Читать книгу "Морские титаны - Александр Калантаев"

К началу Первой мировой войны Страна восходящего солнца окончательно освоилась с правилами не слишком честной игры под названием «мировая политика» и готова была продемонстрировать и оскал своих стальных клыков, и железные мускулы. Верная союзническому долгу и статьям договора с Великобританией, Япония вступила в войну на стороне Антанты и начала боевые действия против Германии и Австро–Венгрии. С первых дней конфликта ее войска штурмовали немецкую базу Циндао, откуда едва успел выскочить знаменитый легкий крейсер «Эмден». Корабли Императорского флота Японии вместе с британцами, французами и русскими искали в Тихом океане эскадру адмирала Максимилиана фон Шпее.

Мало кто знает, что японские эскадренные миноносцы были посланы в Средиземное море, где участвовали в боевых действиях против австрийцев и заслужили высочайшую оценку британского Адмиралтейства, Разумеется, делали все это японцы небезвозмездно, надеясь после войны на свою долю добычи при разделе германских заморских территорий в тихоокеанском регионе. Англичане притязания своего верного союзника с наступлением мира поддержали, но с опасением Амбициозная Япония становилась слишком сильной и динамичной.

Не успели просохнуть чернила на документах мирных соглашений в Версале, а на Дальнем Востоке и в Малой Азии вновь затягивался тугой узел неразрешимых политических противоречий. То, что к претензиям небольшого островного государства на доминирование в этих областях земного шара европейцы относились с тревогой и настороженностью, лишь подзадоривало Токио. Европа была далеко и вышла из небывалой в истории человечества кровавой вакханалии 1914–1918 годов. Другое дело, что имперские аппетиты самураев стали раздражать еще одно быстро развивающееся и могучее государство — США.

Американцы сказочно обогатились на поставках оружия в сражающуюся Европу и, вступив в войну третьеразрядной державой, вышли из нее уже мировым кредитором, требующим от победителей (Франции и Великобритании) платить по счетам И если французы «вывернулись», обложив побежденную Германию непомерными репарациями, то финансовые возможности Британии были подрублены на корню. Основная мировая валюта — фунт стерлингов — начала стремительное падение, постепенно уступая место обнаглевшему и всесокрушающему доллару. После Второй мировой войны последует окончательная смена мировых лидеров, и Британская империя прикажет долго жить.

Теперь же, после Первой мировой, янки стремительно осваивали новые рынки сбыта, и звездно–полосатый флаг стал неизменным атрибутом самых отдаленных уголков земного шара Уж кто‑кто, а предприимчивые дельцы из Вашингтона, положив глаз на вожделенные Китай и Корею еще перед Русско–японской войной, сейчас тем более свой шанс упускать не собирались. И нет ничего удивительного, что подобная бесцеремонность пришлась не по вкусу японцам. Противников разделял огромный океан, прозванный удачливым путешественником Магелланом «Тихим», но страсти здесь грозили разгореться нешуточные. И пока в Лондоне пытались оценить обстановку, японцы и американцы стали готовиться к возможной схватке друг с другом, раскачивая маховик новой гонки морских вооружений. Остановить это сползание к очередной войне решили статьями договоров знаменитого саммита представителей великих держав, проходившего в Вашингтоне в 1922 году.

