Читать книгу "Я Кирпич - О'Санчес"

Зубы… По высшему разряду! Чтобы – уххх! Но не перебарщивать… о!.. прекрасно.

Цвет лица… под стать зубам, но тоже без гламурного глянца, естественно-здоровый, без шрамиков, рытвинок, угрей, прыщей… да и родинки уберем. Главное, чтобы она себя в зеркале узнала, а то половина всего эффекта пропадет. Она – должна быть она самая, но не такая, как пять минут назад, а чтобы как в мечтах. Мастером по воплощению мечт и грез в действительность я не являюсь, курсов не заканчивал, но для нас, для меня и для Машенции – попробую.

– Попррробую! Да, Морка? Вы с Букач хотя бы первые минуты-часы невидимками побудете, а потом уж я вас обоих представлю: Мора во второй раз, а тебя, крохель, впервые. Не робей, Букач, Маша хорошая! Маша очень хорошая, просто лучше всех на свете!

Что еще? А, руки, ногти… Ногти оставим такими, как есть, чтобы ей было где покуражиться над ними при помощи всякой маникюрщины. Ну, а как же, почему я должен лишать человека чрезвычайно важного развлечения!? Губы! Вот, блин! С губами-то я как раз не знаю, какие правильнее? Ладно, не буду мудрствовать лукаво – сделаем лучший вариант ее собственных, ненакрашенных, а пожелает – обеспечим на уровне богинь!

Туника… Подлинный шелк, подлинный Китай, не ларьковый, из самого Поднебесья. Трусы. М-м-м… наверное, надо. Пусть будут, снять – дело секунды. И никаких лифчиков – зачем, с такой-то грудью!? В смысле – не потому что маленькая, а совершенная и высокая!

Я чуть было уже не разбудил ее, но спохватился и подбежал к зеркалу. Как!? Вот – как она смогла меня узнать в этом гнусном рыжеволосом типе??? По глазам, что ли? Нет, вообще-то говоря, за последние года три-четыре-пять сходство проклюнулось, очевидно, явно, что прибавилось сходства со мною прежним, но все равно…

Зубы чистые? Теперь чистые. Лицо умытое – да. И причешемся! И будим Машу! Стоп! Пусть все ненужное накопленное в ее организме исчезнет. И… и… да, за едой вместе сходим.

– Маша, ау. Машенция, проснись! Утро на дворе! Я по тебе соскучился!

Ресницы задрожали… и глаза открылись. О ресницах-то я совсем забыл, но они у нее и без того шикарные!.. Зрачки сфокусировались на мне и вдруг расплылись во всю радужную оболочку, закатились под лоб. Глубокий обморок. Блин, вот уж чего не ожидал! И смех, и грех! Ладно… как бы это правильно пожелать… чтобы не нарушать… чтобы личность оставалась прежняя, но чтобы…

Аккуратненько. Осторожненько. Так!..

– Маша! Машук, хватит спать. С добрым утром!

И опять ресницы задрожали, ровные такие, длинные и мохнатые… И опять ее взгляд сфокусировался на мне и… И опять неожиданность, опять непредвиденная реакция! Маша не говоря ни слова и не отводя от меня взор, села на кровати, потом вдруг дернула на себя одеяло и юркнула под него, сжавшись в маленький комочек… от Букач, что ли заразилась в такие прятки играть… И лежит. А я стою на коленях у тахты и тоже молча туплю. У самого слезы в глазах стоят, а самого смех разбирает!

Через пару секунд сиреневый цветочек на краю одеяла зашевелился и оттуда блеск на мокром месте – правый глаз на меня смотрит. Оп! – и опять задернула одеяло!..

– Диня!.. Это ты!?

– Я, конечно, кто еще? Ты давай, до свидания из-под одеяла, а то мне тебя не слышно и не видно! Ну, Машенция!

Одеяло рывком улетело противоположную от меня сторону, аж за пределы тахты, а Маша опять села. Руки в кулачки сжаты, подбородок подбирают, вся дрожит, но голос ясный даже сквозь слезы.

– Диня, это точно ты? Это что, так выглядит рай? Я умерла, да?

– Нет, оба живы, и, насколько я понимаю, оба на этом свете. Оба земляне, если тебе это интересно.

И вот здесь я уже обрел предугаданное в полном объеме: в два энергичных рывка подтянулась поближе, свалилась с тахты прямо ко мне в объятия и разрыдалась!

Честно сказать, я тоже плакал, несмотря на то, что мужчина и супермен, и что на меня домочадцы смотрят своими неморгающими чернобагровыми глазками… Не удержать было слез, и, если уж совсем-совсем честно, я даже не очень этого стыдился…

– Так, говоришь, я сильно изменился, но все еще узнаваем?..

– Угу.

– А на себя-то посмотри! Вон зеркало – сходи и посмотри!

Действительность штука неумолимая и прочная на любой разрыв: если правильно подобрать стимул – отступают даже эмоции. Настенное зеркало я подколдовал «на лету», что называется, до этого о нем как-то не подумал. Здоровое получилось, во весь рост.

– Ой-ой-ой! Не хочу зеркало! Я там, наверное, окончательная уродина! Ненавижу! – Маша хнычет, стенает, а сама скок, скок и уже перед зеркалом, вглядывается в подробности.

– До уродины тебе еще далеко, но нарыдала тут… на все лицо.

Машенция смотрит полубезумным взором на подсвеченное отражение – и глазам своим не верит, пальчиками тык, тык, в щеки, в подбородок… лоб поглаживает-разглаживает… О, на тунику отвлеклась, ну, а как без этого!.. И опять – кожа на шее… грудь… скулы… волосы…

Я, не теряя даром времени, упал на тахту и прижмурился, довольный-предовольный собою.

– Диня… это что, я действительно такая… так выгляжу!?

– Обычно ты выглядишь лучше, но сейчас растрепана, брови не выщипаны, румян на щеках нет, не хихикаешь, бусы не надела!

– Нет, ну я серьезно! А-а! Это ты так сделал! Я по волосам догадалась! Чудо. Диня, ты гений! Ты просто…

– Маша. Иди сюда!

Маша послушалась и, все еще робея чего-то, забралась на тахту, под одеяло, ко мне поближе, под бочок… И опять нам было не до любовных игр: отрыдав еще одну порцию слез, лежали в обнимку, болтали, вспоминали… но я, в отличие от нее, почти не плакал уже, больше улыбался. Словно по взаимному, невысказанному вслух, договору, мы избегали малейшего упоминания о том, как жили все это десятилетие… даже больше… друг без друга… о том как встретились перед Тучковым мостом… Лежали тесно прижавшись друг к другу и целовались… пока безгрешно. Маша спохватилась, было, на сей счет, но совершенно очевидно, что только ради меня…

– Не, не, ближе к вечеру, Машук.

– А почему ближе к вечеру?

– Блин, да потому, что я затеял устроить своей девушке романтический ужин. Может, даже при свечах. Ты знаешь, что романтический ужин не при свечах, это не романтический ужин, а хрен знает что!..

– А что, а что именно?

– Не при свечах – это какая-то безнравственная оргия посреди заводского общепита, вот что!

– А может, я бы как раз не возражала против оргии в муниципальной столовой?

– Ок, сделаем. Но, все равно, не в этих же интерьерах.

– Как скажешь, Диня! А в каких?

– Э-э… Тебя дома кто-нибудь, что-нибудь держит? Обязательства какие-нибудь?

– Н-нет, не думаю… Документы на квартиру, мои личные документы… кстати, я даже не представляю, где они… ну, и так далее. И насчет работы… А так – ничто меня не держит, я ведь одна живу.