Читать книгу "Бессмертные - Игорь Ковальчук"

– Как ты догадался, что правитель выродился? – поинтересовался Мэлокайн, не зная, о чем еще можно спросить новоявленного родственника – шурина.

– Догадаться было нетрудно, – ответил Руин. – А о твоем существовании я узнал в астрале.

– Там есть информация о ликвидаторе?

– Там есть информация о клане Блюстителей Закона. Ну и о том, что в их штате есть ликвидатор. Информации было достаточно.

– А о вырождении узнал оттуда же, из астрала?

– Ты считаешь, оттого что у нас нет института ликвидаторства, о вырожденцах ничего не известно? Ты не прав. Есть и книги, и исследования. Я прочел очень многое из того, что было в библиотеке тамошней Магической Академии.

– М… – Мэлокайн запихивал в рот кусок пиццы. – Ты – сын правителя?

– Да.

– А, тогда понятно.

– Что тебе понятно? – холодно спросил Руин. – Почему я отправил тебе письмо? Ерунда. Ничего тебе не понятно. У меня есть старший брат. После того как он женится, мои права на престол вообще испарятся в воздухе.

– Я вовсе не это имел в виду… – Мортимер вытер пальцы о салфетку и потянулся за следующим куском пиццы. – Послушай, я знаю тут одно кругло суточное кафе. Можно заказать салаты. Хочешь?

– Нет.

– Я говорил о другом. Одно поведение твоего отца по отношению к твоей сестре стоит многого. Жаль только, что ты так долго тянул.

– Он все-таки был моим отцом, Мэлокайн… Можно по имени?

– Разумеется. Просто Мэл.

– Руин…

– Да, я знаю. Моргана говорила.

– Мэл, я должен был сперва все проверить. – Принц опустил голову. – Сказать по правде, я и сам себе простить не могу, что тянул.

– Да. Если б я пришел тогда, когда Моргана еще не забеременела от него…

Руин поднял на него глаза, и Мортимер с удивлением обнаружил, что глаза у его недавнего противника вовсе не черные, а серо-синие, того оттенка, который принимает клинок, который вынимают из ножен под безупречно-чистым небом. Глаза были усталые и встревоженные, и ликвидатор увидел перед собой самого обычного человека, а не воплощенную магическую мощь, наполняющую заклинания.

– Она умрет при родах? – спросил он, и Мэлокайн заметил, как серая радужка снова начинает наливаться чернотой.

– Не знаю. Я же не врач. Да и с чего бы… Не пугай меня, Руин. Не надо об этом говорить… Я имел в виду другое.

– Что же?

– Она рожает детей вырожденца.

– Детей?

– У Морганы двойня. Мальчик и девочка, как говорили мне врачи. И это дети вырожденца.

– И что?

– То, что с неизбежностью они и сами станут вырожденцами. Очень скоро.

Лицо провальского принца окаменело.

– Вырожденцами?… Как скоро?

– Самое меньшее – через пятнадцать-шестнадцать лет. Самое большее – лет через пятьсот. У Морганы очень сильная энергетика, от нее может что-то передаться детям.

– А избежать этого…

– Невозможно. Дети вырожденцев всегда рано или поздно вырождаются сами. И чем дальше зашел процесс у отца на момент зачатия, тем скорее то же самое произойдет с ребенком… с детьми.

Они посмотрели друг на друга.

Только мужчины умеют с легкостью переступать границу между враждой и дружбой: может быть, это происходит потому, что они гораздо легче женщин понимают, как условна грань между тем и тем. А еще потому, что схватка, пусть даже насмерть, редко затрагивает их чувства. Ну в самом деле, какое отношение обмен ударами имеет к эмоциям? Чувства ждут своего часа. Мужчины не торопятся дарить свою любовь или ненависть. И сейчас, отступив от одного полюса, оба мужчины не торопились прибиться к другому. Они пока присматривались друг к другу.

Но забота об одной и той же женщине, которую они оба любили почти одинаковой любовью, объединяла их прочнее, чем могла бы объединить симпатия. Руин опустил глаза на коробку из-под пиццы, на пустой кофейник и на две грязные чашки. За тонкой стенкой приемной звучали голоса – должно быть, в клинику привезли еще одну роженицу, потому что разговоры на повышенных тонах шли о родах и от дельном родильном покое.

– Что будем делать? – спросил принц Провала, впервые в жизни не представляя, как поступить. Вер нее сказать, он знал, как поступить, но сам не желал признавать это, потому что выход был слишком уж прост и слишком бесчеловечен.

– Я понимаю только одно – Моргане будет очень тяжело пережить своих детей. Эта женщина слишком хорошо умеет любить.

Они долго смотрели друг на друга.

– Тяжело будет и тебе, я прав? – спросил Руин. – Убить детей, которых ты собираешься воспитывать вместе с Морганой.

– Не убить. Ликвидировать. Это не одно и то же.

– Я не чувствую большой разницы.

– А ты разве ликвидатор, чтоб видеть разницу?

– Тогда объясни.

– Ну… Если вкратце, то ликвидатор, лишая жизни тело, одновременно делится с душой своей энергией, которая необходима, чтоб дать ей возможность родиться снова. Дает еще один шанс.

Выражение лица у принца было немного скептическое, но возражать он не стал. Тем более что, каким бы малоправдоподобным ни казалось ему это объяснение, он допускал, что слова ликвидатора соответствуют действительности. Кажется, он даже где-то читал о подобном. Да-да, в той книге было написано, что «если поделиться с пропащей душой своей собственной чистой душевной силой, то умирающий вырожденец сможет потом родиться снова, как каждый не зараженный вырождением человек».

– Ладно. Раз так, то, может… – Он задумался. Поколебался, но, взяв себя в руки, все-таки продолжил: – Может, ты можешь этих детей… Сразу ликвидировать?

– Нет. Любой младенец рождается чистым. Лишь через пятнадцать лет, не раньше, в нем могут проявиться признаки вырождения.

– Но… Если ты и так знаешь, что дети выродятся, разве ты не можешь… сразу…

Мэлокайн посмотрел на Руина грустно.

– А ты сможешь убить двоих новорожденных детей? У тебя рука поднимется?

– Нет, – подумав, признался принц.

– И у меня тоже. Не надо думать, если я – ликвидатор, то я к тому же и отморозок, который готов убить кого угодно, хоть женщину, хоть ребенка.

– Разве ты не ликвидируешь женщин?

– Нет. Как ни странно, женщины-вырожденки умирают сами. В моей практике был лишь один случай, когда пришлось ликвидировать женщину.

– Ладно, прости. И не сомневаюсь, что ты такой же человек, как и все мы. Но надо подумать, что делать с детьми Морганы. Ты прав, ей очень тяжело будет растить детей Армана-Улла и еще тяжелее – пережить их смерть. Но надо что-то решать. – Он задумался. – Что-то решать. Надо решить, куда отправить детей. Они должны воспитываться где-нибудь далеко отсюда.