Читать книгу "Одиссея - Константин Калбазов"

Открылась она со скрипом. Причем не таким уж и тихим. Но никто из бражничающих не придал этому значения. Но скорее все же не расслышали. Тут и тамбур со второй дверью, и громкий разговор, который слышался поначалу через окна, теперь вполне различим.

Так. Понятно, отчего дверь не стали менять на стальную. Ее задача только герметичность. Защита на грубой решетке, что сразу за ней. От мутантов сделано, не от человека. Замков никаких нет, только засов. Зато, случись нужда выскочить, не придется возиться с отпиранием. И дверной замок с внутренней стороны проворачивается без ключа.

Вошел, держа пистолет наизготовку. Внутренняя дверь не заперта, просто закрыта. Дальше — неширокий коридор. Слева дверь бухгалтерии, следующая — жилая комната хозяина. Справа как раз его кабинет, дальше санузел и кухня. В торце коридора дверь в жилой барак.

Все это он обозрел походя, пока делал два стремительных шага к распахнутой двери. Сидевший лицом ко входу в удивлении вскинул брови домиком. В следующее мгновение раздался хлопок. В середине лба появилась красная точка входного отверстия, а затылок взорвался кровавыми ошметками. Еще три стремительных хлопка — и вся троица повалилась на стол и под него.

Осмотр. Контроль. Заглянул в бухгалтерию. Никого. В спальню. Чисто. Туалет. Кухня. Порядок. Итак, минус четыре. Осталось одиннадцать.

Приблизился к двери и прислушался. Из-за нее доносятся мужские и женские голоса. Смех. Женщина корит мужика за какую-то провинность. Тот неловко оправдывается под хохот двоих мужчин. Что двоих, нейросеть распознала безошибочно. Обычная мирная картина. Идиллия, мать их вперехлест через колено! Словно и не они позавчера отправили на тот свет пятерых ни в чем не повинных людей.

«Беретта» скользнула в кобуру. «Печенег» сам собой прыгнул в руки. Нога впечаталась в район замка, отлетевшая дверь с грохотом врезалась в стену. Короткая двойка, стоявший в десятке метров от него мужик завалился набок. Десять. Очередь на пять патронов. Двое мужиков, куривших в противоположном торце коридора, упали как подкошенные. Восемь.

— Вы что, охренели, дебилы!

В коридор выскочил какой-то мужик в тельняшке, переполняемый праведным гневом. Двойка. Бандит скрутился и упал на пол, сжавшись в позу эмбриона. Еще одна. Выгнулся дугой, мелко суча ногами. Но он уже не противник. Семь.

Бабий визг. Дверь справа. Пинок. Пусто. Слева. Пинок. Неизвестный уже схватился за автомат и даже успел спустить предохранитель. Двойка. Пули взбили камуфляж на груди, и мужик осел изломанной куклой, задев и сдвинув проскрежетавший ножками стол. Шесть.

Из третьей от него двери появилась голова со всклокоченными волосами. Безошибочно определил мужика. Двойка. Кровавый нимб и глухой стук черепа о деревянный пол. Пять.

В коридор что-то вылетело. Нейросеть тут же распознала гранату и выдала сигнал тревоги. Дмитрий упал на пол. Смерти он не боялся. Ему на нее плевать. Но и умирать, пока жив хотя бы один из этих бандитов, он не собирался. Взрыв! Испуганный визг, и тут же болезненные стенания. Кому-то из баб досталось. Плевать. Кто тут добром, кто нет — он выяснять не собирался. Возьмутся за оружие — умрут. Нет — не тронет.

Едва отгремел взрыв, как он вскочил на колено. А вот и гранатометчик с автоматом наперевес. Двойка. Мужик нелепо взмахнул руками, словно поскользнулся, и опрокинулся на спину. Четыре.

