Читать книгу "Ртуть и соль - Владимир Кузнецов"

Он курит сигару с золотым кольцом и носит на пышном галстуке брошь с крупным изумрудом. Известная личность – и большая тайна для многих, не только в кают-компании, но и во всей империи. Уже полтора года как он занимает пост хранителя тайной печати в Кабинете его величества, и никто не может сказать, кто он и откуда родом. Подписывается и представляется хранитель монограммой «Д», а лицо скрывает литой серебряной полумаской, которую, по слухам, он не снимает даже во сне.

– Объяснять – занятие для монаха в приходской школе, – делает небрежный жест Леклидж. – Не желаете разрешить наш спор практически?

Присутствующие с интересом ожидают продолжения. Оно не заставляет себя ждать: двери кают-компании раскрываются, впуская Уолзи Лэбба, архиепископа Альбони, в сопровождении двух гвардейцев.

– Неслыханно! – обрывая попытки приветствовать его, произносит Лэбб. – Я требую ответа!

– Какого, ваша святость? – лениво интересуется Д, выпуская два дымных кольца.

Архиепископ клокочет от гнева. Сейчас на нем повседневное облачение – длиннополый белоснежный камзол с золотым шитьем и рубинами, бриджи и шелковые чулки с завязками, сплетенными из золотой нити. Раскрасневшееся лицо священнослужителя особенно выделяется на этом фоне.

– Кто-то из присутствующих проник ко мне в каюту и украл… принадлежащую мне вещь! – Он слегка запинается на средине этой гневной тирады.

Леди Рей берет со стола хрустальный фужер с вином и делает небольшой глоток. Лицо ее непроницаемо – это означает, что подобное обвинение для нее крайне оскорбительно. Королевский врач, иностранец Бюлментрост, задумчиво играет желваками. Лорд Бэллкем, виконт Гайрел, вскинув подбородок, делает вид, что поглощен изучением ближайшей картины. Невозмутимыми остаются только Леклидж и Д.

– А почему, собственно, кто-то из присутствующих? – интересуется Гирен, единственный из всех, кто не носит громкого титула и не занимает важного государственного поста. – Не правильнее ли предположить, что это был кто-то из матросов? Вещь, я полагаю, ценная?

– Вам не нужно ничего «полагать», – с неприязнью отвечает Лэбб. – Мои гвардейцы уже обыскали матросов, их сундуки, трюмы. Со всем тщанием они осмотрели яхту, от носа до кормы.

– Черные мундиры привыкли к обыскам, – согласно кивает Д. – И весьма поднаторели в них. Запрещенная литература, подметные письма, недозволенные предметы… Если кто и знает, как надо искать, – то это Епископальная гвардия. Не так ли, ваша святость?

– Истинно так, – архиепископ оставляет иронию Д без ответа. – Они разделили все палубы и переборки на квадраты, тщательно пронумеровав их и обыскав один за другим. Потайные ящики, ниши, подпольные тайники – ничто не скрылось от их внимания.

– Большой труд, – подает голос виконт Гайрел. – Требует времени.

– Я обнаружил пропажу вчера утром, – с некоторым трудом признает Лэбб. – Но не стал преждевременно поднимать шум. Предпочел проверить все самостоятельно.

– Я полагаю, наши каюты вы уже осмотрели, – улыбается Леклидж.

Эти слова походят на стилет, завернутый в шелковый платок. И Рей, и Бэллкем – древние фамилии и посягательств на свою честь просто так не спустят.

– Не все, – на лице архиепископа на мгновение появляется хищная улыбка. – Я уверен, что ни прекрасная леди, ни благородный виконт не причастны к этому вопиющему преступлению.

На отстраненном лице Нейдж Рей появляется тень интереса. Бэллкем все еще игнорирует разговор. Тоск по отцу, он унаследовал его – подобный пороху – нрав. Первая сказанная архиепископом фраза уже оказалась достаточно оскорбительной.

– Нашли что-то интересное? – елейным голосом спрашивает Д. Инкогнито накладывает свои ограничения – он не отвечает на подобные вызовы открыто. Повадками хранитель похож скорее на змею, чем на льва, – предпочитает внезапный удар из надежного укрытия.

– Пока нет, – отвечает Лэбб, и в голосе его нет ни тени смущения или страха. – Я прошу вас отдать мне украденное добровольно. Это избавит нас всех от неприятной процедуры. Вы знаете, я в своем праве.

Столь неожиданный поворот обращает присутствующих в слух.

– Вы говорите о сердце? – тем же тягучим тоном спрашивает хранитель. От этих слов лицо архиепископа резко белеет. Он оглядывается, но остальные, похоже, не понимают, о чем идет речь.

– У меня его нет, – заявляет Д.

Воцаряется тишина, слышен только скрип снастей и плеск волн снаружи.

– В таком случае, – тяжело произносит Лэбб. – Леди, виконт, вы не желаете покинуть кают-компанию? Боюсь, я вынужден буду запереть ее до… конца разбирательства.

– Мистер Леклидж предложил интересную игру, – вздыхает леди Рей. – Не хочу пропустить первый раунд.

– Я тоже, – кивает виконт.

– Да будет так, – соглашается архиепископ.

Двери за ним закрываются. Ключ со скрипом проворачивается в замке.

От кают-компании он следует по узкому коридору к дверям каюты Д. Один из гвардейцев достает из кармана связку ключей и по очереди пробует вставить их в замок. Наконец раздается щелчок, и дверь открывается.

Леклидж стоит у иллюминатора, спиной к вошедшим. Один из гвардейцев кладет руку на эфес шпаги.

– Не нужно, – останавливает его Лэбб. – Гирен, потрудитесь объясниться.

– В чем, ваша святость?

– Как вы покинули кают-компанию и оказались здесь? Коридор один, и он не так велик.

– Черные мундиры – нелучшие свидетели, – пожимает плечами Леклидж. – Пусть подождут за дверью.

Архиепископ коротко кивает гвардейцам. Те выходят, закрыв за собой дверь.

– Это ваших рук дело? Вы выкрали сердце? – требовательно спрашивает Лэбб. Леклидж поворачивается к нему. Его длинные седые волосы растрепаны, словно только что он стоял на сильном ветру. Он молчит.

– Вы сделали это по приказу Д, – продолжает Уолзи Лэбб. – Я трижды отказал этому выскочке в просьбе продать его. Оно принадлежало святому, и его нетленность…

– Святость, в том понимании, какое подразумевает епископальная церковь, никогда не касалась этого предмета, – перебивает собеседника Гирен. – Это плод нашего искусства.

– Аркана запрещена королевским законом, – лицо архиепископа багровеет.

– И все же я здесь, – разводит руки Леклидж. – Тот, кто посвятил Аркане жизнь. Прошел сквозь стены и двери, не затратив на путь и секунды. И не покинув своего прежнего места.

– Я сам поднесу факел к твоему костру, колдун, – Лэбб касается небольшого украшения – подвески, закрепленной на широкой атласной ленте.

– Нет, – улыбается Гирен. Глаза его становятся темными, словно заполняясь черным дымом. – Ваша святость не сделает этого – ибо украл не я.

– Я должен поверить безбожнику?

– У вас нет иного выбора. – Кажется, что чернота в глазах Лэклиджа распространяется, целиком заполняя глазницы. – Зачем еще Д пригласил меня сюда? Кого еще заподозрить, как не колдуна и богоотступника?