Читать книгу "Симбионты - Уильям Кейт"

Но «Орел» начал медленно двигаться вперед, скользя в черную тень великана «Кариу». Борта обоих кораблей были раскалены до предела, переливаясь красными и желтыми цветами расплавленного металла, перекрученные сВИР-епыми шрамами там, где боеголовки превратили дюрасплав в сияющий шлак. Кеннеди умело маневрировала в мертвой зоне за спиной и под брюхом «Кариу», где большинство башенных пушек корабля были уничтожены заградительными ракетными залпами «Созвездия». Два имперских фрегата, однако, быстро двигались под таким углом к корпусу «Кариу», что могли открыть огонь по кораблям Конфедерации, не опасаясь попасть в своего громадного собрата.

Во время битвы десять кораблей ДалРиссов Первой Группы привлекли мало внимания, хотя несколько ракет было выпущено по ним парой вражеских крейсеров, только что вышедших из-за горизонта Геракла. Использовать корабли ДалРиссов для отвлечения имперского огня, оказалось не слишком успешной затеей – имперские стрелки игнорировали неизвестную группу и вместо этого концентрировали огонь на целях с хорошо известным потенциалом. Из брюха «Кариу» начали запоздало вылетать истребители.

Боевые корабли, будь то корветы или Риу-авианосцы, не созданы для ближнего боя. Дэв был потрясен тем, что менее десяти секунд прошло с того момента, как были выпущены первые ракеты, а флот Конфедерации уже нес тяжелые потери. При таких условиях они не смогут продержаться достаточно долго.

* * *

– Уа-ууу! – заорал Вандис, когда его «Стархок» выпорхнул из трубы запуска «Tapa-Z». Черно-серый силуэт «Tapa-Z» мелькнул в его сознании, на мгновение золотой солнечный свет искупал его в своих теплых лучах, и затем он снова оказался в тени. Бесконечная громада «Кариу» нависала над ним, заслоняя солнце. Вандис запустил двигатели и рванулся вперед.

– Это Три-пять, я в пространстве!

– Это Три-семь, – влетел в его сознание голос Марло. – Иду за тобой!

– Это все равно что искать мягкое место на проклятом железоникелевом астероиде, – добавил лейтенант Альфред Хорст, – шкипер.

– Не обращайте внимания, – прерывая их болтовню, вступил новый голос. – Давайте ближе! Ближе!

– Кто это, черт подери?

– Это Крыло Шесть-ноль-ноль. Бросьте болтать и дуйте поближе, или все отправитесь домой!

Вандис почувствовал электронный трепет, нахлынувший на него. «Крыло 600» был кодом идентификации шкипера 1-го Крыла капитана Бэйли.

Сам Бэйли вылетел с эскадрой!

– Черт, следующим номером мы узнаем, что «Смертоносный Дэв» вылетел нам на подмогу! Три-два! Это Три-пять! Скольжу вперед под твоей задницей!

Его визуальный дисплей, состоящий из сложного танца реальных объектов и компьютерной графики, был сейчас заполнен сияющей громадой имперского авианосца. Он отключил двигатели, падая в сторону цели и одновременно подготовив ракеты к запуску. Затем громада имперского авианосца разорвалась вспышками света, быстрым огненным сверканием тысяч точечных оборонительных батарей, и все пошло совсем не так, как надо.

Чужеродность… и одиночество, «я», окруженное ордами «не-Я», голоса, голоса в темноте Пустоты…

Катя старалась отстраниться от древнего журчания черных мыслей, которые просачивались от Нага, пыталась вместо этого представить, что должно происходить там, за чернотой, окружающей «Клинок Ассасинов».

Это был, по ее мнению, странный способ ведения войны, три сотни нелепых уорстрайдеров, погребенные в брюхе живого корабля, спрятанные внутри нескольких миллионов тонн чужеродной, генетически выращенной плоти. Она знала, Дэв был где-то внутри «Дагхара», ожидая и наблюдая, чтобы выбрать нужный момент и выпустить на волю усиленных фрагментами Нага уорстрайдеров, она старалась не применять даже в мыслях термина ксенозомби. Остальная часть эскадры Конфедерации, включая истребителей «Tapa-Z», должны были сейчас обстреливать «Кариу», пытаясь сломить его оборону… более того, привлечь все внимание имперского командования к атаке. В нужный момент «Дагхар» рванется вперед, выпуская Катю и два батальона гибридов Нага-уорстрайдеров, затем снова уйдет в безопасное место. Три сотни уорстрайдеров, способных маневрировать и драться в космосе, подключенных посредством как Нага, так и комелей друг к другу и к Дэву на борту «Дагхара», должны оказаться разрушительным и неожиданным врагом для империалов.

Боевые флайеры использовались много раз против кораблей и орбитальных станций на Эриду, при захвате имперского эсминца, позже переименованного в «Орел», в имперских корабельных дворах Асены, но во всей истории уорстрайдеров не было случая использования уорстрайдеров, чтобы штурмовать и брать на абордаж вражеский корабль.

Она чувствовала… одиночество.

Одиночество… «я» оторвано от гораздо более обширных резервов и знаний того, что было «Я», потеряно в агонии цветения, которое дало рождение этому новому и резко ограниченному сознанию…

Но она была не одинока, действительно, нет. Она была вместе с Райаном Грином и Куртом Алленом на борту «Клинка Ассасинов», и фрагмент Нага обеспечивал почти мгновенную связь по созданным ДалРиссами органическим цепям со всеми другими уорстрайдерами в группе, но никто, никто из всех этих сотен страйдерджекеров сейчас не говорил. О, она слышала какие-то нервные фразы до того, как они совершили прыжок от ШраРиша на Геракл, большинство комментариев относилось к их существованию в качестве «ксенозомби».

В этот момент, однако, каждый человек в атакующей группе был наедине со своими мыслями, чувствуя странность… и страх.

Возможно, самым странным аспектом для Кати были изменения, которые она открыла в себе. Она находилась в кромешной тьме, неспособная двинуться, неспособная увидеть что бы то ни было сенсорами «Полководца», заблокированными стенами существа-корабля. Прежде тьма и неспособность двигаться приводили ее в панику, и ей приходилось бороться со своей клаустрофобией. Было бы неверно сказать, что она ничего не чувствовала. Темнота была неприятна, почти болезненна, давила на нервы беспомощность от сознания, что битва в самом разгаре там, за пределами стен чужеродной плоти, и она не может сделать ничего, ни сражаться, ни убежать, ни спрятаться, и даже не знает о том, что там творится.

Но паники не было… только холодное уверенное знание того, что она должна сделать. Для восстания. Для Дэва. Для себя. Она была абсолютно уверена, что клаустрофобия не накатила на нее только потому, что ее внимание было полностью сфокусировано на Дэве, на том, что с ним происходило. Эта странная мешанина человеческого и нечеловеческого была основной темой кошмаров.

Катю передернуло. Это был не ее ксенолинк; она подключалась к ним до этого без всяких существенных проблем. Она могла чувствовать фрагменты Нага, обнимавшие ноги «Бога Войны», и знала, что стоит только ей открыть определенные коммуникационные цепи, и его странность, чужеродность, ощущаемая сейчас как журчание потока чуждых мыслей, наполнит ее сознание.

Нет, это был Дэв или то, чем он стал, отдаленный и богоподобный в объятиях Нага. Она задавалась вопросом, как он справляется со своей ролью, координируя все сражение из этого куска плоти.