Читать книгу "Заклятые любовники - Марина Эльденберт"

Я развернула листочек, на которым твердым каллиграфическим почерком Винсента было выведено:

«Моя дорогая Луиза,

ваш дед любезно согласился побыть почтальоном. Примите этот скромный подарок, чтобы оттенить вашу красоту.

Отнюдь не в качестве извинений за то, что я в последние дни уделяю вам непростительно мало времени.

Разве что самую малость.

Ваш Винсент».

Я посмотрела на платье и улыбнулась. По ощущениям – шире не бывает, хоть завязочки к ушам цепляй.

Что ни говори, а некоторые записки приносят счастье.

13

Украшения и платье дополняли друг друга, на незнакомку в зеркале я смотрела с гордостью. Волосы, которые еще пару часов назад торчали в разные стороны, мы с Лидией совместными усилиями все-таки расчесали. Теперь они были уложены в плетение из кос, локонов и жгутов, и украшены большой заколкой – цветочной веточкой. От высокой, по моде Вэлеи, прически я отказалась. Сзади волосы закрывали шею, а спереди струились двумя свободными прядями, которые обрамляли лицо. Спина и декольте – открытые на грани приличий. Легкая накидка-шарф прикрывала плечи полупрозрачным газовым облаком. Корсет я попросила не затягивать слишком сильно, но на талию мне никогда не приходилось жаловаться.

– Долго вы еще будете прихорашиваться, милая леди? – донесся звучный голос деда из соседней комнаты.

– Минуточку!

Не могу же я выйти, не убедившись, что все идеально. Камеристка отступила, сложив руки на переднике, я же пристально рассматривала себя.

Лицо чересчур бледное, несмотря на зелье для легкого румянца. Маленькая хитрость, которой меня научила первая гримерша – тонкая незаметная линия вокруг глаз, оттенила их и сделала выразительнее. Я немного покусала губы, чтобы стали ярче и слегка припухли, и вышла в гостиную, где застала умилительную картину: Арк положил голову на подлокотник кресла, а дед чесал его за ухом. Увидев меня, дедушка поднялся и отвесил галантный поклон.

– Самая прекрасная леди Энгерии!

– Стоило так стараться, чтобы услышать это от вас.

Дед у меня слов на ветер не бросал: восхищение в его глазах вознаградило за все усилия.

Чем заняться в ночь перед балом? Правильно, красоту наводить. И не только свою. Мне пришлось побегать за Терезой, чтобы заставить ее воспользоваться приготовленной мной маской. Побегать буквально, потому что она пятилась от меня, словно я собиралась намазать ее отваром гориньи, от которой все лицо краснеет и покрывается прыщами. Потом, в три часа ночи, мне пришло в голову, что я должна обо всем рассказать Винсенту. Именно сегодня и чуть ли не сейчас. Проворочавшись до рассвета, я решила подождать, поручила Арка лакею и немного поспала. До обеда.

– Сейчас я сожалею о том, что вы моя внучка.

– Мой первый танец – ваш.

Я поправила деду галстук, легко поцеловала в щеку, а он предложил мне руку. Мы направились к двери, и Арк пошел следом, тихонько поскуливая. Так и норовил ткнуться носом мне в руку, а потом шагнул вперед и зарычал.

– Это еще что такое, бестолочь? – Дедушка попытался его отогнать, но дог ощерился и показал зубы. Тут уже удивилась я: с того дня, как в доме появился маленький черный щенок, он рычал только играючи или когда кто-то на меня злился.

– Арк, место! – Я чуть повысила голос, но он не двинулся с места. Заскулил уже громче, преданно заглядывая в глаза. Пришлось повторить уже строже: – Место!

Тогда он опустил голову и поплелся в спальню. Я обернулась: он укладывался на полу, виноватый и грустный. Захотелось подбежать к нему и притянуть к себе, но бал должен был начаться с минуты на минуту. Успеется. Вернусь и будем обниматься всю ночь.

У лестницы нас дожидались отец, Глория и Себастьян. Мачеха в светло-голубом платье выглядела моложе, а братец в черном парадном костюме и при фраке – на несколько лет старше. Вечно заискивающее выражение лица и бегающий взгляд сменила отрешенность и гордо вздернутый подбородок. Ни он, ни матушка не соизволили высказать ничего о моем наряде, Глория только поджала губы, заметив колье.

А вот отец улыбнулся – немного неуверенно.

– Прекрасно выглядишь, дочка.

Я улыбнулась в ответ и протянула ему руку.

– Не возражаешь? – спросила у деда, отпуская его.

– Буду только рад.

– Как вам Мортенхэйм? – Я повернулась к отцу, направляясь за ним. Надо бы запомнить, что я здесь не хозяйка, и перестать задавать этот дурацкий вопрос.

– Много воспоминаний. Чувствую себя необычно.

Не самая легкая тема. Я украдкой взглянула на отца, но он продолжал улыбаться:

– Потому что хозяева больше не смотрят на нас, как на насекомых.

Я с трудом сдержала смешок. Оказывается, у него тоже есть чувство юмора.

Мы спустились по лестнице, сливаясь с потоком направляющихся к бальной зале людей.

– Леди Луиза, вы очаровательны! – Неожиданный комплимент от одного из джентльменов заставил улыбнуться.

– Благодарю.

– Дорогая, у вас потрясающее платье! – Его спутница решила поддержать кавалера, и на ее голос обернулись все.

Дальше на меня посыпались комплименты от других гостей. Нас приветствовали, на нас смотрели, безоговорочно принимая в свой круг – похоже, горячая новость о воссоединении семейства Лефер потихоньку остывала, а ближе к ужину и вовсе превратится в ледышку: наверняка на балу случится немало любопытного, что будет забавно обсудить.

Холл, длинный коридор, и вот нас уже объявили. Мы с отцом шагнули в двери первыми.

Стемнело, над залой расплескался приглушенный свет роскошных люстр, блестки украшений переливались под потолком, в воздухе плавали запахи духов и мягкий ненавязчивый аромат хвои. Огромная ель – высотой в четыре человеческих роста не меньше – застыла в центре залы, от ее верхушки расходились тончайшие нити, протянутые под потолком с фресками и стекающие вдоль занавешенных портьерами окон.

Мужчины провожали меня взглядами – короткими, насколько позволяли приличия, но на этот раз никаких фривольностей я не замечала. Дамы оценивающе рассматривали платье, восхищенные вздохи чередовались с: «Ничего особенного. Вот у моей кузины на свадьбе…»

Большинство уже собрались, я заметила стоявших чуть поодаль Фрая и Терезу, мысленно пожелала ей удачи. Музыканты листали ноты и о чем-то негромко спорили, лорд-канцлер переговаривался с каким-то мужчиной внушительных размеров, дамы перешептывались, обмахивались веерами, совсем юные девушки восторженно оглядывались по сторонам – сразу понятно, что у них это самый первый бал.

– Леди Луиза, вы великолепны! Граф Солсбери!

Знакомый голос. Обернувшись, я увидела чету Уитмор: граф с улыбкой взирал на меня, а вот Камилла явно сожалела, что у нее в руках ничего нет, чтобы пролить на мой подол.