Читать книгу "Метро 2033. Переход - Наиль Выборнов"

Отказал, заметив при этом, что торгаши с ярмарки никак не пострадали от ведущихся на поверхности военных действий. После этого Альберт некоторое время отказывался общаться с полковником, но в итоге признал, что замечание было по делу.

Народ с ДК, сам того не ожидая, освободился от рабства и вступил в Конфедерацию, но попал под протекторат «Театра кукол». Может быть, потому Альберт и успокоился, что под его контролем теперь находились оба крупнейших центра торговли Автограда.

Правда, мира на развалинах Набережных Челнов так и не установилось. Что ни день, так все по-прежнему: стрельба, грабежи и разборки, жрущие людей и друг друга мутанты. Вчера, например, по рации сообщали, что разведгруппа «Молодежной» столкнулась с кем-то возле Дома детского творчества.

Была перестрелка, с обеих сторон потери, причем непонятно, что это за пришлые вообще были: никаких знаков различия, а в диалог вступать отказались, сразу дав понять это огнем из нескольких стволов.

– Руки мыли? – спросил инвалид, услышав за спиной шорох. За годы работы воспитателем эта фраза стала своеобразной традицией.

– Мыли, – нескладно в два голоса ответили подопечные Ильи. Третий голос, который был той самой скрепой, что соединяла голоса в хор, навеки замолк.

Инвалид развернулся и взял со стола приготовленный заранее пакет с концентратом картофельного пюре, черт знает сколько лет пролежавший на складе перехода. Насыпал в тарелки, просыпал немного на стол, чертыхнулся и смахнул порошок в одну из четырех тарелок.

– Четыре… – прошептал Илья, покачав головой. – Снова четыре.

Инвалид никак не мог свыкнуться с потерями… Повернув голову, он посмотрел на свой шкаф, забитый паяльными принадлежностями, электронными компонентами и требующими починки устройствами. Все, кроме одной из полок.

На ней стояла рюмка давным-давно выдохшейся водки, накрытая куском жесткого хлеба из картофельной муки. Пусть официально никто и не признал мародера погибшим, инвалид устроил по мужчине своеобразные поминки, хоть и говорят, что водкой человека поминать нельзя.

* * *

Щебень и мелкие обломки дробью летели на асфальт с лопаты, крупные приходилось оттаскивать руками. Работали в четыре руки, быстро, но аккуратно, чтобы не задеть оставленных внизу сюрпризов, если они там вообще были..

– Вот так вот… – Покряхтывая, один из работников схватил с поверхности завала крупный кусок бетона и потащил его в сторону. – Стоял переход, стоял и тут рухнул…

– Думаешь, найдем там чего? – поинтересовался второй, опираясь на лопату. Непривычно долгая и тяжелая работа заставляла ныть когда-то простуженную поясницу. – Гермоворота открыты вроде не растаскали ли все?

– Ну и пусть растаскали, что-то, да всегда останется. – Первый бросил тяжелый обломок на землю, попытался утереть лицо, но наткнулся рукой на резину противогаза. – Барахло эти ваши костюмы. Не плюнуть, не бзднуть, даже лицо почесать не получается.

– Ага, конечно… Так сними его, если смелый такой, все сразу хорошо покажется.

Колонна торчала из земли, как каменные стелы древности. Сбоку ее подпирал кусок бетона, вокруг изобильно были разбросаны обломки асфальта, бетона, и все это было сверху присыпано грунтом.

– Нам это не суть важно, парни, – обратился к рабочим один из бойцов, стоявших в охранении и не участвовавших в разборке завала. – Нам просто нужно в технические помещения попасть.

– Здесь труп! – констатировал один из рабочих.

– Здесь еще один, – озадаченно добавил тот, что жаловался на «химзу». – В осколках весь, как еж, но крови нет. Вот это я понимаю хороший костюм… Не пробило.

– Оттаскивайте их, нечего глазеть, – приказал подошедший бригадир. – Будто трупов не видели никогда.

– Эх, чую, могилу раскопали мы… – протянул один из рабочих, вытягивая один из трупов за руки. – Сейчас отроем здесь трупов тридцать.

– Нет там тридцати, – ответили ему. – Тут среди этого мяса тухлого оружие нашли. Набор как раз на два человека, так что больше не будет ничего. Оттаскивайте да ройте дальше.

– Точняк! Здесь и ножны! – Один из рабочих наклонился и отстегнул с бедра трупа ремень, поднял его над головой так, чтобы бойцам было видно.

– Так, потом разберетесь! – снова повысил голос бригадир. – Работайте давайте!

Двое из рабочих потащили трупы прочь, остальные взялись наконец за лопаты и стали отбрасывать битый асфальт в сторону. Над заброшенным переходом снова воцарилась тишина, которую нарушали только стук щебенки и кряхтение рабочих.

– Мать твою, да он живой! – раздался испуганный выкрик…

* * *

Инвалид пересыпал концентрат из лишней тарелки в остальные три, разделив на примерно равные порции. Вернув пакет на стол, он захватил тряпку, обернул ею нагревшуюся ручку чайника и залил порошок водой.

Гранулы крахмала слиплись, образовывая неприятного вида комки. Илья поставил чайник на плиту, а сам, взявшись за ложку, принялся тщательно перемешивать пюре в своей тарелке.

– Садитесь, – не глядя, буркнул он детям, по-прежнему стоявшим у входа в его жилище. – Берите ложки и ешьте.

Дети уселись за стол, и некоторое время было слышно только глухое постукивание алюминиевых ложек по дну мисок. Инвалид первым покончил со своей порцией, выскоблил посуду дочиста и уселся, откинувшись в своей каталке. Его подопечные продолжали поглощать пищу.

Исламисты потеряли силу, но война не закончилась, а «Домостроителей» так и остается осажденной крепостью. И останется, пока колонны держат тяжесть бетонного свода, грунта и асфальта над ним.

А люди выдержат. Что бы с ними ни случалось, всегда выдерживали.

Потому что если не ради своего выживания, то ради выживания своих детей человек готов на все.

Илья задумчиво посмотрел на своих воспитанников и подумал, что хотел бы преподнести им мир в том виде, в котором когда-то давно ему объяснили мир родители, родственники, воспитатели и учителя.

– Только, увы, мир теперь загажен и слишком опасен для вас, – едва заметно пошевелил губами инвалид и улыбнулся, отведя взгляд.

Но другого у человечества попросту нет. А это значит – нужно работать с тем, что имеется в наличии.

* * *

Девушка неуклюже отстучала по клавиатуре код пальцами в толстых перчатках защитного костюма. Покрытая толстым слоем пыли консоль пискнула, принимая пароль, и над гигантской гермодверью, в несколько раз больше тех, что устанавливались в переходах, загорелась красная лампа.

Не важно – рассказал бы мародер кому-то о бункере или предпочел бы промолчать, все равно никто не смог бы пробраться внутрь без правильного пароля. Да хоть рви эту дверь – ничего не выйдет, скорее потолок на себя обрушишь.

С другой стороны, дикари могли попытаться замуровать жителей этого бункера, хотя и эта попытка была обречена на провал: мощный электрический привод справился бы с бетонной пробкой. К тому же кто вообще мог подумать, что это – единственный выход из бункера?