Читать книгу "Дочь обмана - Виктория Холт"

— Вы дочь Дейзи. Я рад, что вы приехали.

— Да, — сказала я. — Я — дочь Дейзи. А это мадемуазель де Каррон. Она живет со мной с тех пор, как потеряла всю свою семью при осаде Парижа.

Он повернулся к Мари-Кристин и сказал, что очень рад с ней познакомиться.

— Мы нашли ваш адрес в мамином письменном столе, — сказала я.

— Только там было указано Менингарт, — вставила Мари-Кристин.

— Он так и назывался много лет назад, но потом название изменилось.

— Когда мы узнали, что вы были другом моей мамы, то подумали, что, может быть, нам будет интересно встретиться и поговорить.

— Ну, конечно. Что же это я? Проходите. Я сейчас, только уберу коляску.

— Не можем ли мы помочь вам? — спросила я. Он был в растерянности.

— Спасибо, вы очень любезны, я должен сначала выгрузить покупки.

Он отпер дверь. И я подумала, как это странно, что знакомство с человеком, который может оказаться моим отцом, началось с того, что несу я пакет с мукой в его кухню.

Я сразу поняла, насколько примитивен его дом. В глубине заросшего сада я заметила колодец. В комнате с каменным домом был лишь деревянный стол, шкаф несколько стульев и керосиновая плита, на которой, по всей видимости, он и готовил.

Когда все купленные припасы были внесены, он провел нас в некое подобие гостиной с очень простой мебелью. В ней не было и намека на какие-то украшения — только самое необходимое.

Он пригласил нас сесть, и я поняла, как трудно ему оторвать от меня взгляд.

— Не знаю, с чего начать, — сказала я. — Мне хотелось бы поговорить с вами о маме. Вы ее знали…

— Да, я знал ее.

— Вероятно, это было очень давно.

Он кивнул.

— Она жила здесь?

— Поблизости. В деревне. Вы, наверное, проезжали мимо нее, называется Каренфорт. Она в полумиле отсюда.

— Наверное, она была тогда очень молодой.

— Ей было лет четырнадцать, когда я впервые увидел ее. Я приехал сюда из университета, не зная, что мне делать дальше. И решил побродить пешком по болотам. Мой дом был не очень далеко отсюда, на другой стороне Дучи. Мне хотелось жить простой жизнью. Я люблю музыку, но я понимал, что недостаточно талантлив, чтобы стать профессионалом. Мне очень хотелось стать скульптором. Я немного занимался этим, но не мог решить окончательно.

Я чувствовала, что Мари-Кристин начинает терять терпение.

— Мы нашли в столе письма, — сказала она. Он непонимающе посмотрел на нее.

— Это были ваши письма.

— Она хранила их, — улыбнувшись, проговорил он.

— Да, три письма, — сказала я. — Извините, мы их прочли.

— Мы разбирались с вещами, — пояснила Мари-Кристин. — Они были в секретном ящичке стола.

— Значит, она хранила мои письма, — повторил он.

— Эти письма показались нам довольно важными, — сказала я. — В них упоминается о ребенке. Может быть, этот ребенок — я. Мне бы хотелось знать точно.

— Это очень важно, — сказала Мари-Кристин.

На несколько мгновений он задумался, потом сказал:

— Пожалуй, было бы лучше, если бы я начал с начала. То есть, лучше я расскажу вам все, как было.

— Да, пожалуйста, мы были бы вам очень благодарны.

— Она так много писала мне о Ноэль, своей дочке. Я, наверное, слегка растерялся. Ваш приезд — это так внезапно. Я ведь об этом всегда мечтал… Но, я думаю, вы лучше поймете, если я расскажу вам все по порядку, так, как я это помню.

— Благодарю вас. Пожалуйста, рассказывайте.

— Я родился в Корнуолле, недалеко отсюда, сразу же у границы, на корнуольской стороне реки Теймар. Я сын священника. В семье было шестеро детей — два мальчика и четыре девочки. Денег не хватало, но отец твердо верил, что детям необходимо дать хорошее образование, поэтому я попал в университет. Я был довольно приличным студентом, но повзрослев, стал разочарованием для своей семьи. У меня было несколько увлечений, но все это было не то, что могло бы обеспечить мне хороший заработок и дать возможность возместить затраты семьи, терпевшей из-за меня такие лишения. Я любил музыку и довольно сносно играл на скрипке, но это не могло стать для меня способом зарабатывания денег. Я остановился в «Танцующих девах», намереваясь пробыть там день-два.

Мне хотелось взглянуть на эти каменные фигуры поэтому сразу же после ленча я отправился к болотам. Помню, в этот день стояло странное затишье : ни малейшего ветерка, и тучи низко висели над землей. Подойдя ближе к камням, я увидел молодую девушку. Поскольку я вырос в Дучи, я немного знал корнуольские сказания и легенды. Может быть, поэтому, а может, в силу некоторой моей склонности к суевериям, когда я подошел ближе, мне показалось, что один из камней ожил и превратился в танцующую деву. Она была так прекрасна, так грациозна — казалось, она парит в воздухе, не касаясь земли. Я тогда подумал, что никогда в жизни не видел ничего более обворожительного. Я стоял и зачарованно смотрел на нее. Вдруг она заметила меня. Повернувшись ко мне, она рассмеялась. Так я впервые увидел Дейзи. Никто не умел так смеяться, как она.

— Да, — сказала я, — никто и никогда.

— Что?! — крикнула она мне. — Вы, наверное, решили, что я одна из этих танцующих дев, которая вдруг ожила, да? Признавайтесь.

— Да, на мгновение мне это показалось, — ответил я.

— Вы приезжий? — спросила она.

— Да, хожу, осматриваю достопримечательности.

Она спросила, часто ли я бываю здесь, я сказал, что это первый раз и что я приехал только сегодня утром и стараюсь решить, что мне дальше делать.

— Что? — переспросила она.

— Моя карьера. Чем мне дальше заняться.

— А я знаю, чем мне заняться, — сказала она. — Я буду танцевать. И стану знаменитой. Я ни за что не буду бедной и никому не известной. Я буду выступать на сцене.

— Я так хорошо помню этот разговор. Я тогда остался в «Танцующих девах», потому что хотел еще увидеть ее. Она очаровала меня. Она была то ребенком, то женщиной. Я никогда не встречал человека, в котором бы так удивительно сочетались простодушие и житейская сметливость, как в Дейзи. Ей тогда было четырнадцать, а мне лет на десять больше. Она была ослепительно красива. Никогда раньше я не видел такой красавицы. Как бутон, готовый вот-вот раскрыться, поражая своим великолепием.

Мы стали каждый день встречаться у камней. Это не были свидания в прямом смысле слова, но каждый из нас знал, что обязательно встретит другого. Ей нравилось разговаривать со мной. Думаю, потому, что мне нравилось слушать. И темой наших разговоров всегда был побег. Она намеревалась пением и танцами проложить себе дорогу к славе. Иногда меня поражало, насколько мы с ней не схожи: в ней было все, чего не было во мне. Я хотел убежать от жизни. Она же стремилась убежать к ней. Вскоре я понял, от чего ей хотелось убежать. Я узнал кое-что о ее жизни здесь. Это было ужасающее существование. Поэтому она так хотела уехать и никогда больше сюда не возвращаться. Она жила со своими дедом и бабкой и ненавидела их. «Они убили мою маму, — говорила она. — Они бы и меня убили, если бы только могли».