Читать книгу "Неизменная любовь - Ольга Горышина"

— Где здесь полночи кататься?

— Слав, у него твои гены… Он давно заглушил мотор, и я очень надеюсь, что вернутся они не скоро…

Он отпустил мою ногу и направился к дому. Собака сначала метнулась следом, а потом вернулась к моей ноге, чтобы всю ее облизать. Заморозка подействовала, я уже ничего не чувствовала. Даже выше коленок, когда Слава принялся осторожно стягивать с меня мокрую одежду. Минуты страха закончились. Я снова злилась. И я хотела, чтобы ему было плохо при виде моего обнаженного тела, которое я больше ему не предложу. Сколько бы он ни просил.

— Можешь сесть?

Да, и одеться тоже. Он вернулся с курткой. Своей, которую накинул на мою сухую футболку, надетую на голое тело, без лифчика. Затем замотал ногу, с трудом натянул поверх бинта носок и сунул ее в тапок — свой. Мой бы не налез.

— Я все-таки пойду на пристань, — бросил Березов и отвернулся. — Хочешь со мной? Или полежишь здесь?

Это ты с надеждой добавил? Не дождешься.

— Неси меня на пристань. Я не хочу пропустить их возвращение.

Я нарочно прижималась к его груди… Или не специально, просто искала противовес ставшей стопудовой ноге. Березов умудрился сесть на доски, оставив меня у себя на коленях. Я попыталась отстраниться и не смогла. Он прижался немного шершавой щекой к моей холодной и прошептал слова песенки Никитиных, малось переставив местами строчки:

— На пирсе намалевано, не приставать, не чалиться, и к нам, как к этой пристани, пускай не пристают…

Я привалилась головой к его плечу, чувствуя неимоверную тягу закрыть глаза и уснуть.

Глава 7 "Лучшее лекарство — шампанское"

— Что у тебя с ногой? — спросил Миша, спрыгнув на пристань.

А должен был сказать только «Спасибо за поздравления!» Они поставили нас в полную известность о своем решении соединиться узами брака еще стоя на катере.

— Оступилась в темноте. Ничего страшного.

Я держала ногу на весу, опираясь рукой о высокий столбик причала, торчащий в стороне от того, на который Слава закреплял канат. Жених с невестой вернулись слишком рано, лишив нас возможности разругаться окончательно, хотя и так в стороны летел и пух, и прах… наших семейных отношений.

Для меня не стало откровением, что Костя отговаривал Березова от женитьбы на мне. На его месте я, наверное, сделала бы то же самое: в глазах нормального человека мы не подходили друг другу абсолютно. Нормальные люди не могли поверить в нашу любовь, потому что любовь была ненормальной, она была бешеной, и она была… Так какого черта четверть века этот козел Костик подкалывал приятеля по поводу прорезающихся рогов. И какого хрена лысого Березов не заткнул своего дружка раз и навсегда. Разве я давала повод хоть одному их них так думать: разве я хоть раз позволила себе флирт? Не говоря уже про то, чтобы сделать это на глазах у одного из них? Нет… Так что же? Зависть? Ну, допускаю ее наличие со стороны Кости, но что тогда творилось в голове Березова все это время?

«Ну что, приятель, не хочешь приехать, чтобы убедиться, что я был прав?» — это он сказал Березову по телефону или не это? И как расценить подобный поступок: как подставу? Или они всего лишь воспользовались ситуацией в своих целях? Да какая разница… Мне плевать на посторонних людей, но я не могу поверить в то, что Березов не поставил под сомнения Костины слова.

— Купил букет, потому что не верил…

Нет, ты купил букет именно потому, что поверил. И не просто в измену в постели, а в измену в душе. Только ты не хотел быть брошенным… Ты хотел первым повернуться спиной. Повернулся и что? Доволен? Нет, стало вдруг скучно одному… Просто без меня ему скучно. И ничего большего.

— Ты ни на минуту не раскаялся, ты ни на минуту не поверил мне…

Да какая минута! Даже на долю секунды не поверил в то, что я сказала тебе про Артема правду. За что ты меня так унизил?

— Думал колечком все решить? Мне не семнадцать…

И в семнадцать мне был нужен ты, а не то, что ты мог мне подарить. А сейчас, в сорок, я начала сомневаться, что ты мне нужен… вот такой…

Но я не сказала тебе и половины того, что подумала. Все еще надеясь, что ты не отупел настолько, чтобы совсем перестать соображать.

— Что ты хочешь? Чтобы я перестал общаться с Костей? Закрыл с ними бизнес? Что ты хочешь?

В тот момент мы уже заметили вдали огни возвращающегося катера. И этим дурацким вопросом Березов хотел поставить в разговоре точку. Но точки здесь не могло быть. И мне плевать на его друзей, мне плевать на эту гребаную почту и иже с ними — мне нет дела до мнения о себе посторонних людей. Березов поверил им, потому что хотел поверить. И тут руби концы, не руби, наш корабль никуда больше не поплывет… с такой пробоиной.

— Ничего не хочу.

Я уже давно не сидела у него на коленях. Я стояла у столба. Позорного. К которому меня крепко-накрепко привязали чужие слова, мхом проросшие в мозгах моего мужа.

— Хочу шампанского. Я поставила его в холодильник. И только посмей испортить моему сыну такую ночь. Только посмей!

Я нарочно сказала «моему» — мне не хотелось иметь в тот момент с Березовым ничего общего. Даже сына.

Он не поправил меня. И я мысленно поблагодарила его. Вот от всей души! Захотелось собрать манатки, запихнуть что поместится в рюкзак и свалить на край света. Единственное, что останавливало меня, так это разговоры за спиной. Я боялась причинить боль тем, кто за меня действительно переживает. Их мало, но они есть. И все эти люди сейчас рядом со мной на маленьком клочке финской земли. И я вдруг, как никогда раньше, почувствовала перед ними ответственность. Мне надо будет расхлебать свою парашу тихо. Очень тихо.

— Давайте пить шампанское, — сказала я по-английски. — Это лучшее лекарство.

— Лучшее лекарство — это молитва.

Я даже почувствовала, как у меня скрипнула шея, когда я повернула голову к Эйлин. Она не красовалась кольцом. Наоборот держала руку за спиной, будто стеснялась нас. Но только не надо лечить стеснительность Богом!

— Нам так монашки в школе говорили, когда мы просили у них таблетки от головной боли. У нас так и в больнице говорят.

Наверное, она пыталась пошутить, и я улыбнулась.

— Мне в больницу не нужно. Я лучше за стол.

И я лучше зацеплюсь за руку сына, чем… Не тут-то было — Березов схватил меня за талию раньше, чем я подвинула больную ногу на первый сантиметр. Не буду же я при сыне слезать с его рук!

— Что у вас стряслось?

Только матери сейчас не хватало! Хотя чего я ждала? Разве бабушка пойдет спать, пока внучок не вернется целым и невредимым…

— Ничего плохого. Только хорошее. Папа спит?

Мать вышла на веранду одна. Не в халате. В той же самой одежде, в которой была вечером.