Кто-то в дальней комнате высунул в дверь автомат и вслепую полоснул по коридору длиной очередью. Дмитрий вновь распластался на полу, и лежа выдал ответку на десять патронов. Загнав смельчака вовнутрь, бросил повисший на ремне пулемет, выхватил гранату. Рванул чеку, высвободил рычаг, чтобы, отлетая, он не сбил гранату с траектории, и прицельно метнул в дальний косяк нужной двери. Чугунное яйцо попало точно в цель, отскочило и влетело вовнутрь. Грохнуло. Из проема выметнулся дым. Крик боли. Этот не боец. Три.

Баба выскочила в коридор с автоматом в руках. Двойка. Падая, все же сумела нажать на спусковой крючок. Веер пуль прошелся по полу, стене и потолку. Дмитрий присел, уходя от жалящего свинца. Одна из пуль в рикошете ударила его в маску респиратора, пробив ее и сдвинув набекрень. Разбираться с этим некогда. Сорвал ее с себя и отбросил в сторону. Баба неподвижно лежит на спине. Три.

Дверь. Пинок. Испуганный крик. Баба. Шаг. Удар кулаком в скулу. Безвольное тело отлетело на кровать, где и замерло. Мелькнуло сомнение — а столь же ли он способен совладать со своей силой, как Лацис, и не пришиб ли он эту насмерть? Но мысль без тени сожаления о содеянном. Три.

Дверь Пинок. Чисто. Еще одна. Пинок. Две девушки смотрят на него взглядом, полным ужаса. Один размашистый удар на двоих. Чистый нокаут. Если, конечно, не сломал им шеи. Но вроде не должен. Дозирование силы удара отрабатывалось в том числе и на самых обычных яйцах. Три.

Едва вышел в коридор, как туда вылетело сразу несколько гранат. Нейросеть четко выделила четыре хлопка капсюлей. Отшагнул назад. Прогрохотал каскад разрывов. В уши прилетела упругая и болезненная волна. Но ничего критичного не случилось. Приложило малость. Слух притупился. В остальном норма.

Вывалился наружу, держа пулемет наизготовку. Двое выбежали в отчаянной атаке сквозь дым и пыль. Пулемет прогрохотал очередью на десяток патронов. Набегающие противники попадали в разные стороны. Один.

Хлопнувшую дверь он скорее почувствовал, чем услышал. Кто это, мужчина или испугавшаяся женщина, — бог весть. Перебежал к двери комнаты, выходящей в ту сторону. Эта открыта. В углу забилась девушка, прикрыв голову скрещенными руками, как учат в самолете. Походя двинул прикладом, отправляя в отключку, и к окну. Беглец лежал уже на отсыпанном мелкой галькой дворе.

«Русский, если тот ублюдок тебе не соврал, этот был последним».

«Я проверю».

«Я иду к тебе».

«Добро».

Вспомнив о том, что расхаживает без защиты, извлек из подсумка и надел запасной респиратор. Как-то отстраненно мелькнула мысль о том, что, возможно, вирус уже сидит в нем. Хм. И в остальных выживших обитателях барака. Зараза могла проникнуть на его одежде или через выбитые окна, не вынесшие столкновения с ударной волной от разрыва гранат. Но ему, по большому счету, все равно.

Да, Дмитрий посчитался за смерть близких. Только чувства удовлетворения так и не возникло. Он не уберег семью, потому что задержался из-за банального мужского самолюбия и желания быть круче вареных яиц. Так может ли убийство этих ублюдков искупить его вину или заглушить боль? Вот уж вряд ли. Хотя бы потому что ему хотелось порвать еще кого-нибудь. Не бездумно, нет. Он же не тронул женщин. А вот какую тварь, что, не будучи зараженной, потеряла человечески облик, — очень даже.

Зачистка заняла немного времени. Пленник не соврал. Так что банда прекратила свое существование. Почти. Из десяти выживших женщин две были с ними по своей воле. Дмитрий без затей вынес им мозги. Потом связался по рации с больницей и сообщил о местонахождении уничтоженной банды...