Читать книгу "Наследница Единорогов - Энн Маккефри"

Лицо барона обмякло, стало старчески-дряблым.

– Корабли Манъяри заняты в других местах, – сказал он. Голос его звучал ровно и безжизненно, не выдавая никаких чувств. – Я сделаю… альтернативные распоряжения.

Некоторое время он говорил с кем-то по интеркому. Вскоре произошло сразу несколько событий. Сперва люди в униформе компании Манъяри пригласили Гилла, Джудит и всех детей в личный ангар барона-командора Манъяри. Затем в порту приземлился второй скиммер семейства Манъяри, из которого вышли две женщины: одна маленькая и полная, вторая тощая, как скелет. Старшая женщина была в платье, расшитом драгоценными камнями, а на лице ее играла довольная и ожидающая улыбка. Молодая была одета в черное и принялась визжать, еще не выбравшись из скиммера.

– Отец, как ты смеешь распоряжаться моими личными кораблями! Они мои – ты сам так сказал! Ты мне их купил в компенсацию того, что я не могу работать навигатором, потому что это работа, недостойная наследницы Манъяри! Ты сказал – все, что я захочу; и когда я сказала, что хочу свою личную коллекцию кораблей, ты сказал – да. Ты не можешь отменить наш договор!

Внезапно она умолкла, словно бы утратив дар речи, в ужасе глядя на грязных оборванных детей, которых вели на борт ее личного корабля и рассаживали по местам в роскошном салоне.

– Тише, Кисла, – бросил Манъяри. – Я только на время одолжил твои корабли. Уверяю тебя, я не сделал бы этого без крайней необходимости!

– Они мои , – повторила Кисла.

– Тогда, Кисла, если ты хочешь продолжать владеть ими, ты позволишь своему отцу позаимствовать их у тебя на несколько дней, пока не пройдет необходимость, – заявил Манъяри так твердо, что Кисла, уже готовая разразиться новыми жалобами, закрыла рот. – Ты не имеешь представления о том, с какими трудностями я столкнулся.

– Откуда мне знать? Ты никогда ничего мне не говоришь!

– Теперь говорю. Мы оказались перед лицом разорения, девочка моя. Дом Манъяри в ближайшие годы потеряет три четверти своих доходов. Может быть – навсегда.

– Манъяри, что случилось? – баронесса тронула его за рукав. – В чем дело?

– Не лезь ко мне! От тебя никогда не было пользы: всего один ребенок, и то эта ледащая девчонка! Тем более, ты не поможешь мне сейчас. Иди к себе, смотри свои мелодрамы, ешь конфеты и не путайся под ногами! – Манъяри снова повернулся к Кисле. – Ты поможешь мне справиться с этим кризисом. Мы возродим богатство Дома Манъяри. Ты и я, вместе, путь даже это займет много лет.

– Чем? Тем, что пустим на борт моих кораблей этих вонючих нищих? – тощее лицо Кислы передернулось от отвращения. – И думать забудь! Ты слишком далеко зашел, папочка. Они натащат вшей!

– Очень может быть.

– Их будет тошнить.

– Почти наверняка.

– Они грязные, вонючие, а у некоторых идет кровь! Они совершенно отвратительны, и я не потерплю, чтобы кто-нибудь из них даже близко подходил к моим кораблям! Останови их, слышишь? Немедленно!

Барон размахнулся было, чтобы ударить дочь, но баронесса оказалась рядом и удержала его руку.

– Подожди, Манъяри, – спокойно проговорила она. – Правда, в первый раз я совершенно согласна с тобой – Кислу стоило бы избить; но сперва есть кое-что, что следует знать ей – и тебе, – она посмотрела на тощую молодую женщину взглядом, в котором читалось что-то вроде жалости. – Кисла, ты тоже могла бы быть среди этих детей.

– Я? – Кисла задохнулась от возмущения. – Да ты свихнулась! Я – твоя дочь! Ни один ребенок рода Манъяри никогда и близко не стоял рядом с этими мерзкими грязными сопляками!

– Ни один ребенок рода Манъяри; верно, – согласилась баронесса Илсфа, – но понимаешь ли, Кисла – о некоторых наиболее отвратительных привычках Манъяри я узнала вскоре после замужества. У нас была маленькая служанка… ну, неважно. Тогда я поклялась, что я, дочь Акультаниасов, потомок одной из Первых Семей Кездета, никогда не рожу ему ребенка. Но он не желал оставлять меня в покое, пока я не рожу ему наследника, и потому… – она пожала полными белыми плечами. – Пока он был в одной из своих длительных деловых поездок, я заплатила одной диди из Восточного Келталана за то, чтобы она достала мне младенца. Некоторые… ах… пожертвования медицинскому центру Келталана, позволившие мне получить свидетельство о том, что ты – мой ребенок, и что у меня больше никогда не будет детей, обошлись мне гораздо дороже. Мне пришлось продать многие фамильные украшения – мне, впрочем, они все равно не нравились, а Манъяри и не заметил того, что их нет. Так что, понимаешь ли, Кисла, тебе не стоило бы брезговать детьми, чью судьбу ты могла разделить.

Барон Манъяри и Кисла в ошеломленном молчании уставились на баронессу.

– Которая диди? – наконец выдавил барон.

– Одна из тех, которых ты нанимал, чтобы они поставляли детей для твоих извращенных развлечений, дорогой, – ласково ответила баронесса. – Откуда бы мне иначе знать, где найти диди? Так что, видишь ли, есть даже возможность того, что Кисла – действительно твоя дочь. Но небольшая возможность: ты всегда предпочитал девочек, которые были слишком молоды, чтобы забеременеть..

Слушая это разоблачение, барон-командор Манъяри словно бы случайно опустил руку в карман. Теперь он вытащил ее из кармана. Сверкнул полированный металл; Гилл бросился вперед с предостерегающим криком, но опоздал. Нож вошел в шею баронессы. Кровь хлынула на руки Манъяри.

– Нет, отец! Не убивай меня! – Кисла отшатнулась от него.

– Я должен был заставить ее замолчать. Конечно же, ты это понимаешь, – почти небрежным тоном проговорил Манъяри; его темные глаза сверкали. – Если люди узнают, что ты – найденыш из борделя, это разрушит наше будущее и лишит нас положения в обществе.

Он огляделся по сторонам – и увидел бледные от ужаса лица Джудит, Гилла и полудюжины рабочих компании Манъяри.

– Заставить замолчать… заставить всех замолчать… Уже слишком поздно, да? – как-то по-детски спросил он у Гилла. – Слишком поздно?

Гилл тяжело кивнул.

– Этого я и боялся, – проговорил Манъяри упавшим голосом и всадил нож себе в грудь.

Они не хотели, чтобы дети видели трупы до того, как их уберут, но пронзительный визг Кислы привлек всеобщее внимание, пока не увели и ее.

– Флейтист мертв, – сказал один из детей тем, кто уже сидел в салоне корабля.

– Госпожа Лукия убила его.

– Как она могла? Ее здесь даже не было!

– Она может все. Наверное, она наложила на него malojo, и потому он убил себя.

Гилл покачал головой, пока дети занимали свои места на корабле.

– Я думал, что они огорчатся, – пробормотал он.

– Они всегда знали, что такое смерть, – сказал Дельзаки Ли. Он незаметно подъехал к Гиллу в своем кресле, и рыжебородый викинг подскочил, услышав неожиданно прозвучавший голос старика. – В смерти нет для них ничего нового. Теперь вы с Джудит должны научить их жить.