Читать книгу "Проклятая - Татьяна Серганова"

Дима сел напротив и смотрел так пристально, что кожа моментально покрылась мурашками. Считывает… прошелся по ауре, измерил уровень силы… непривычно, неприятно… он словно раздевал меня, заглядывая в самые далекие уголки души. Сущность слабо ворчала и зарывалась глубже. Ей тоже не нравилось это сканирование.

— Сильна, — закончив обзор, произнес Дима.

— Спасибо.

— И большой выброс был?

Если бы я знала. Да, я видела все эти артефакты на столе у Сережки, но никогда не задумывалась о силе выброса. Мне, если честно, в тот момент было неинтересно, да и обсуждать это совсем не хотелось. Тем более с шефом.

— Ты для этого пришел сюда, Дим?

— Не жалеешь? — Он тоже откинулся назад, положил руку на спинку дивана и неотрывно следил за мной.

Длинные пальцы монотонно барабанили по кожаному покрытию дивана в известном только ему одному ритме.

Тук-тук-тук…

Это раздражало и нервировало еще больше.

— О чем?

Мне хотелось встать, пройтись по гостиной. Сделать хоть что-нибудь, чтобы стряхнуть с себя его назойливый взгляд, который будил во мне непонятное чувство… вины?

— Значит, не жалеешь. — Горькая улыбка и скорбные складки в уголках губ, неожиданно уродующие его совершенное лицо.

Мне нечего было ответить, и я просто молчала.

Молчал и он.

Тикали старые часы, а чувство вины все нарастало. Ведь не обещала ему ничего, а все равно чувствовала себя предательницей. И это чувство неприятно горело внутри.

— И что дальше?

— В каком смысле?

— Будете встречаться несколько раз в неделю, жить на два континента? Конечно, это не проблема, у тебя же есть сфера, и он может перенестись к тебе в любой момент… Но разве тебя устроит такая жизнь? Или ты как верная спутница бросишь здесь все, оставишь мелких и полетишь к нему на Сейшелы?.. Ты же отлично понимаешь, что Серега свою жизнь вряд ли захочет менять ради…

— Какой-то ведьмы? — закончила я, а он внезапно замолчал, даже перестал барабанить по спинке дивана. — Дим, тебе не кажется, что это немного не твое дело?

В конце уже не скрывала металлических ноток в голосе, и он вздрогнул.

— Прости.

Колдун отвел взгляд, потеребил рукой волосы и неловко улыбнулся:

— Как-то все не так получилось… Я не хотел тебя обижать… Просто… Просто не знаю, что делать… Я опять все испортил, да?

Его взгляд изменился, стал теплым и привычным. Вот такого Диму я знала.

— Дим, в тебе сейчас говорит обида на меня, на брата… Никто не ожидал, что так все обернется…

— Ты счастлива, — перебил он меня.

Дима не спрашивал — утверждал, а я слегка склонила голову, подтверждая его слова.

Мягкая улыбка не тронула синих глаз, в которых на мгновение промелькнула… тоска? Нет, невозможно, невероятно… Я попыталась понять, разглядеть, даже чуть-чуть подалась вперед, но момент был упущен, и передо мной сидел прежний Дима — обаятельный чертяка с задорными искорками в глазах.

— Надеюсь, ты не собираешься увольняться?

— Нет.

— Отлично. А то искать нового секретаря — это так трудно… долго и муторно.

— Тебе это не грозит. В ближайшее время точно, — я улыбнулась в ответ.

— Это хорошо.

И мы опять замолчали.

Вроде и поговорили, вроде как все решили, а все равно какая-то недосказанность продолжала висеть в воздухе и не давала вздохнуть полной грудью.

— Как прошел разговор с Саидом? — вдруг спросил Дима, когда тишина между нами стала уже просто невыносимой.

— С Саидом? Нормально, — и тут я вспомнила сестру и ее просьбу. — Слушай, Дим, а ты… лично ты сам… не думал предложить свою кандидатуру на инициацию Лизы?

Он вздрогнул, почти незаметно, но я успела это засечь, и прикрыл на мгновение глаза.

— Ты серьезно? — после длительного молчания произнес феникс.

— Да, — сказала совсем тихо, потому что внезапно почувствовала себя если не дурой, то уж точно не эталоном разумности. И выражение лица у Димы было такое, что впору зарыться носом в подушку от стыда.

— Это, конечно, очень мило… но ты серьезно думаешь, что… хм… Колючка, твоя сестренка, конечно, очень милая, хорошенькая и замечательная девочка, но она не ты… — В его глазах опять что-то мелькнуло и пропало. — И никогда не будет тобой. А я слишком себя уважаю, чтобы пользоваться стразами, как бы ярко и красиво они ни сверкали, мне нужен только чистый камень, оригинал.

— Соколов, что за пошлые сравнения?! В ювелиры заделался? — вспыхнула я. — То-то смотрю, ты сплошь обвешан «пайетками» и «бисером», ценитель ты наш…

— Тань, не ерничай. И так тошно. Ты предложила, а я, имея право на выбор, отказался. Поэтому давай не будем обижать ребенка, — он равнодушно пожал плечами.

— Ты ей нравишься.

…Даже больше, она умудрилась в тебя по уши влюбиться…

— Вот и не дай этому чувству разрастись… Включи свою природную способность к убеждению, в красках опиши ей, какая я редкостная скотина и отъявленный мерзавец, не способный на большое и светлое чувство, только и могу трахать все, что движется! — Каждое его слово состояло из непередаваемого коктейля разнообразных эмоций, но боль проскальзывала явственно. Это явное передергивание ситуации во второй раз за время нашего знакомства с Димкой стало неким откровением для меня. И ведь он знал, что именно в таком контексте я думаю о нем. Не услышав опровержений своим словам, шумно выпустил воздух сквозь зубы, и вот передо мной опять сидел равнодушный феникс. — Или ты хочешь, чтобы я разбил хрустальный замок ее мечты?

— Нет.

— Вот и придумай что-нибудь, ты же у нас умная девочка.

— Димка, остановись. Зачем ты так? Ты ведь совсем не такой плохой, каким хочешь казаться. — Слова вырвались сами собой, но я не жалела о них. Я должна была это ему сказать.

— В смысле?

— Я никогда не видела в тебе сволочизма, подлости или паскудничества, которые ты себе приписываешь. Кобелизм — да, тут уж ты всем фору дашь.

— Правда? — Дима быстро поднялся с дивана и подошел ко мне. Видимо, его даже не тронула моя последняя фраза. Я на автомате встала. Мы замерли всего в полуметре друг от друга. — А что, если отбросить в сторону мою чрезмерную любвеобильность, которую я обещаю усмирить, и ты попробуешь дать нам двоим шанс?

Феникс медленно протянул руку и коснулся пряди волос, что опять выбилась из пучка, пропустил ее сквозь пальцы.

Я невольно задержала дыхание, когда он коснулся пылающей щеки, провел ладонью, очерчивая линию скул. После чего, мягко подавшись, накрыл мои губы нежным поцелуем.