Читать книгу "Фельдмаршалы Победы. Кутузов и Барклай де Толли - Владимир Мелентьев"

Михаил Илларионович не только с удовольствием получал письма от петербургских друзей, но и охотно отвечал им. Тронутый вниманием Державина, он писал:

«Милостивый государь мой Гавриил Романович!

Письмо вашего высокопревосходительства имел я честь получить. Хотя не могу я принять всего помещенного в прекрасном творении вашем „На парение орла“ прямо на мой счет, но произведение сие, как и прочие бессмертного вашего пера, имеет особенную цену уважения и служит новым доказательством вашей ко мне любви. Сколько же лестен и приятен для меня гимн ваш, коего один токмо экземпляр собственно для меня получил я чрез Петра Петровича Коновницына, но не более, как пишете вы, о чем сожалея, весьма бы желал присылки оных. Повторяя чувства совершенной моей благодарности на ваше ко мне расположение, имею честь быть с истинным почтением и преданностью, милостивый государь мой, вашего превосходительства всепокорный слуга».

Особенно нравилась Михаилу Илларионовичу басня Крылова «Волк на псарне» — одна из популярнейших в то время как в столице, так и в армии. По рассказам очевидцев, после сражения под Красным Кутузов читал ее перед собравшимися офицерами, при этом при словах: «Ты сер, а я, приятель, сед» — снял шапку, показывая свою седую голову.

Впрочем, к Екатерине Ильиничне шли не только за новостями, но и за помощью. По ее просьбе Михаил Илларионович хлопочет об увеличении пенсии вдове Бунина, беспокоится о положении оказавшегося в плену у французов генерала Павла Алексеевича Тучкова. Семьи Кутузовых и Тучковых были дружны с давних времен. (Илларион Кутузов и Алексей Тучков — воспитанники инженерной школы и генерал-поручики инженерных войск — были сподвижниками Румянцева.) В Отечественную войну 1812 года в действующей армии оказалось четверо генералов Тучковых. При этом в третьем пехотном корпусе Николая Алексеевича Тучкова было еще два брата — Павел и Александр.

Генерал-майор Павел Тучков, командуя отрядом арьергарда, 7 августа 1812 года задержал в трудном бою главные силы Наполеона, рвавшиеся к Большой Смоленской дороге, по которой в то время отходила 1-я Западная армия. Бой длился весь день. Несмотря на контузию, генерал не покинул поле сражения. В последней контратаке, раненный пулей в голову и штыком в бок, он потерял сознание, был поднят неприятелем и взят в плен. В Бородинском сражении смертельное ранение получил командир корпуса Тучков-старший. А тремя часами до этого, спеша на помощь Багратиону, бригада генерала Александра Тучкова с ходу атаковала врага. В трудный момент боя командир бригады «бросился в самое пекло со знаменем в руках и тут же рухнул, сраженный картечью».

Потеря трех братьев в течение трех недель войны не могла не взволновать Михаила Илларионовича и Екатерину Ильиничну, близко знавших эту семью.

Заметим, что жена Александра Тучкова — Маргарита Михайловна (урожденная Нарышкина), похоронив после войны единственного сына и простившись с братом, полковником М. М. Нарышкиным, (осужденным по делу декабристов на ссылку в Сибирь), основала на месте гибели мужа монастырь, став его настоятельницей. Глядя на сохранившийся до наших дней портрет игуменьи Марии, трудно поверить, что эта женщина ранее была известна в Петербурге «своей красотой, грацией, веселостью, удивительной музыкальностью и прекрасным голосом».

Из писем же к Екатерине Ильиничне Петербург узнал о дипломатической победе Кутузова — о подписании трактата с Пруссией, что дало «под его команду тысяч сто войску». Общее же руководство над русско-прусской группировкой войск возложено было на Кутузова.

Говоря об отношениях с прусским монархом, хотелось бы отметить любопытную деталь. Фридрих Вильгельм III, очевидно, отдавая дань уважения русскому народу — единственной нации, успешно противостоявшей Наполеону и сыгравшей решающую роль в избавлении европейских стран от французского господства, — предпочитал разговаривать с главнокомандующим союзными армиями на его родном языке. Более того, бо́льшую часть своей переписки с прусским монархом (несмотря на прекрасное знание немецкого языка) Кутузов также вел на русском. По-видимому, осведомленный о трудном финансовом положении семьи полководца король предлагал Кутузову принять от него в дар поместье и немецкое дворянство. Как истинный патриот России, Михаил Илларионович отказался от столь лестного предложения, о чем писал Екатерине Ильиничне: «Желает король иметь меня своим согражданином и утвердить за мною имение в Пруссии. Я его благодарил так учтиво, как надобно, сказав, однако же, что император Александр никогда не допустит, чтобы я или кто-либо из детей моих в чем-нибудь нуждался».

Кутузов вновь ошибся в оценке достоинств царя. Лишь через два года после смерти полководца царское правительство отпустило Екатерине Ильиничне сто пятьдесят тысяч рублей для уплаты долгов. Но поскольку денег этих не хватило, то в августе того же года имения, ранее пожалованные Кутузову, были приобретены казной. Вдова полководца осталась без достаточных средств к существованию, уповая лишь на пожалованную ей пенсию.

Между тем тяжесть огромной ответственности Кутузова давала себя знать. В письмах Михаила Илларионовича в Петербург все более чувствовалась усталость: «А я все скитаюсь, окружен дымом, который называют славою. Но к чему постороннему не сделаешься равнодушным! Я только тогда щастлив, когда думаю о своем семействе». И далее: «…Покой мне нужен, я устал, как давно мне не было покою».

В апреле 1813 года по Петербургу поползли слухи о тяжелой болезни полководца. Достигли они и дома Кутузовых. Екатерина Ильинична и дочери ее были в отчаянии.

Правда, вскоре от Михаила Илларионовича пришло письмо, но опасений за жизнь его оно не рассеяло. «Я тебе, друг мой, пишу в первый раз чужою рукою, чему ты удивишься, а может быть, и испугаешься. Болезнь такого рода, что в правой руке отнялась чувствительность перстов», — говорилось в нем.

Затем слухи пошли самые противоречивые. Одни утверждали, что жизнь Кутузова якобы оборвалась, другие уверяли, что этого не могло быть, поскольку доподлинно известно об отдаваемых главнокомандующим приказах войскам.

«Несколько дней уже другого занятия в городе нет, как с утра до вечера друг другу посылают записки, ездят, ходят, чтобы узнать, каков князь, — писала находившемуся в свите императора государственному секретарю А. С. Шишкову его жена. — Вчера я видела княгиню,[146] она очень жалка… Надеется, страшится и, кажется, сама видит, что к пустым утешениям прибегает. Дети все плачут чрезвычайно, и особливо Толстая (дочь Михаила Илларионовича)».

Что же происходило в эти дни с Кутузовым?

Известно, что, преследуя врага, русская армия в апреле 1813 года вошла в Силезию. Авангард генерал-лейтенанта Ф. Ф. Винценгероде и гвардия 4 апреля вступили в город Бунцлау.[147] Вместе с войсками туда же прибыли Кутузов и свита Александра I. Под штаб-квартиру главнокомандующего был выбран двухэтажный особняк майора фон дер Марка, что на углу Николаевской и Замковой улиц.