Читать книгу "Поступь империи - Иван Кузмичев"

Я не вытерпел и побежал, так как никогда в своей жизни не бегал, но время, словно липкая и мутная паутина замедлялось с каждым мгновением, не давая мне идти к горящему танку, у которого откинулся люк, показалась рука, тут же исчезнувшая в темном зеве люка. Понимаю, что танкистам уже ничем не поможешь, но что-то не дает просто так махнуть на них рукой.

Рывок, еще рывок, наконец, сопротивление начинает сходить на нет. Новый рывок – щелчок, ко мне возвращается слух, свет… все меркнет перед глазами…

Вспышка и мир преображается, открывая передо мной чистое поле, на котором стоит ощетинившаяся копьями небольшая кучка закованных в чешуйчатые латы воинов, обороняющих стяг с воином. На красном фоне, держащем в правой руке овальный ростовой щит, а в левой блинное копье. Вокруг смертников мельтешили на низкорослых лошадках лучники, посылая в них стрелы одну за другой. Каждую секунду кто-то из стоявших в окружении падал, стрелы выискивали бреши в защите воинов, насмерть стоящих на защите своего стяга.

Крики, ругань и стоны смешались в одну какофонию, грозя свести с ума.

-Да что это такое!– закричал я, но вместо крика из моего горла вырвался хриплый сиплый звук, меньше всего походивший на мой собственный голос.

Пытаюсь сдвинуться с места, но ноги становятся ватным и не послушными, я не могу сделать даже один маленький шажок! Все мои попытки не приводят ни к чему, разве что все мышцы на ногах страшно гудят. Занявшись собой, пропустил момент, когда низкорослые воины пошли в лобовую атаку на обороняющихся. Единственное, что я увидел это стоящее знамя, которое подпирает умирающий высокий витязь, с тремя стрелами в груди.

Звуки битвы всегда различны, как нет одинаковых сражений, так нет и одинаковых звуков, сопровождающих их. Не знаю почему, но в какой-то момент, когда силы пеших воинов, с упорством обреченных защищавших знамя, уже чуть ли не лежащее на земле, над полем пронеслась новая мелодия, грозная, будоражащая в жилах кровь. После нее, я увидел конных воинов врывающихся в ряды, уставших и вымотанных воинов на низкорослых лошадях.

Удар, треск, снова удар и тишина, только спины противника удаляющиеся в панике бегства. Появление свежих сил переломило исход сражения, как меленький камушек пересиливает чашу весов. Вот только на этих весах было десятки тысяч человеческих жизней…

Идея возникла из ниоткуда, не было ее, а потом раз и появилась!

Но, увы, не смог ее ухватить и обдумать, потому что как только я заострил на ней внимание, в голове услышал новый щелчок, после которого перед глазами вновь наступила тьма, всеобъемлющая и давящая. Моргнув раз, другой, увидел перед собой красную стену, сложенную из обожженного кирпича. Не до конца поняв, в чем дело я начал озираться по сторонам, и увидел, как по брусчатой мостовой ведут мужчину, с избитым лицом, следом за ним шло чуть больше десятка женщин. Кому-то из них и не было и десяти весен, кому-то перевалило за сорок… все они шли в мою сторону, а их конвоировали грязные солдаты в серых шинелях и черных кожаных куртках.

Я до конца не мог понять, в чем дело, но когда конвоированные повернули в мою сторону и показали группе под предводительством мужчины идти к стене, возле которой я замер, холодный пот выступил на всем теле. Только теперь я осознал, где я и кто это.

Но как только я понял кто передо мной, события понеслись вскачь, словно кто-то безумный включил перемотку вперед и заставил меня увидеть, как все приготовления произошли за пару секунд, но как только солдаты взяли винтовки на изготовку, время вновь пошло ровно и неспешно.

Шашка над головами солдат, с полубезумными взглядами, взметнулась к небу и опустилась в сторону семейной четы, я рядах которой очутился и я…

«Пли!»

Курок нажат и десятки смертоносных маленьких «ос» вылетели из дул металлических стволов винтовок, передо мной время замирает до такой степени, что я прекрасно вижу летящую мне в горло пулю, но, увы, сделать ничего не могу. Все движения слишком медлительны и неуклюжи, я перестаю сопротивляться судьбе, устремляю взор, на маленький снаряд еле-еле ползущий ко мне.

Метр… полметра…. Тридцать сантиметров… пять сантиметров….

Чувствую, как моей кожи касается, огненно-горячий кусочек метала, желающий скорее пройти сквозь мою плоть…

-Нет!– открываю глаза и понимаю, что сижу в постели и дико озираюсь, вся спина похожа на склон горной речки, такие же холодные потоки льются между лопатками, тут же стекая вниз, по выступающим позвонкам спины.

Мой крик разлетелся по всему залу, возвращая меня в реальность. Отголоски кошмара еще возвращались ко мне, запах горящей плоти и звон булата до сих пор столь реальны, что поневоле я стал озираться по сторонам…

Окончательно осознав, что со мной все в порядке я лег на постель. Не знаю зачем, но мне захотелось прикоснуться к своей шее, где как раз было ощущение, прикосновения пылающего метала. Прикоснувшись, ничего не почувствовал, и блаженно расслабился, не до конца понимая, что это всего лишь сон… только сон.

***** Конец марта 1709 года от Р.Х. Воронеж.

Резиденция Петра Алексеевича Романова.

Утром меня разбудил громкий голос отца, кому-то что-то говорящий. Я уже хотел, было встать и одеться, как дверь спальни распахнулась, и в нее вошел Петр, несущий в руках какой-то сверток, длинной в пару локтей.

-Горазд ты, спать Алексей,– усмехнулся отец, кладя сверток на стоящую рядом с моей кроватью невысокую тумбочку.

-Так, когда же мне еще спать, батюшка, как не у тебя в палатах? Ведь когда я один, приходится постоянно проверять и перепроверять все дела и заботы,– смиренно ответил я, научившись на своих ошибках общению с Петром.

-Что, правда, то, правда, но я не за этим пришел. Возможно, ты будешь в Европе очень долго, и мне хотелось бы сделать тебе подарок на день твоего рождения заранее.

-Но…

-Не перебивай меня! Но так же я знаю, что заранее это нельзя делать, поэтому я, за заслуги перед Россией и мной лично, за веру и преданность царскому дому, дарую тебе, сей клинок, изготовленный специально для тебя, под твою руку!– сказал отец, вставая с постели и беря в руки сверток.

Подождав пока я, наконец, вылезу из постели, Петр откинул шелковую ткань, на которой лежали превосходные ножны, с орнаментом в виде двуглавого орла, с изумрудными глазами, держащего скипетр и державу. Не удержавшись, я вытащил клинок из ножен, невольно вскрикнув. Синие ветвистые молнии и изумительная игра света просто не смогли оставить меня равнодушным!

«А говорили, то, что секрет булата потерян!– восхищенно подумал я, гладя поверхность клинка, словно самую драгоценную вещь в мире».

-Я рад тому, что мой сын так сильно изменился!– с удовольствием сказал Петр, повторяя эту фразу чуть ли не сотый раз за все время нашего общения.

-?

-Да-да, Алешка, именно так, ведь каким ты был? А кто ты сейчас? И смог оценить оружие мастера, которое достоин, носить только тот в ком течет царская кровь! Запомни этот день, сын, теперь у тебя есть своя шпага. Дай ей имя.