Читать книгу "Место, где живёт счастье - Оксана Чекменёва"

Но чудом было уже то, что мой муж вообще имел возможность находиться со мною рядом. Что именно «щёлкнуло» у него в мозгу в тот момент, когда он сначала поверил в мою смерть, а потом узнал, что я жива и вернулась к нему, неясно, все разводили руками и дивились чуду, но как-то в один миг он овладел тем, на что у других переродившихся уходили месяцы – способностью закрываться от лишних шумов.

Нечто похожее в своё время произошло с Ники, в этом ей очень помогло присутствие рядом Фрэнка, её половинки, но даже её «ускоренный» курс проходил некие стадии, у Кристиана же это произошло одномоментно. Просто, когда он услышал мой голос в трубке, то настоял, что полетит за мной в Грейт-Фолс, не желая быть в разлуке со мной ни одной лишней минуты. В том его состоянии, ему просто не смогли отказать, а за всей суматохой, последовавшей за известием о моем волшебном воскрешении, никому как-то и в голову не пришло поинтересоваться, как же он полетит-то, не умея закрываться? Да и вообще – как умудряется находиться в самом посёлке, куда примчался, едва закончив разговор со мной, и не сходит с ума от какофонии звуков?

И лишь позже этот удивительный феномен был замечен и осознан, как и удивительная способность прикасаться ко мне. Всё это дало возможность моему мужу оставаться дома, рядом со мной, не выпуская меня из вида ни на минуту – слишком свеж в его памяти был тот пережитый ужас, когда он думал, что меня нет. Кристиан никогда не рассказывал мне, что пережил за те два дня, а я не расспрашивала, но собранные мною в рассказах членов семьи намёки, позволили по крупицам составить общую картину. И я не хотела заставлять Кристиана даже вспоминать тот кошмар, я и сама бы с удовольствием его забыла.

Но ночами мне часто снились кошмары. Как на меня летит огненный смерч, или как я просыпаюсь в гробу. Только во сне, сколько я не кричу и не стучу, меня никто не слышит и не выпускает. И не единожды Кристиан будил меня, захлёбывающуюся криком и слезами, а потом долго баюкал, уверяя, что всё хорошо, и целуя моё заплаканное лицо. Джеффри обещал, что со временем кошмары уйдут, но пока это – неизбежное зло после того, что я испытала. Не знаю, снились ли кошмары Кристиану, но не удивлюсь, если да.

Дни же были наполнены счастьем.

Мы с Кристианом постоянно были вместе. Гуляли по посёлку и Долине, играли или занимались с Арти, общались с родными и друзьями, проводили тихие вечера перед телевизором – всегда вместе. Возможно, это было немножко чересчур, наверное, со временем мы научимся разлучаться на какое-то время, например, Кристиан же снова будет работать, возможно, и я тоже. Когда-нибудь. Но не сейчас. Пока нам было просто физически сложно расстаться даже на пару минут.

Тренировки Кристиана продолжались. Тобиас регулярно приходил к нам, давал советы и задания, контролировал успехи своего брата, учил его осваиваться в новом теле и новом окружающем мире. Иногда мы отправлялись в поля, где оборотни носились по дорогам с неимоверной скоростью, прыгали, порой поднимали огромные, на мой взгляд, валуны и даже играли ими, словно мячами – мой муж изучал возможности своего нового тела. Меня Кристиан обязательно брал с собой, устраивал поудобнее где-нибудь неподалёку, так, чтобы я находилась в поле его зрения. Мне никогда не надоедало наблюдать за ним, а если он двигался так быстро, что был невидим для человеческого глаза, то я развлекалась тем, что пыталась вычислить его местоположение – подсказками мне служили наклонившаяся трава или поднявшаяся пыль. Тобиаса вычислить у меня не получалось, он умел передвигаться так, чтобы оставаться абсолютно незаметным, но Кристиану ещё только предстояло этому научиться.

Арти мы оставляли в посёлке. Пару раз он тоже отправлялся с нами, но ему быстро становилось скучно просто сидеть возле меня. Его зрение и слух практически восстановились, он открывал для себя огромный мир и уже не так отчаянно нуждался в моём постоянном присутствии рядом. Поэтому во время «полевых тренировок» Кристиана он предпочитал играть с другими ребятишками в детском городке, носиться с ними же на велосипедах по улицам или просто болтать. В этих совместных играх его словарный запас рос с удивительной скоростью. Я учила его разговорному языку, как иностранному, дублируя слова жестами, дети же просто с ним болтали, языка жестов никто из них, кроме Эрика, не знал, да и не особо это было удобно – лазить по лестницам или качаться на качелях, и при этом жестикулировать. Так что, не прошло и недели после нашего возвращения, как, благодаря своим друзьям, Арти заговорил фразами.

Он пока ещё сопровождал свои слова жестами, по словам Джеффри, он ещё не скоро отвыкнет от этой привычки, но поскольку то, каким был Арти ещё пару месяцев назад, ни для кого в Долине секретом не было, то никакой проблемы подобная привычка не представляла. А к тому времени, как мы будем готовы «выйти в люди», Арти научится говорить, не жестикулируя. И поскольку мы числились жертвами катастрофы в Атланте, и наши имена и фотографии были в списках погибших, то произойдёт это совсем не скоро, скорее всего – через несколько лет, не раньше. Меня это совершенно не расстраивало, я обожала Долину, была здесь счастлива и совсем не рвалась в злой и жестокий мир, находящийся за окружающими её горами.

Другую часть времени, которую проводил не с нами, Арти посвящал Эмме. К ней тоже начали возвращаться зрение и слух, она проходила те же этапы, что и Арти, просто на пару недель позже. Он, как мог, объяснял малышке, что с ней происходит, и что её ждёт впереди. Сам пережив подобное чудо, он лучше, чем кто бы то ни было, понимал, что именно она чувствует, и какими словами её подбодрить и успокоить.

Но, хотя дети имели схожий диагноз и излечивались почти синхронно, разница между ними была очень заметной. После того, как ограничения, налагаемые на Арти плохо слушающимися ногами, а так же отсутствием зрения и слуха, исчезли, он словно бы взялся компенсировать всё, что недополучил в первые шесть лет жизни. Едва различая свет и тень, он уже катался на велосипеде, просто наслаждаясь самой возможность быстро передвигаться. Научившись ориентироваться в пространстве, стал бегать и прыгать, освоил детский городок, в общем, теперь это был нормальный озорной и шустрый мальчишка, который обожал исследовать окружающий его мир – везде лазил, щупал, рассматривал, порой даже разбирал и раскручивал всё, что привлекало его внимание.

При этом Арти всё так же любил лего, и мог, набегавшись с друзьями, долго сидеть, собирая очередную поделку. Особое удовольствие ему теперь доставляло то, что он может контролировать не только форму, но и цвет поделки. Открыв для себя это удивительное чудо – цвет, – он уделял ему гораздо больше внимания, чем дети его возраста, что очень меня радовало. Кроме этого, он осваивал и рисование, так же навёрстывая упущенное. Конечно, рисовал он пока на уровне двухлетнего, поскольку впервые взял в руки кисть, но сам процесс нанесения разноцветных мазков акварели на бумагу его просто завораживал.

Конечно, если бы сейчас Арти осмотрел специалист, не знающий о его прежних проблемах, он всё же обнаружил бы у мальчика заметное отставание в развитии, но я видела лишь постоянный прогресс. Уверена, очень скоро Арти догонит своих сверстников, а, возможно, и перегонит их.