Читать книгу "Хорошая работа - Дэвид Лодж"

Робин обернулась и с улыбкой посмотрела на него.

— Мне очень приятно это слышать. Если даже ты это понял, значит, это поймет кто угодно.

— Большое спасибо, — ответил Вик.

— Извини, я не хотела тебя обидеть. Просто это значит, что Чарльз ошибался, когда говорил, будто мы не должны учить тех, кто ничего не читал. Это ложное противопоставление. По-моему, нет на земле человека, который прочитал бы меньше, чем ты.

— За последние несколько недель я прочитал больше, чем за все годы после окончания школы, — сказал Вик. — «Джен Эйр», «Меркнущие высоты» и «Дэниела Деронду». Точнее, половину «Дэниела Деронды». Еще вот этого парня, — он достал карманное издание «Культуры и анархии» Мэтью Арнольда, которому был посвящен сегодняшний семинар, и помахал им в воздухе, — и Теннисона. Как это ни смешно, Теннисон мне понравился больше всего. Никогда не думал, что стану читать стихи — и вот пожалуйста. Я даже выучил кое-что наизусть и читаю сам себе в машине.

— Вместо Дженнифер Раш? — поддела Робин.

— Что-то я устал от Дженнифер Раш.

— Отлично!

— У нее слова плохо рифмуются. А вот Теннисон рифмует первоклассно.

— Это точно. А какие отрывки ты выучил?

Глядя ей прямо в глаза, Вик продекламировал:

Так уж вышло — упорхнула полюбившая меня,

И один я с моей тенью на обломках корабля.

— Весьма симпатично, — сказала Робин после некоторой паузы.

— Мне показалось, что очень к месту.

— Неважно, — отрезала Робин. — Откуда это?

— Разве ты не знаешь? Называется «Локсли Холл шестьдесят лет спустя».

— По-моему, я такого не читала.

— Ты хочешь сказать, что я читал что-то, чего не читала ты? Поразительно. — Он обрадовался как ребенок.

— Что ж, — сказала Робин, — раз ты пристрастился к поэзии, Теневой Резерв не прошел для тебя даром.

— А для тебя?

— Я научилась быть благодарной судьбе за то, что не работаю на заводе, — ответила Робин. — Чем скорее появятся те заводы без электричества, о которых ты говорил, тем лучше. Люди не должны зарабатывать на жизнь, делая все время одно и то же.

— А как они тогда будут зарабатывать?

— Они вообще не должны этого делать. Пусть лучше учатся. А работать и производить ценности будут роботы.

— Значит, ты признаешь, что кто-то все же должен этим заниматься?

— Я понимаю, что университеты не растут на деревьях, если ты об этом.

— Что ж, это уже кое-что.

В этот момент раздался стук в дверь, и вошла Памела, секретарь кафедры.

— Вам звонят, Робин.

— Привет, — услышала она в трубке голос профессора Цаппа. — Как поживаете?

— Хорошо, спасибо, — ответила Робин. А вы? Где вы?

— У меня все отлично, я дома, в Эйфории. Сейчас теплая звездная ночь, я выбрался из-за письменного стола, взял свой радиотелефон и любуюсь на залив, делая несколько звонков. Слушайте, я прочитал вашу книгу. По-моему, это потрясающе.

Робин почувствовала, что ее настроение поднимается, как воздушный шарик.

— Правда? — переспросила она. — Вы будете рекомендовать ее университетскому издательству?

— Уже. Вы получите от них письмо. Запрашивайте вдвое больше того, что они предложат.

— Ой, я боюсь, у меня не хватит храбрости, — смутилась Робин. — А сколько это?

— Понятия не имею, но сколько бы ни было, настаивайте на том, чтобы удвоить их цифру.

— Они откажутся, и все пойдет прахом.

— Не откажутся, — заверил ее Моррис Цапп. — Только еще сильнее захотят с вами сотрудничать. Но звоню я не поэтому. Я звоню насчет работы.

— Работы? — Робин заткнула свободное ухо, чтобы не слышать стука пишущей машинки Памелы.

— Да, мы тут собираемся с осени ввести курс по женской прозе. Вам это интересно?

— Конечно, — обрадовалась Робин.

— Великолепно. В таком случае, мне нужно ваше резюме, и чем скорее, тем лучше. Вы можете переслать мне его по факсу?

— По факту?

— По фак-су. Факс… Ладно, оставим это. Пришлите по почте, срочно и с уведомлением. Вам придется приехать сюда на несколько дней, познакомиться с сотрудниками факультета, привезти документы и все такое прочее. Годится? Разумеется, дорога за наш счет.

— Отлично, — согласилась Робин. — А когда?

— На следующей неделе.

— На следующей неделе?

— Ну да, которая после нынешней. Буду с вами откровенен, Робин, есть еще один кандидат, которого пропихивает мой прохиндей-коллега. Поэтому я хочу ввести вас в игру как можно скорее. Я уверен, они обалдеют от вашего британского произношения. У нас в штате нет ни одного англичанина. Это большой плюс для вас, здесь полным-полно англофилов. Видимо, потому, что мы очень далеко от Англии.

— А кто второй кандидат?

— Пусть вас это не беспокоит. Она не очень хороший преподаватель. Просто писательница. Предоставьте это мне. Делайте что говорю, и это место будет вашим.

— Ох… Не знаю, как мне вас благодарить, — пробормотала Робин.

— Мы обсудим это позже, — ответил Цапп, но произнес он это без всякого намека, просто по привычке. — Вас не интересует зарплата?

— Интересует, — призналась Робин. — Сколько?

— Точно пока не знаю. Вы ведь очень молоды. Но никак не меньше сорока тысяч долларов.

Робин замолчала, производя в уме арифметические действия.

— Я понимаю, что это не слишком много… — сказал Цапп.

— По-моему, вполне нормально, — ответила Робин, уже подсчитавшая, что это вдвое больше того, что она получает в Раммидже.

— Но зарплата быстро вырастет. Люди вроде вас сегодня очень ценятся.

— Что значит «вроде меня»?

— Феминистки, занимающиеся литературной критикой. Здесь у нас теория в почете. В вашей жизни будет множество конференций, будете ходить на лекции. Штат Эйфория задумал создать новый Институт Передовых Исследований. Если это выгорит, к нам прибудут все акулы из Йеля и Института Джона Хопкинса, чтобы читать здесь лекции — каждый по семестру.

— Звучит заманчиво, — признала Робин.

— Да, вам это должно понравиться, — сказал Моррис Цапп. Не забудьте про резюме, и Пусть ваше начальство свяжется с нашим председателем, Мортоном Зигфилдом. Скоро увидимся. Чао!

Робин положила телефонную трубку и громко рассмеялась.

Памела подняла глаза от клавиатуры.

— Ваша мама здорова? — спросила она.