Читать книгу "Археология по следам легенд и мифов - Герман Малиничев"

Кстати, зрительную красочность гомеровских эпитетов и сравнений отметили некоторые немецкие филологи XIX века и философ Гегель. Они высоко ощенили талант поэта, умело рассыпавшего по всему тексту развернутые сравнения, отличающиеся точностью зрительных ассоциаций. Однако про зрячесть древнегреческого аэда они не обмолвилась, чтобы не нарушать устоявшуюся традицию.

В главе XII ахейские воины, пытающиеся отбить у врагов тело своего соратника, сравниваются с мухами, вьющимися вокруг миски с молоком. Другие воины уподабливаются разъяренным крестьянам, изгоняющим хищника из загона волов тяжконогих. Подобные сравнения говорят о том, что Гомер зрительно знал всю гущу тогдашнего эллинского бытия. Неслучайно один немецкий филолог XX века заявил, что Гомер — великий художник слова и для него то, что нельзя охватить взором, просто не существовало. Действительно, все написанное им зримо и осязаемо.

Гомер не только красочно и обстоятельно описал оружие воинов, но царственные жезлы, колесницы, дверные косяки дворцов и храмов, столы и стулья троянцев. И тут не поспорить, ибо среди находок Шлимана и последующих археологических экспедиций оказались все виды оружия и предметы быта, точно совпадающие с зарисовками автора «Илиады». Словом, поэма просто переполнена красками жизни, точными портретами людей и их одежды, предметами повседневного быта, красотами окрестной природы. Гомеру не откажешь в наблюдательности! Конечно, он был зрячим.

Вот еще несколько примеров. Заря у него — это ярко-красная плащаница, выкидываемая от земли до густой синевы утреннего неба. Внимание Гомера касается даже мелких деталей — вино у него «густобагряное», туман такой густой, что «не видно камня, брошенного в него», боевые кони так разгорячены, что даже на жаре «заметен пар от их спин».

Напрашивается еще одна мысль: Гомер явно побывал в районе Трои, бродил вокруг руин города и видел все своими глазами, впитав красоту местности в глубину своей души. Неслучайно его называют большим знатоком ландшафтных пейзажей. Генрих Шлиман был абсолютно прав, когда писал, что Гомер обрисовал долины и холмы вокруг Трои, бухты и реки с надежностью очевидца. Достоверно изображены в его поэме дальние горы с заснеженными макушками, пригорки с южными соснами, поляны с родниками. По описаниям в «Илиаде» Шлиман нашел даже ямы с минеральной водой и горячие источники, где троянки стирали белье.

Да, Гомер не был слепцом. Весьма точны его ботанические сведения. На полях вокруг города было много цветущих трав — донник, гиацинты, клевер, шафран и ромашки разных видов. Они и сейчас там, правда, вокруг руин и даже на них. Шлиман обнаружил лесные холмы, куда жители Трои отправлялись за дровами для своих очагов. Он вместе со своим другом, знаменитым биологом Вирховым ездил на эти холмы и увидел все те же, что и встарь, дубы, мелкорослые кипарисы, дикие смоквы и кустарники с бледными цветочками.

Да, Гомер был человек с острым зрительным восприятием. В гекзаметры он вложил не только талант поэта, но и свои исключительные способности наблюдать и создавать образы на основе зрительных ассоциаций.

Читая «Илиаду», мы узнаем про домашние очаги в залах с колоннами, жертвенники в нишах, циклопическую кладку троянской крепости. И все это увидели историки с лопатами, сняв пылевые напластования веков. Нашли они и все металлы, упоминаемые рапсодом — медь, бронзу, железо, свинец, золото. Кстати, золота нашли много, что оправдывает эпитет города — «златообильный Илион».

Может, Аристотель знал, что Гомер не был слепцом? Скорее всего, таким он стал лишь в народных легендах и мифах, в которых бродячие певцы-аэды традиционно были незрячими старцами.

