Читать книгу "Каракал - Владимир Матвеев"

– Хм, – довольно улыбнулся Матвей. – А в женитьбе есть, оказывается, и свои плюсы. А что я кричал, тогда – на площади?

– Подожди, – девушка вышла в комнату, одевая через голову рубашку, – дай вспомню. А, вот, цитирую: «Бесовка, прости, что не было конфетно-букетного периода, но если ты скажешь «нет» – я пойму. Зато уверен, что вот именно сейчас решение принимаю именно я, и никто другой». Первую часть цитаты ты произнес довольно спокойно, но вот заканчивал очень громко, подняв вверх лицо и тыча пальцем в небо.

– О чем я и говорил, – вздохнул парень.

– О чем ты говорил? – навострила ушки суккуба.

– Если коротко, то я думал, что не все мои поступки обусловлены моим желанием. Что кто-то повесил перед моим носом морковку, а я как осел следую за ней.

– Никогда не поверю в такую ерунду, – уверенно покачала головой Бесовка. – Вчера, к примеру, вечером с тобой очень хотела поговорить Ноеми Веллия, но ты ее послал, сказав, что у тебя медовый месяц. Так поступать тот, кто делает все по указке, можетт? Не уверена.

– А что Ноеми? – вычленил главное из всего сказанного Матвей.

– Она возмутилась и заявила, что это коронное преступление – она дочь матриарха, и так разговаривать с ней нельзя.

– Я боюсь слушать дальше, – остановился тот как вкопанный. – Это ведь еще не конец диалога?

– Не-а, – сверкнула белозубой улыбкой молодая жена. – Бесстрашный командир «Неправильного прайда» сказал, что ему наср…

– Нет, – Матвей покачал головой и закатил глаза.

– Да, – припечатала та. – Так вот, опять цитирую: «Не понимаете? Хорошо, могу послать и по матери, пусть она объяснит». Цитата заканчивается.

– Где Ноеми? – решительно произнес Матвей.

– Не знаю. А что ты хочешь делать?

– Исправлять то, что уже успел натворить. И попытаться исправить последствия моего загула.

– Надо у здоровяка спросить, он точно в курсе.

– Утес! – гаркнул Каракал.

Дверь моментально открылась, и в комнату просунулась голова огра.

– Слава Гончару, командир вернулся, – облегченно выдохнул смесок.

– Где принцесса?

– Внизу. Завтракать собирается.

– Отлично, – кивнул Матвей и только потом поздоровался и поблагодарил: – Привет и спасибо.

– Привет. Да чего уж там, – чуть засмущавшись, ответил Рохос.

Матвей уже был в штанах, сапогах и белой шелковой рубашке. Решив, что больше одевать пока ничего не стоит, он сделал уверенный шаг в сторону двери.

– Муж, – успела схватить его за руку суккуба. – Не меняйся, будь таким, какой ты есть всегда. Даже со мной. Я здесь жена, – кивнула она за спину в сторону кровати, – а там Бесовка – боец отряда «Неправильный прайд».

– И тебе спасибо, – после секундной паузы, ответил Матвей, – что понимаешь это. Меняться я не собираюсь – поздно. А сейчас пойду и сделаю то, что должен… – Он уже хотел пойти дальше, но повернулся и крепко прижался к губам девушки. – М-м-м, вкусные и сладкие.

Ноеми действительно была внизу и собиралась завтракать. Едва Каракал в ослепительно белой рубахе появился наверху лестницы, весь трактир (кабак, таверна, едальня, забегаловка – он так и не удосужился узнать, как называют такие заведения) притих. Народа было немного, в основном гвардейцы принцессы, но и пустым назвать обеденный зал было бы неправильно.

