Читать книгу "Отрезанный - Михаэль Тсокос"

Черт! Все складывалось почти идеально. Беглый взгляд случайного человека при открытии мешка для проверки ему никак бы не навредил. Если бы не этот идиот Херцфельд, который начал внимательно его осматривать, то Задлера вместе с трупом Тевен отправили бы с острова на материк, что, собственно говоря, и требовалось. Уж там-то Ян нашел бы способ освободиться. В крайнем случае просто ткнул бы ножом в лицо тому, кто открыл мешок. Ведь удалось же ему всадить лезвие в живот этого дохлого профессора.

«Какое страстное желание я испытал, глядя ему в глаза в тот момент, когда он почувствовал нож и понял, что сейчас умрет», – подумал маньяк, все еще ощущая сильнейшее сексуальное возбуждение.

Он находился уже на полпути к лифтам, когда на лестнице, ведущей наверх, послышались тяжелые шаги. Затем они вроде бы стали отдаляться, но Задлер на всякий случай спрятался в коридоре за шкафом для медикаментов. Он понятия не имел, куда теперь направиться. Маньяк понимал только, что в клинике, где все стояли на ушах, ему оставаться было нельзя.

«А как все замечательно складывалось, – злился Задлер. – Для полиции к моменту ее прибытия сюда ответы на все вопросы имелись: Тевен? Мертва! Задлер? Мертв! И два трупа в морге это подтверждали!»

Конечно, рассуждал маньяк, тот, кто видел запись самоубийства Швинтовского, мог удивиться и спросить: «А куда девался труп? Почему этот придурок больше не болтается в петле на чердаке дома судьи?»

И все же такая постановка вопроса, по мнению Задлера, заметно отличалась бы от ситуации, которая стала складываться по вине этого Херцфельда. Теперь, когда в морге будет обнаружено его бездыханное тело, копы наверняка примутся прочесывать остров в поисках сбежавшего убийцы и исчезнувшего трупа.

«Проклятье!» – подумал Задлер и грязно выругался.

Шаги действительно стали тише, но зато заработал лифт. И было непонятно, ехал ли он вверх или вниз?

Времени на то, чтобы подойти к лифту и посмотреть на табло для определения направления его движения, у Задлера уже не оставалось – чтобы ловушка не захлопнулась, ему пришлось выйти из тени шкафа для медикаментов и направиться к лестнице. Он должен был во что бы то ни стало добраться до нее до того, как двери лифта откроются.

Маньяк уже собирался припустить бегом, как вдруг почувствовал на своем затылке чье-то горячее дыхание.

«Какого черта…» – подумал он и обернулся. И в этот миг в его голове произошел взрыв.

Глава 67

На этот раз все было иначе, чем тогда, когда ему пришлось драться со строительным рабочим. Теперь он сломал себе нос. И все же, когда от удара головой по лицу Задлера у него расплющилась носовая кость, боль при этом оказалась не такой сильной, как еще недавно, когда, не задумываясь о последствиях, он вытащил нож из своего живота.

Получив удар в живот, Херцфельд не закричал, а сразу же потерял сознание, но всего на несколько секунд. Затем в голове у него щелкнуло, как будто кто-то переключил выключатель, и его обуял неконтролируемый гнев, который подчинил себе все действия и чувства Пауля. Эта дикая ярость, походившая на извержение вулкана, и подняла профессора на ноги.

По идее, учитывая огромную кровопотерю, Херцфельд с каждым мгновением должен был становиться все слабее, но гнев сотворил настоящее чудо, вдохнув в него недостающие силы.

После первого удара в голову Задлер отшатнулся назад и, не найдя точки опоры, рухнул на пол. Из разбитого носа у него потоком хлынула кровь, но маньяк лишь тупо уставился на Херцфельда, как будто тот воскрес из мертвых.

– Я убью тебя! – вне себя выдохнул Пауль и нанес насильнику сильнейший удар ногой под дых.

Задлер скрючился, и из его рта без языка вырвался гортанный звериный рык. Тогда Пауль нанес ему еще один удар ногой, от которого Задлер ударился головой о стену. Раздался такой звук, как будто кто-то сломал сухую ветку. Но Херцфельд из-за гула в голове его не услышал.

В мозгу у Пауля раздавался настоящий гвалт голосов. Он слышал крик Мартинека, обвинявшего профессора в том, что он вторично убил его Лили, и клявшегося, что заставит Херцфельда понять, что значит потерять собственную дочь.

«О да, Свен! Ты показал мне, что это значит!» – мысленно признался Пауль.

Он еще раз ударил Задлера ногой в живот и услышал голос Ребекки, выкрикивавшей свое имя и фамилию, перед тем как из-за страха перед новыми невыносимыми мучениями она покончила с собой. Тогда Пауль схватил садиста за волосы, приподнял ему голову и нанес удар коленом в лицо. Гортанные крики Задлера не смогли заглушить голос Ханны, которая повторяла: «Я ненавижу тебя!»

Вне себя Херцфельд зажал голову маньяка между своих колен и приставил нож к его горлу. При этом он допустил непоправимую ошибку, задержав свое последнее движение, чтобы глубоко вздохнуть. В ту же самую секунду взгляд у Пауля прояснился, с его глаз спала пелена, и он увидел стоявших перед собой Линду, Ингольфа и Бандруппа.

Они вышли из лифта в сопровождении двух наконец-то прибывших на остров с материка полицейских, чтобы, скорее всего, сопроводить их в помещение морга, где лежали найденные трупы. Трудно сказать, сколько времени они уже стояли так, наблюдая за его действиями и пытаясь с ним заговорить. При этом один из полицейских вытащил свое служебное оружие и, направив пистолет на Херцфельда, проревел:

– Брось нож на пол! Немедленно брось на пол!

Пауль посмотрел на полицейского и почувствовал, что гнев медленно оставляет его, и к нему возвращается все подчиняющая себе боль.

– Я не могу, – прохрипел он.

«Какое наказание ожидает преступника, вынужденного совершить убийство?» – мысленно задал себе вопрос Херцфельд и в этот миг увидел возникший перед ним образ Швинтовского, кивавшего ему.

Да, Пауль понял урок, который тот хотел ему преподать. А урок этот заключался в том, что иногда необходимо отступать от действующих правил, чтобы сделать что-то по-настоящему правильное.

– Пожалуйста! Не делайте этого! – донесся до него голос Ингольфа.

– Вы испортите себе всю жизнь! – пытался увещевать его Бандрупп.

– Оставь все как есть! Это все равно ничего не даст! Ты не почувствуешь себя лучше после этого! – заклинала его Линда.

– Я знаю, – кивнул в ответ Херцфельд.

В тот момент он вновь увидел измученное лицо Ребекки, кровь у нее между ног и то выражение глаз, когда она вспомнила, кем была, и поняла, что у нее остался только один шанс покончить со всем этим. Один шанс, как и у него сейчас.

В голове у Херцфельда внезапно зазвучали голоса доведенных маньяком до самоубийства детей, и он, отбросив последние колебания, перерезал Задлеру горло.

Эпилог

Три недели спустя

«Чем дороже отель, тем толще ковры», – подумал Херцфельд, у которого возникло ощущение, будто он идет по какой-то губке.