В поэме каждая ее глава и строфа пересыпаны яркими эпитетами, автор рассыпает их везде и весьма щедро. Это его стиль, это его изобретение как поэта, зрячего, разумеется! Так он передает не только краски окружающего мира, но и чувства, и мысли, и характеры эпических героев. Богиня Лета у него «румяноланитная и прекрасноволосая» (га. XXIV); воин Манесфий «пестро-доспешный и с горящими глазами (га. XVI); оружие тоже имеет характеристики — «остромедные копья» и «разогретые кровью пышносияющие мечи» (га. XX); Афина одета в «багряное облако, дабы скрыть божественные белоснежные одежды» (гл. XVII); Химера — это лев головою, задом хвостатый дракон, лохматая коза серединой тела, а пасть извергает всепожирающее пламя (гл. XX).

Зевс изображен на протяжении всей поэмы во всех подробностях характера, одежды, движений и душевных тревог. Глаза у него мудрые, лицо волевое, движения величавые. Скульптор Фидий, как признавали греческие хронисты, создал образ Зевса Олимпийского таким, каким описал его Гомер в «Илиаде». Значит, этот образ был зрительно убедительным, динамичным и красочным.

Цветовая гамма у Гомера конкретна, зрима, реальная. Это придает повествованию как бы яркие красочные иллюстрации, делает его убедительным по смысловым нагрузкам. Эпитеты — узловые моменты в поэме. Они звучат подчас как художественные находки автора, помогающие тонкой эстетической отделке каждой главы. До него ничего подобного в греческой эпической поэзии не было. Сохранились народные сказания о Троянской войне — они звучат как хроники, герои выделены одним эпитетом — «мужественные».

Римские философы считали, что на эпитетах и сравнениях Гомера должен учиться каждый оратор для расцвечивания и убедительности своей речи. Нельзя не подчеркнуть здесь слово «расцвечивание».

Словом, нет никаких оснований считать великого поэта слепцом. В этом убеждает текст его великого эпоса.

* * *

В России первый раз перевели «Илиаду» при Петре I, но прозой и под названием «Троянская история». Стихами несколько отрывков перевел М.В. Ломоносов. В конце XVIII века за перевод взялся опытный литератор и поэт Ермил Костров, но александрийским стихом. Сделать гекзаметры «Илиады» достоянием русского читателя было суждено поэту Н.И. Гнедичу. Многие современники назвали его титанический труд блистательным, похвалил его и А.С. Пушкин именно за гекзаметр — «умолкнувший звук божественной эллинской речи». В.Г. Белинский вслед за Пушкиным назвал труд Гнедича подвигом и написал: «Наш Гнедич сумел сохранить в своем переводе отражение красок и аромата подлинника».

ТРОЯНСКИХ ВОЙН БЫЛО СОРОК СЕМЬ

Таков объективный вывод международной экспедиции, ведшей раскопки более 20 лет и продолжающей их и ныне. Не 8 культурных слоев в легендарной Трое, а во много раз больше. Это крупнейшее археологическое достижение за последние 200 лет. Троя разрушалась во время захватнических войн 47 раз и столько же раз возрождалась. Это был большой и богатый город, гораздо более важный для своей эпохи, чем думали ученые до сих пор.

* * *

Генрих Шлиман открыл Трою в 1871 году под холмом Хисарлык в Малой Азии. После него раскопки вели там боле ста лет. Первым подтвердил полную правоту Шлимана американский археолог К. Блеген. Затем последовали признания французов, итальянцев, англичан, японцев. Но их экспедиции были малочисленными, и Троя лишь прибавила загадок.

В 1982 году немецкий профессор древней истории Манфред Корфман, копавший до этого в Трое в одиночку, решил создать крупную международную группу из специалистов 12 стран, чтобы исследовать Трою от А до Я. И эта группа впервые была оснащена первоклассными поисковыми лабораториями с современными геофизическими приборами и комплексным набором компьютеров. Последовавшие многолетние раскопки города снова удивили весь мир — троянских войн было 47. Археологи нашли ровно столько культурных слоев со следами разрушений и пепелищ. Генрих Шлиман насчитал там всего 8 культурных слоев, но экспедиция, внесшая существенную коррективу, все-таки подтвердила его идею — веру в правоту Гомера.