Читать книгу "Введение в общую психологию: курс лекций - Юлия Гиппенрейтер"

А. И. Белкин приводит такой факт (13, с. 204). Одна пациентка в возрасте 18 лет, перенесшая смену пола с мужского на женский, вскоре отказалась жить в доме своей тетки. Единственной причиной такого отказа было легкомысленное поведение тетки: та часто оставляла у себя мужчин на ночь. Раньше, когда пациентка была юношей, она не видела в этом ничего предосудительного. Теперь же поведение тетки стало вызывать у нее протест: «Где же ее женская гордость?!» На подобный упрек тетка ответила с изумлением: «Ты что, проснулась только?»

И действительно, пациентка только что «проснулась», а точнее, заново «родилась» как личность. Это перерождение захватило такие сугубо личностные структуры, как морально-этические установки, отношения к жизненным событиям, другим людям, к себе.

Итак, весь рассмотренный материал, помимо феномена идентификации и стадий этого процесса, живо иллюстрирует некоторые разобранные выше общие положения о природе личности.

Пожалуй, главное из них — положение о том, что личность начинает формироваться во внешнем пространстве общественных отношений. Действительно, у пациентов внешние отношения не складывались или разрушались, и как результат этого происходило разрушение внутреннего мира личности — исчезали привязанности, эмоции, стремления, смыслы и даже ощущение собственного «Я». Это переживание «обезличенья», конечно, удивительно. Оно убедительно доказывает, что чувство «Я» не рождается изнутри, а есть отражение восприятия человека другими людьми, принятия его, отношений к нему.

Об этом же свидетельствует тот факт, что возможность называть себя местоимением другого рода появляется только после смены костюма и признания соответствующего пола другими людьми.

Перейдем к третьему механизму — принятая и освоения социальных ролей. Во многом он сходен с механизмом идентификации, отличаясь от него значительно большей обобщенностью и часто отсутствием персонализации осваиваемого эталона.

Этот механизм описывается в психологии с помощью понятий социальная позиция и социальная роль.

Социальная позиция — это функциональное место, которое может занять человек по отношению к другим людям. Она характеризуется прежде всего совокупностью прав и обязанностей. Заняв данную позицию, человек должен выполнять социальную роль, т. е. осуществлять совокупность действий, которых от него ожидает окружение.

Оба понятия (социальной позиции и социальной роли) полезны тем, что позволяют структурно расчленить социальную среду и сначала объективно, не прибегая к реально действующему субъекту, описать некую заданную нормативную систему действий, которые он должен выполнить, отношений, в которые он должен вступить, стиль поведения, который он должен освоить.

Это первый шаг в анализе, после которого можно перейти к рассмотрению того, как эта нормативная система «врастает» в человека, интериоризуется в нем, какие психологические феномены здесь возникают.

Сразу надо отметить, что набор социальных позиций и ролей очень широк и разнообразен. Среди них и роль дошкольника или ученика первого класса, и роль члена дворовой компании или спортивной команды, и роли бухгалтера, ученого, матери, мужчины или женщины. Очевидно, что каждый человек задействован сразу в нескольких ролях.

Обращаясь к процессу вхождения в роль, ее освоения и выполнения, обнаруживаем, что многие моменты этого процесса являются, так сказать, горячими точками жизни личности.

Прежде всего заметим, что о позициях, или ролях, мечтают. Известно, что старший дошкольник мечтает стать школьником, солдат (по известному изречению) — генералом, спортсмен — чемпионом. Интересно, что в мечтах такого рода существенную роль занимают представления о том, «как я буду выглядеть», т. е. внешние регалии, признаки, символы позиции: школьная форма («как я ее надел и иду с портфелем»), мундир и погоны, пьедестал и медаль чемпиона.

Подобные переживания отражают очень важный психологический момент — стремление предстать перед другими в новом виде, соответствующем новой роли.

На более продвинутой фазе человек нередко срастается с ролью, она становится частью его личности, частью его «Я». Это можно наблюдать на случаях неожиданных выходов или принудительных выводов из привычной роли. Увольнение с работы, дисквалификация спортсмена, срывание погон с офицера — все подобные случаи обычно переживаются как утрата части своей личности. Близки к ним ситуации временного «обезроливания» человека, например, в условиях стихийного бедствия, перед лицом тяжелой болезни.

Подобные ситуации, где происходит социальное уравнивание, а иногда даже социальная инверсия, очень интересны с той точки зрения, что они проявляют степень жесткости связи личности со своей ролью. Некоторые лица обнаруживают в этом отношении большую гибкость — они быстро находят себя в новых позициях; другие же более ригидны, блекнут, лишенные привычной социальной оболочки, или же оказываются не в силах отказаться от прежних замашек и претензий, часто малоуместных в новых условиях.

Если присмотреться ко всем фактам, составляющим то, что можно было бы назвать в целом феноменологией социальных ролей, то можно прийти к заключению, что освоение социальных ролей имеет самое непосредственное отношение к формированию и жизни личности.

Чтобы убедиться в этом, достаточно показать, что в ходе освоения и выполнения ролей, во-первых, появляются новые мотивы, во-вторых, происходит их соподчинение, в-третьих, видоизменяются системы взглядов, ценностей, этических норм и отношений.

Разберем все эти три утверждения на примерах.

Первое может быть проиллюстрировано довольно известным приемом, которым пользуются учителя: если в классе есть излишне активный и шумный ученик, классный руководитель назначает его ответственным за дисциплину. Роль «блюстителя порядка» иногда в корне меняет поведение самого «блюстителя», неожиданно порождая у него действительное стремление к порядку.

Более яркий пример того же рода описан А. С. Макаренко в «Педагогической поэме». Вы, наверное, помните, как он однажды поручил одному из воспитанников (в недавнем прошлом вору с хорошим стажем) довезти крупную сумму общественных денег. А. С. Макаренко, конечно, понимал, что это очень рискованный шаг: представленный самому себе, подросток мог в любой момент скрыться вместе с деньгами. И тем не менее он пошел на этот риск.

Порученная миссия глубоко потрясла подростка. Он вдруг почувствовал себя другим человеком — человеком, которому можно доверять, на которого можно положиться. Он не только с честью справился с заданием, но и очень скоро стал одним из самых близких помощников А. С. Макаренко в организации жизни колонии и воспитании других ребят.

Для иллюстрации второго факта — влияния социальной роли на соподчинение мотивов — воспользуюсь примерами из В. Джемса.

«…Частное лицо, — пишет он, — может без зазрения совести покинуть город, зараженный холерой, но священник или доктор нашли бы такой поступок несовместимым с их понятием о чести. Честь солдата побуждает его сражаться и умирать при таких обстоятельствах, когда другой человек имеет полное право скрыться в безопасное место или бежать, не налагая на свое социальное Я позорного пятна» (34, с. 63).