Читать книгу "У любви свои законы - Линда Ховард"

— Как ты там оказалась?

— Папа ушел от нас вскоре после… той ночи, — чуть запнувшись, объяснила она. — Расс, мой старший брат, исчез вслед за ним. Ники пытался какое-то время прокормить нас. Надо отдать ему должное. Но я видела, что он вздохнул с облегчением, когда за нами пришли социальные работники. В то время мы были в Бомонте. Джоди отправили в один воспитательный дом, а нас с Скотти в другой. Нелегко было найти людей, которые согласились бы взять к себе Скотти. Грэшэмы согласились, когда я пообещала, что буду о нем заботиться. — После паузы Фэйт с обидой в голосе прибавила:

— Как будто я могла его бросить!

— Что с ним случилось?

— Он умер в следующем январе. Но по крайней мере последние полгода своей жизни он был счастлив. Грэшэмы окружили его заботой и лаской… Накупили ему игрушек, играли с ним. На Рождество ему устроили настоящий праздник. Но потом он стал быстро сдавать. В ту последнюю ночь я была рядом, — тихо проговорила она, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы. — Я держала его за руку, когда он умирал. — Она смахнула слезы рукой. — Порой мне казалось, что его отцом был Ги.

Грей изумленно посмотрел на нее. Ему подобное никогда в голову не приходило. Он даже не допускал мысли о том, что у его отца могли быть побочные дети. И вдруг Скотти… При мысли о том, что он собственноручно мог вышвырнуть своего младшего брата в грязь двенадцать лет назад, Грею стало дурно.

Почувствовав неладное, Фэйт взяла его за руку.

— Но скорее всего это не так, — пытаясь его успокоить, проговорила она. — Твой отец не бросил бы своего ребенка и не позволил бы ему жить в таких условиях, в каких жили мы. Если бы Скотти был его сыном, он бы позаботился о нем. Сейчас уже нет смысла выяснять, кто был его отцом. Но думаю, что не папа…

Грей и сам часто заморгал, отгоняя слезы.

— Да, — хрипло проговорил он. — Он бы о нем позаботился. — После долгой паузы он спросил:

— А что случилось с твоей семьей потом?

— Не знаю. Джоди живет, кажется, где-то около Джексона, но я видела ее в последний раз, когда ей было восемнадцать. А что сталось с папой и ребятами, я понятия не имею.

О Рини Фэйт нарочно не упомянула.

Значит, и ее семья, так же как и его, Грея, пострадала из-за предательства отца. Грей притянул к себе Фэйт и прижал к себе, словно пытаясь защитить от горьких воспоминаний о прошлом.

— Какое-то время я ненавидел отца, — признался он. — Представь, каково мне было узнать о том, что он бросил нас… Ведь мы привыкли быть за ним, как за каменной стеной. И его поступок причинил всем нам такую боль…

Фэйт прикусила губу, подумав о том, что ей придется сказать ему в скором времени.

— Моника пыталась покончить с собой, — вдруг проговорил Грей. — Она вскрыла себе вены, как только узнала о том, что отец сбежал. Я едва довез ее до больницы. Когда я появился у вас той ночью… я только что вернулся из клиники в Батон-Руж.

Фэйт поняла, что он пытается оправдаться за свои действия. Поцеловав его в плечо, она тем самым дала понять, что прощает ему. На самом деле она давным-давно простила Грея, ибо хорошо представляла себе, какую боль невольно причинил ему Ги своим исчезновением.

Он уставился на вентилятор, лениво крутившийся под потолком.

— А мама замкнулась в себе. Она перестала разговаривать с нами, даже перестала есть. Не выходила из своей комнаты целых два года. Это самый эгоистичный человек из всех, кого я знаю, — зло проговорил он. — Но я не хотел бы, чтобы с ней повторилось то, что было после исчезновения отца.

Именно этим объяснялась его непреклонность. Именно поэтому он хотел, чтобы Фэйт уехала из Прескота и не расстраивала своим присутствием ни мать, ни Монику. Это стремление Грея защищать близких ему людей Фэйт уже отчасти успела почувствовать и на себе. Грей был чем-то вроде феодального лорда в Прескоте, его влияние распространялось на все, и он сознавал всю тяжесть ответственности, к которой обязывало его положение.

Грей молча перевернулся и мягко вошел в нее. Мягко, но у Фэйт все равно перехватило дыхание, ибо между ног у нее нестерпимо ныло. Уперевшись в постель локтями, он зажал в ладонях ее лицо.

— Та ночь связывает нас неразрывными узами, — прошептал он. — Это черные воспоминания, но вместе с тем общие для нас обоих. Уже той ночью я хотел тебя, Фэйт. — Он стал медленно двигаться, в глазах его появился страстный блеск. — Тебе было всего четырнадцать, но я уже хотел тебя. И когда увидел снова в мотеле… Мне показалось, что этих двенадцати лет не было вовсе. Потому что желание было такое же сильное.

Потом он улыбнулся и предложил:

— Хочешь, я скажу тебе что-нибудь по-французски?

Проснувшись, она долгое время не двигалась и тихо любовалась Греем. Его длинные ресницы откидывали темные тени на скулы, а щеки и подбородок уже потемнели от щетины. Рот во сне был чуть приоткрыт, мышцы расслаблены. Он был удивительно красив. Необыкновенно красив. Длинные волосы рассыпались по могучим плечам. Он походил сейчас на флибустьера, который только что вышел из тяжелого боя, сильно намахался мечом и теперь восстанавливал силы в постели женщины. Маленький бриллиант, поблескивавший в мочке уха, только усиливал этот образ.

Она была настолько утомлена, что уже не могла заниматься любовью, но его тело по-прежнему манило к себе с непреодолимой силой. Он был прекрасно сложен: крепкие кости, тугие мышцы. Одна рука свесилась с кровати, а другая лежала на груди. У него были большие руки с длинными, как у скрипача, пальцами. Впрочем, его мизинец по толщине не уступал ее большому пальцу. При мысли, что вот этими большими и сильными руками он прикасался к ней, она сладко поежилась.

Наклонившись, Фэйт полной грудью вдохнула аромат его теплой кожи. Это был Грей… Это поразило ее, как будто она увидела его впервые. Он принадлежит ей. Она может трогать его, целовать и вообще делать все то, о чем еще недавно и мечтать не смела.

Его тело притягивало как магнит. Дыхание ее участилось и стало прерывистым, на лице выступил румянец. Для ее природной чувственности уже не существовало преград, и осознание того, что она может совершенно свободно прикасаться к нему, пьянило. Она положила руку на его бедро, чувствуя под пальцами тугой и толстый мускул, затем нежно пробежалась ладонью вверх по внутренней поверхности бедра, где волос почти не было, и еще выше и взяла в ладонь его яички. Как приятно было ощущать в руке их прохладную тяжесть!.. Грей зашевелился, раскинул ноги шире, но не проснулся. Перед ней лежал здоровый и сильный самец, который сейчас был весь в ее власти.

Она наклонилась к нему; кончики ее грудей коснулись волос на его груди. Соски мгновенно возбудились.

Веки его дрогнули, и он приоткрыл глаза.

— Мм… — с наслаждением негромко простонал он и машинально обнял ее.

Она уткнулась лицом в ложбинку у его горла. По всему ее телу прокатилась сладкая дрожь.