Читать книгу "Я стройнее тебя! - Кит Рид"

Происходящее по-своему величественно. Долгую минуту грузные фигуры со склоненными головами давят на забор, — так волы тянут повозку. На миг все замирают. Потом к первому ряду размеренным шагом подходит второй, и вместе они давят уже со значительно большей силой. Через какие-то секунды все столбы, на которых держится забор, одновременно сгибаются, как сварившиеся макаронины, и вот ограда уже на земле.

Слышны крики ликования. По условному сигналу люди из первого ряда кидают спальные мешки поверх колючей проволоки и идут по ним, втаптывая проволоку в песок.

Глория поворачивается к Ахмеду.

— Откуда ты знал, что ограда была не под напряжением?

— Я об этом позаботился. У нас там есть свой человек.

— А охрана?

— Все в порядке. — Мулла смеется. — Мне помогли изнутри.

Внедорожник переезжает лежащий на земле забор, и Ахмед дает звуковой сигнал. Толпа, будто по волшебству, расступается, как сухой снег перед снегоочистителем, и пропускает их вперед. Бетц интересуется:

— Изнутри чего?

Глория поворачивается и смотрит на нее.

— Сильфании.

— Сильфании?!

Взвинченный, чуть ли не гудящий от волнения, Дэнни кричит:

— Что вы сказали?

— Мы сейчас находимся на территории Сильфании, — Глория ласково кладет ему руку на плечо. — А разве вы не знали?

Дэйв подается вперед.

— Что мы, черт возьми, делаем в…

— В Сильфании? Да нам сюда и нужно, — отвечает Бетц. Она уже все поняла. — Помнишь того обкуренного типа в Аспене, который только и говорил, что о логотипах? Того чудного человека по имени Бо?

— Ты насчет того, что все это один большой бизнес? — Некоторые думают, что ее брат — просто симпатичный парень, не особенно серьезный, и что его интересуют только девчонки, автомобили и соревнования по обжорству, но Бетц-то знает: Дэнни очень умный. Как это часто бывает, он договаривает мысль сестры. — Ну да, он был прав.

— О-о-о, — стонет Дэйв. — Вот те на.

— Тут находится главный центр, — сообщает им Глория, когда машина подъезжает к небольшому холму.

— Сильфания.

— Сильфания. Все начиналось не здесь, но Преподобный Эрл очень быстро подключился и начал делать деньги на человеческих нуждах. И сколько теперь из-за него страданий.

Бетц обращается к Глории:

— Вы с такой грустью говорите об этом.

— Ему принадлежит столько компаний! В одних помогают набрать вес, в других похудеть, в третьих ты платишь за то, чтобы тебя сделали сильным и красивым, и мы вкалываем изо всех сил, чтобы заплатить за эту ерунду, потому что нам ужасно не нравится, как мы выглядим. Мы тратим бешеные деньги на то, чтобы стать красивее, но ни одно средство по-настоящему не помогает… А все эти мелкие пакости произошли отсюда. А еще здесь… А-ах. Ах. — Женщина глубоко опечалена. Ей трудно выговаривать эти слова. — Здесь располагается последняя ступень «Решений».

— «Решения». — Дэйв поворачивается. — Вы так и не сказали, что это такое.

— Поверьте, лучше вам этого не знать.

— Мы в Сильфании, — ошеломленно произносит Бетц. — А что нам делать?

Ахмед отвечает:

— Все, что в наших силах.

— Они через многое прошли, Ахмед, — Глория трогает любимого за руку. — Посвяти их в наш план.

— Наша цель? — Мулла поворачивается к ним с гордой и яростной улыбкой. — Мы пришли все это уничтожить.

— Что, убить Преподобного Эрла? — Бетц смотрит на Дэнни, ведь следующий вопрос задаст он.

Ахмед кашляет.

— Это только начало.

— Какая от этого будет польза?

— Нужен первый шаг, — отвечает мулла.

Дэйв смотрит на небо. Над гребнем гор ползут предрассветные отблески.

— Уже поздно. То есть скоро утро. Послушайте, ведь люди Преподобного перестреляют нас в ту же минуту, как рассветет.

— Не волнуйся, Дэвид. У меня есть свои люди…

Он с довольным видом кивает.

— Внутри.

— Да, внутри. А мы там будем еще до восхода.

Ахмед останавливает машину, потому что их пешие соратники начинают отставать. Некоторые совсем измотаны, кое-кто просто пропускает вперед остальных.

Дэйв говорит:

— Кажется, некоторые не смогут дойти.

— Поверь, они дойдут. Я их подготовил. — Ахмед поворачивается и указывает на коробки, уложенные в багажном отсеке внедорожника. — Не могли бы вы втроем выйти из машины и раздать вот это нашему отряду…

— Отряду?! — Бетц решает, что если это действительно армия, то самая тучная и медлительная из всех, что ей приходилось видеть.

— Мелочь, но им будет легче идти. Энергетические батончики.

Все еще холодно. Бетц, дрожа, смотрит на небо и прикидывает, когда рассветет. Дэйв открывает заднюю дверцу внедорожника, а Дэнни, перегнувшись через сиденье, передает ему коробки батончиков, которых там огромное количество. Бетц распечатывает, а Дэйв передает их внушительным фигурам в тренировочных штанах и пуховых безрукавках, и так они работают до тех пор, пока в грузовом отсеке еще что-то остается. Коробки перепрыгивают из рук в руки, проносясь над головами, как мячики в водном поло, и за каждой из них сверкающей струей тянется лента запечатанных в полиэфирную пленку упаковок. Наконец даже те, кто отстал и стоит поодаль, ножами и ногтями начинают распечатывать батончики, и все едят. Это волнующий момент, ведь каждый из участников похода взял себе всего один батончик, а остальные передал товарищам, потому что здесь они все заодно, и от их взаимопонимания зависит успех операции.

Все происходит быстро. Воцаряется долгая тишина: армия ест. А потом они ждут.

Ахмед смотрит на часы:

— Пора.

Проворно, как гимнаст, он взбирается на крышу внедорожника, поднимает руку и громко подает сигнал. Толпа заколыхалась, и все участники похода, как один, выстраиваются позади автомобиля.

Однажды, когда Бетц была в третьем классе, учительница сказала им, что нельзя недооценивать силу, которую придает вера в собственный успех; именно благодаря этому процессия продолжает путь, хотя некоторые участники уже выбились из сил. Медленно продвигается вперед колонна тучных людей, во главе которой едет шикарный джип, и их наступление так же безостановочно и неотвратимо, как прилив. Они тяжело дышат, кое-кто смертельно устал, потому что хотя среди них есть и очень выносливые, но некоторые не привыкли к физическим нагрузкам. Они все еще голодны, но гордость не позволяет им в этом признаться, и участники марша упорно шагают, а темная ночь рассеивается, вот-вот настанет заря.

Бетц спрашивает: