Читать книгу "Жнец - Павел Корнев"

— Пройдемся по постоялым дворам, сами вас найдем, — решил я и махнул рукой: — Все, пошли…

И мы бы ушли, да только на мосту уже показались двое верховых в серых с красной каймой плащах. Заметив до зубов вооруженных горожан, кавалеристы выхватили сабли и пришпорили коней.

Карл Вадер схватил с телеги арбалет, оттолкнул в сторону перекрывшего ему обзор Ловкача и с первого же выстрела выбил из седла вырвавшегося вперед еретика — тяжелый болт пробил кирасу, и на мостовую рухнуло уже безжизненное тело. Второй кавалерист пригнулся, но выпущенная Эдвардом стрела угодила скакуну в шею. Тот взвился на дыбы и, рухнув в снег, придавил собой наездника.

— Ходу! — рявкнул Густав Сирлин, и взобравшийся в телегу бородач принялся нахлестывать затрусившего к площади мерина.

Я бросился следом и схватил один из снаряженных арбалетов. А что еще оставалось? Мост перекрыли подоспевшие пикинеры, и вступать с ними в схватку было бы чистой воды безумием. Нет, теперь надежда оставалась лишь на сотника и его темное умение.

— Эдвард, лезь на телегу! — приказал я лучнику. — Якоб, ты тоже. Будешь заряжать арбалеты. Стрелять по моей команде!

— Делаем один залп — и сразу в храм, — распорядился Густав, — Стражники сами разбегутся, нам, главное, время не потерять.

И с этим утверждением было не поспорить: позади уже раздавались крики бросившихся в погоню пикинеров. Чуть промедлим — и тут такая заварушка начнется!..

Доблестная стража Оража наших ожиданий не разочаровала. Выпущенные практически наугад в толпившихся на краю площади служивых болты заставили тех броситься врассыпную в поисках укрытий. На грязном снегу остались валяться две неподвижно замершие фигуры, да еще один подранок катался по земле, заходясь в захлебывавшемся от боли крике.

— Эдвард! — обернулся я к лучнику, который выпускал в разбегавшихся стражей порядка одну стрелу за другой, — Ходу!

Лучник соскочил с перегородившей храмовые ворота телеги и метнулся вслед за нами к молельному дому. Выбежавшие на площадь пикинеры кинулись было вдогонку, но стоило засевшим в храме ортодоксам обстрелять их из окон второго этажа, как они поспешили отойти. И в самом деле, к чему спешить, если крыса и без того уже загнана в угол?

— Что у вас здесь стряслось? — заскочив в особняк, немедленно потребовал объяснений Карл Вадер.

Сам сотник внимательно оглядел стоявших на коленях вдоль стены прихожан и направился к алтарю.

— Обложили со всех сторон, — отрапортовал заперший на толстый брус входную дверь бородач.

Я окинул взглядом полутемное помещение и невольно передернул плечами. Бывший молельный дом стараниями еретиков изменился до неузнаваемости. Вместо расписных стен и потолка — серая побелка, вместо свечей — тусклые светильники под потолком. Ровные ряды скамеек, ни одного лика Святых, лишь на стене за кафедрой огромное и какое-то мутноватое зеркало. Приближаться к нему не хотелось совершенно.

— Густав? — дернул я за рукав замершего у закрытой двери алтаря сотника, — Ты сможешь нас отсюда вывести?

— Мне как приверженцу истинной веры не хотелось бы отдать концы в этом мерзком капище, — задумчиво озираясь по сторонам, заметил Ловкач.

— Я хоть и не столь религиозен, — откликнулся пересчитывавший прихваченные из телеги стрелы Эдвард Рох, — но в этом вопросе полностью с тобой согласен.

— Выйдите на крыльцо — и дело с концом, — язвительно хмыкнул Ричард Йорк.

— Тебя забыли спросить! — буркнул лучник.

Побаивавшийся бывшего капитана Гвардии мошенник промолчал.

— Густав! — заорал я прямо в ухо сотнику, — Да очнись ты уже!

— Тсс… — приложил палец к губам тот и обернулся к стоявшему у кафедры мужчине, — Адепта Единения схватили?

— Нет.

— Закрылся в алтаре?

— Дверь вроде с этой стороны заперта.

— Растяпы! — выругался Карл Вадер, и бородач виновато потупил взгляд. — Сколько раз говорил: первым делом священника в оборот берите!

— Ладно, чего уж! — махнул рукой зашагавший вдоль стоявших на коленях прихожан Густав Сирлин, — Из храма он уйти точно не мог. Эй, преподобный, отзовитесь, не доводите до греха.

Никто из заложников даже не пошевелился.

— Вот оно как! — усмехнулся сотник, — Что ж, придется прибегнуть к более жестким мерам. Себастьян, с какого края начнем убивать этих заблудших овец, с твоего или с моего?

— Можно начать одновременно.

— Да? — удивился явно не ожидавший такого ответа Густав.

— Еще можно начать убивать каждого второго, — предложил я, внимательно наблюдая за реакцией прихожан, вне всякого сомнения, напуганных моей кровожадностью до полусмерти.

— А потом оставшихся? — прищурился сотник.

— А потом — оставшихся, — кивнул я, медленно шагая вдоль цепочки заложников.

От кого-то из них определенно веяло легкими отголосками скверны, но вот от кого именно — понять никак не удавалось. Хотя…

Я ухватил за длинные волосы совсем молодого парня и заставил его подняться на ноги. Заглянул в бледное, словно мел, лицо и принялся охлопывать карманы.

— Ну и как? — уточнил Густав.

— Держи, — кинул я ему тяжелый латунный ключ.

— Думаешь, это он?

— Может, хватит уже? — мрачно уставился я на сотника, — Ты ведь прекрасно знаешь, что так оно и есть.

— Не кипятись, — ухватив парня за шиворот, швырнул бедолагу к алтарю Густав Сирлин, — Приятно работать с профессионалом.

— Советую поторопиться, — сбежал по лестнице со второго этажа Карл Вадер, — Эти недоумки определенно задумали взять нас штурмом.

— Себастьян, пошли, — позвал меня отпиравший алтарь Густав.

Карл Вадер приставил к горлу священника нож и толкнул его вслед за мной.

Я прошел в небольшую комнатку и сразу почувствовал рассеянную в воздухе потустороннюю силу. Но в первую очередь мое внимание привлек прикованный к каменной плите мужчина. Заросший длинной щетиной, исхудалый и осунувшийся и вместе с тем переполненный скверной.

— Это еще кто?

— Это и есть сосуд, — пояснил сотник.

— Сосуд, полный скверны. — Меня аж передернуло от отвращения, — Но я не чую в нем беса!

— Никакого беса, — усмехнулся Густав. — Чистая, ничем не замутненная сила. И ее вполне хватит, чтобы перебросить нас в Пригге.

Он положил ладони на плечи прикованного к камню мужчины, и тот вдруг пронзительно вскрикнул. Адепт Единения рванул на помощь, но острое лезвие приставленного к горлу ножа рассекло кожу, и он замер на месте. По шее у священника заструилась тоненькая струйка крови, а вцепившийся ему свободной рукой в волосы Карл Вадер даже не переменился в лице.