Окинув с высоты замершие фигуры посетителей и постояльцев заведения, парень спустился вниз. Уверенно прошел мимо настороженных охранителей дочери матриарха и остановился возле стола, за которым сидела фурия. Лицо Ноеми было мрачным, словно осенняя тучка, но это был не гнев или злость на парня, скорее, она была задумчива, чем-то озабочена и чего-то боялась. Посмотрев последний раз в ее грустные глаза, Матвей решительно сдвинул на столе посуду. Одновременно с его размашистым жестом за спиной парня с тихим шелестом покинули ножны сабли телохранителей. Не обращая на это никакого внимания, он рванул воротник рубашки, так что во все стороны брызнули каменные пуговицы, и бухнул голову на столешницу, лицом к принцессе.

– Не таким образом, конечно, хотел умереть я, – сказал Матвей. – Но меня еще отец приучил отвечать за свои поступки. Верши свое правосудие, Ноеми Веллия. На перекресток я все равно не пойду.

Тишина в зале таверны стала материальной. Ее можно было потрогать рукой, свернуть и припрятать до лучших времен, чтобы при случае насладиться ею вновь. Даже бегающий по стене, столам и потолочным балкам солнечный зайчик, отбрасываемый чем-то зеркальным снаружи заведения, вдруг, проникшись моментом, замер на одном месте.

– Ты удивителен, Каракал, – по тону принцессы нельзя было сказать, что она сердится. Она говорила так, словно завидовала в этот момент парню. – Ты живешь так, словно каждый день для тебя последний. Биться – так до конца, до последней стрелы, пока не сможешь поднять руку с мечом. Гулять, чтобы потом об этом вспоминали не одну декаду, а может, и не один год. Ты не ограничиваешь себя рамками, не пытаешься жить в угоду кому-то, ты осматриваешься по сторонам лишь для того, чтобы вовремя вычислить своих врагов. Ты делаешь то, что считаешь нужным. И хватит уже коленки протирать, гресс, – поморщилась она.

– Я не гресс, – улыбнулся парень.

– Пфр, – фыркнули у него за спиной охранительницы.

– Вот, – показала на них пальчиком Ноеми. – Даже они понимают, что ты сказал чушь. И это даже не учитывая того, что все разумные, обладающие «искрой», аристократами являются по определению. Я сейчас буду говорить откровенно, так что не обижайся. Когда я тебя только увидела и совсем немного пообщалась, ну, тогда в форте на берегу Сеты, то подумала, что твое немного хамоватое поведение – это какая-то защитная реакция. Ну как же, одаренный, но с мертвой «искрой» – это проклятие для любого аристо. Знаешь, носители мертвой «искры» ведут себя по-разному. Кто-то упивается дворфовским самогоном, – сказав, она тут же стала махать перед собой ладошками, – это ни в коей мере не относится к последним трем дням и не касается тебя лично.

– Да ладно, – вздохнул Матвей. Он уже успел сесть напротив Ноеми и теперь внимательно ее слушал. – Пусть я пил не из-за того, о чем ты говоришь, но пил ведь. Накатило на меня все разом. Поверишь? – он посмотрел в глаза принцессе. – Я даже толком не смогу объяснить, почему это делал. По какому поводу нажирался самогоном. Древнерусская тоска накатила – вот и все объяснение.

– Понятен только общий смысл. Да и демоны с ним, – девушка с улыбкой отмахнулась. – Ты не дослушал. Кто-то упивается дворфовским самогоном, постоянно пребывая в пьяном угаре. Кто-то подсаживается на «пыльцу паучьего цветка», постепенно превращаясь в дегенерата, пускающего слюни и ходящего под себя, находясь в своем иллюзорном мире. Кто-то отрекается от этого самого мира и ведет жизнь отшельника в стенах родового замка или какой-нибудь обители.

Не все такие – их меньшинство. Более сильные личности, наоборот, пытаются найти себя в каком-нибудь деле и быть полезными своей империи, королевству, клану, семье. Становятся успешными управленцами, торговцами, финансистами и так далее. И среди последних, конечно, есть те, кто отдает себя еще одному искусству – искусству боя. Я знаю, как минимум, одного такого разумного – самого молодого гранда боя Абидалии. Вернее знала, до встречи с тобой. Ты, наверное, захочешь знать, к чему я все это говорю?