напоминания о ее прошлом. Я массирую большим пальцем точку ее пульса так же, как делал раньше, когда мое прикосновение было единственным доступным утешением.

Кора делает быстрый вдох и закрывает глаза, позволяя себе окунуться в чувства. Воспоминания. Образы прошлого. Мысли и ощущения. Когда ее затуманенные глаза открываются, я прижимаюсь губами к ее запястью и осыпаю нежными поцелуями линию венки.

Кора удовлетворенно вздыхает и произносит:

– Я люблю тебя.

Эти три слова прокручивались в моей голове все восемь мучительных месяцев, снова и снова, и я задавался вопросом, услышу ли я их когда-нибудь снова.

Но никакие воспоминания не сравнятся с реальностью.

Я прижимаю ее к себе, вдыхаю аромат нарциссов в волосах и цитрусовый запах кожи, все еще хранящей следы наших занятий любовью.

– Я до безумия сильно тебя люблю, Корабелла. Я думал о тебе каждый божий день с тех пор, как уехал, жаждал твоего поцелуя, твоих прикосновений, запаха твоих волос. Ты ни на минуту не покидала моих мыслей. Я сводил себя с ума, не зная, действительно ли с тобой все в порядке, или задаваясь вопросом, не решила ли ты начать все сначала с другим. Это был ад. – Я целую ее в лоб и медлю, прежде чем отстраниться. – Но снова увидеть свет в твоих глазах – это все для меня. И даже если бы ты двинулась дальше и нашла счастье с каким-нибудь другим парнем… это было бы отстойно, черт побери, но все равно стоило того, чтобы увидеть тебя счастливой.

Кора касается кончиками пальцев моей щеки и гладит ими щетину на моем подбородке.

– Я тоже думала о тебе. Каждый день. Каждую ночь. Иногда мне снится сон о нас на берегу океана, как мы слушаем шорох волн, чувствуем на лице водяные брызги. – Кора целует меня в губы, закидывает ногу мне на талию и крепче прижимает меня к себе. – Это мое счастливое место.

Я улыбаюсь ей в губы.

– Мое счастливое место рядом с тобой. И я хочу, чтобы у нас все получилось, Кора. Больше никаких пряток, никаких сдерживаний. Я подожду, пока здесь снова откроется вакансия, и подам заявление о переводе. Может потребоваться несколько месяцев, а может и год. Но я буду проводить с тобой все чертовы выходные, пока не вернусь навсегда.

На ее зеленых глазах выступают слезы, а губы приоткрываются от удивления.

– Ты возвращаешься?

– Если ты этого хочешь. Если ты хочешь этого так же, как и я.

Она быстро кивает.

– Я хочу, Дин. Я хочу тебя. Я хочу все, чего считала себя недостойной.

– Ты достойна всего, Корабелла, и я всю свою чертову жизнь готов тебе это отдавать.

Она снова целует меня, а потом еще и еще.

– Я поговорю с Мэнди на этой неделе. Может возникнуть напряжение поначалу… все же ситуация странная. Но сейчас наши отношения гораздо лучше, чем раньше, и она оправилась и безумно счастлива с Ридом. Так что я уверена – все будет прекрасно. Мои родители, как и прежде, тебя любят. – Кора прижимается ко мне еще теснее, слезы текут по ее щекам. – Я знаю, что мы справимся.

Я улыбаюсь, мое чертово сердце выпрыгивает из груди. Я заключаю Кору в свои объятия, шепча ей в шею:

– Мы сбежали от серийного убийцы, Кора. Мы способны на все, что пожелаем.

Кора притягивает мое лицо к себе и запечатлевает на губах поцелуй, который почему-то отличается от всех остальных.

На вкус он как новое начало.

После того, как тем утром мы заканчиваем заниматься любовью и лежим, нежась в лучах заката, у меня остается еще один вопрос без ответа. Опьяненный от счастья, я ловлю ее взгляд и накручиваю на палец мягкую прядь ее волос. Кора разворачивается на кровати ко мне лицом.

– Ты все еще моя?

Кора не раздумывает ни секунды. Она тянется к моей ладони и кладет ее себе на сердце.

– Оно еще бьется, – произносит она. Ее лицо озаряется лучезарной улыбкой, такой же радостной, как биение ее сердца. – Пока оно бьется, я твоя.

Эпилог

Кора

– Тетя Мэнди и дядя Рид приехали!

Эйден и Бруклин бросаются к входной двери, собаки следуют за ними. Я сижу на чемодане и отчаянно пытаюсь застегнуть молнию, затем подпрыгиваю на нем. В этот момент ко мне сзади неторопливо подходит Дин, натягивая футболку через голову.

– Черт, Кора. Такое ощущение, что ты набрала вещей до конца света.

– Ну… – Прыг… – Ты же знаешь, мне