В ходе тяжелых дискуссий в столице Соединенных Штатов четко обозначился водораздел между участниками конференции. Англосаксы (США и Великобритания) выступили единым фронтом, по другую сторону которого сиротливо оказались Япония, Франция и Италия. (Германия, как побежденная страна, участие в этом политическом спектакле не принимала) Обе группы преследовали абсолютно противоположные цели, обе хотели извлечь максимальную выгоду из принимаемых ограничений. Дебаты велись и по разделу бывших германских колоний, и по общему тоннажу для разных классов боевых кораблей. И хотя шаткий компромисс был найден, удовлетворить ни одну из сторон окончательно не удалось. И Франция, и Италия надеялись на другой исход. Что касается Японии, то ей не оставили даже призрачных надежд. Столь доблестно поддержавшая союзников в разделе мира на поле брани, островная держава была вынуждена не только вернуть Китаю полуостров Шаньдун, захваченный в 1914–1915 годах вместе с морской базой в Циндао, но и отказаться от своей кораблестроительной программы, известной как «план 8+8». Японцы предполагали построить восемь новых дредноутов и восемь линейных крейсеров, призванных стать ядром нового, хорошо сбалансированного флота империи. Теперь на этом плане ставился жирный англо–американский крест, монументально венчающий не только окончательные решения адмиралов и политиков, но и перечеркивающий все чаяния и устремления Японии. Дошло до унизительного курьеза: разрешение не пускать на слом великолепный дредноут «Мутсу» пришлось выклянчивать, апеллируя к чувствам школьников, собиравших деньги на его постройку.

В Токио были разочарованы, но, вынужденные сохранять дипломатические приличия, с глубоко задетым чувством ущемленного самолюбия, под статьями Вашингтонских соглашений подписались. Японская делегация, вежливо улыбаясь и расшаркиваясь, отправилась на родину, отказавшись от последующих банкетов и бесчисленных великосветских раутов. Значения этому не придали…

В целом, отмечая итоги вашингтонских прений и притянутых буквально «за уши» договоренностей, следует отметить главное: ограничения от 1922 года удовлетворили лишь американцев, позволив США сравнять свой флот с британским и свободно хозяйничать в Китае. Англичане, чья валюта уже стояла на коленях, получили еще один сокрушительный удар — теперь их флот навсегда распрощался с «two power standard» и уже не подавлял эвентуального противника двойным превосходством в численности кораблей. Позднее адмирал Четфилд назовет Вашингтонские соглашения «миной замедленного действия в основании того здания, которое называлось Британской империей». Пока же, сразу после встречи на высшем уровне, все участники «справедливого дележа» объявили так называемые «линкорные каникулы» (отказ от строительства новых дредноутов) до 1930 года и занялись модернизацией своих старых кораблей. На верфях закладывались крейсера, эсминцы, субмарины и ставшие значимыми авианосцы.

Казалось, теперь, когда несокрушимые дредноуты отправлены на покой, можно всерьез задуматься о мире! Так казалось. Хрустальный звон бокалов, поднятых за добрососедские отношения и послевоенное благоденствие, утонул в пронзительном гудке парохода, увозившего домой переставших улыбаться представителей японской делегации.

Запрет на строительство «повелителей океанов» — линкоров — вовсе не означал установления статус–кво. Слишком острыми были так и не сглаженные противоречия. Как и ожидалось, стороны вновь оказались за столом переговоров. Теперь уже в Лондоне. Новая конференция по разоружению началась 21 января 1930 года в здании британского парламента. В повестке дня значились вопросы дальнейшего ограничения морских вооружений, однако в силу милитаристского мышления договорились скорее о перевооружении. Германия, как всегда являвшаяся возмутительницей всеобщего европейского спокойствия, заложила к этому моменту уникальные для того времени дизельные броненосцы типа «Дойчланд», вызвав панику у своих соседей–французов. Еще глубже обозначилась пропасть между США и Японией. Переговоры этих сторон продвигались с большим трудом, и лишь деликатное посредничество англичан позволило соперникам окончательно не выйти за рамки этикета. Японцы, находившиеся у черты полного финансового краха, стремились к сокращению вооружений (и прежде всего расходов на них), но были вынуждены сохранять свой флот на уровне, способном отразить возможную агрессию США. Гордые, однако поиздержавшиеся островитяне хотели (скромно) иметь на каждые десять американских крейсеров хотя бы семь своих, а по субмаринам иметь паритет с подводным флотом Соединенных Штатов.