Читать книгу "Повелительница снов - Ирина Дедюхова"

В столовую у них завезли какие-то странные ранние сливы. Варину дочку, которая съела и свою и мамину порции, весь вечер рвало. Потом она уснула, и Варя, вся в слезах, вышла к костерку, куда ее давно вызывали тихие мужские голоса. Исайка всегда с удовольствием оставался сидеть с маленькой по ночам, надеясь, очевидно, как и Галина Петровна, что у Варьки хоть на этот раз что-то выйдет в личной жизни. Иванов присел на бревно рядом с ней. Петь Варя не могла, поэтому все остальные потихоньку разошлись по домикам.

— Не расстраивайся, Варя! Вот увидишь, завтра все будет в норме. Ну, вырвало, значит, желудок не принял…

— Да, главное, только с ней было плохо!

Иванов ласково приобнял ее за плечи и прижал к себе. Варька почувствовала, как успокаивается ее сердечко. Она стала замерзать,

Саша закутал ее в свою драную спортивную кофту. Тлели угли костра, в ветвях деревьев шумел ветер.

— Саша, если ты хочешь, то я пойду с тобой в твой домик. И мучить тебя больше не буду, и смеяться над тобой.

— Не надо, Варька, не валяй дурака. Ты все правильно тогда сделала, умница. Даже не знаю, что бы с нами было, если бы я все-таки поступил так, как задумал тогда. Я думал, что только таким образом смогу кое-что понять, а потом и так все понял… Ты совсем замерзла?

— Слушай, вот ты — экономист, все понимаешь, что сейчас делается. Вот скажи, нам землю обратно вернут?

— Нет, Варя, не вернут. Иначе нашему народу все мы будем до лампады, он начнет жить сам по себе весело и сытно. Тогда обогащение отдельно взятого гражданина Иванова вряд ли состоится так скоро, как может быть. Земля тебе нужна, а мне для богатства этого не нужно.

— А что тебе для этого нужно?

— Игра. Игра в бумажки. Собственно, на этом и базируется нынешняя экономическая наука. И я полагаю, новая политическая элита захочет сыграть с народом в бумажки для начала, а старая — напоследок. Вот тогда такие, как я, и станут исключительно богаты…

— Саш! А ты чего не женишься-то?

— Не переживай, женюсь. Ты сама-то, когда определишься со всем этим? У тебя хорошая дочка, Варя, муж где-то там есть… А зачем ты Андрею из сбербанка голову открутила? Мстишь, что ли? Извини, я тут эту историю случайно узнал…

— Заныл, прямо как мать моя! Что хочу, то и ворочу!

— Выпороть тебя, что ли?

Варька засмеялась, прижимаясь к его теплому плечу. За весь этот тяжелый день она впервые почувствовала душевную легкость. Жаль, что их пути разойдутся навсегда теперь, когда он стал другим. Так вот и бывает, когда люди встречаются только затем, чтобы узнать друг друга и простить…

Лето закончилось неожиданно, застучали тихие нудные дожди. В лесу было сыро и неуютно. Вся их компания перебралась на заброшенную речную пристань. Они разжигали костер, пили травяной чай, пели под гитару и болтали чепуху. В последний их вечер на природе Варя загрустила. Расставания ведь всегда печальны, тем более что вместе им было всем очень весело. А в городе — все будет не то и не так. Потом как-то вышло, что они остались с Сашей одни у тлеющего костра.

— Знаешь, Саша, я совсем не могу сейчас почему-то читать книги, — сказала Варя.

— Значит, не те книги читаешь, или уже созрела для графоманства, — ответил Саша, и они рассмеялись.

* * *

Иванов проживет еще долгую, весьма успешную в бизнесе жизнь. Деньги, которые предсказала ему Варька, нашли, наконец, дорогу к его хозяйским рукам и крепкой голове. Поговаривают, что он даже имеет игорный бизнес! А чему тут удивляться, если он во всех воплощениях был чрезвычайно азартен. Через два года после их последней встречи он женился, у них с женой родилась дочка. Варя позвонила поздравить его с этим знаменательным событием и, похоже, невольно обидела его. Она выразила уверенность, что его замечательная дочка спит все же не в табуретке. Иванов раздраженно бросил трубку. Не смотря на то, что их жизни теперь пойдут в совершенно разных общественных измерениях, они иногда будут перезваниваться, и Иванов всегда будет живо интересоваться Варькиными делами, но не более того.

Забегая далеко-далеко вперед, чтобы окончательно поставить точку в их встречах, можно сказать, что через много лет пожилой папа подарит свой юной дочери браслет из двух сплетающихся серебряных змеек. Он заказал его очень давно, когда она была совсем малышкой. Он долго хранил его, прежде чем решился ей его подарить. Однажды он уже делал такой подарок смешливой, гибкой красавице, которая родила ему сына, с такими же, как у него, серыми глазами…

— Папа! Я же говорила, что хочу золотой! Почему серебряный-то?

Девушка не могла знать, что когда-то серебро было гораздо дороже золота…

ПРО СОСТОЯНИЕ ЛЕГКОГО ДУШЕВНОГО ПОДЪЕБА

(выражение для тех, кто болен хроническим насморком)

На кафедре начались первые перебои с заработной платой. А одним летом впервые преподавателям не выдали отпускных. Все лето из меркантильных соображений народ позванивал и захаживал в институт. Варька бегала по каким-то бесконечным приработкам, постоянно реализуя возникавшие у нее коммерческие проекты. Но она никак не могла долго удержаться ни у одной, из создаваемых ею касс. Как только она налаживала механизм зарабатывания денег, слабые и беспомощные до этого момента партнеры неизбежно оттесняли ее. Она уходила с гордой, презрительной усмешкой, хотя это, конечно, звучит банально. Предавшие ее друзья искренне при этом считали, что для них это последний шанс выжить, а от Варьки не убудет, еще чего-нибудь найдет. Все стремились выжить, пережить это время, как будто бывают иные времена, как будто изломанный, изверившийся человек, мог еще научиться жить.

Она хваталась за любую работу. И как-то ей здорово повезло. Взяв подряд с отцом и братом на прокладку сложной теплотрассы, просидев по траншеям половину лета, Варька смогла из прибыли купить себе трехкомнатную квартиру и даже скромно ее обставить.

* * *

В августе Варька заглянула на кафедру поинтересоваться своими отпускными, которые бы очень ей были кстати. Машинистка кафедры при виде ее фыркнула и ехидно объявила, что таким, как она, следовало бы в настоящий момент живо интересоваться сухарями и подбивкой валенок, потому что робу таким, как Варвара, выдают на месте. Варя совершенно не знала, что ей сказать. Она смотрела на машинистку — свою бывшую студентку-вечерницу, которой помогала выполнять курсовую работу, и не понимала, о чем та говорит. Сжалившись над Варькой, секретарша подсунула ей газету: "Вы, как всегда, газет не читаете! Они Вам пачкают руки! Ну нельзя же быть такой темной, Варвара Анатольевна! У нас теперь ГКЧП, все по старому теперь будет! Язык-то надо за зубами держать! Я вот уже докладную заведующего нашего куда надо на Вас допечатываю…"

— Скоренько же вы перестроились!

— Стараемся!

Варька побежала в тревоге к родителям, ей надо было срочно узнать все. Господи, ее Лешик в Москве! Но ее мама цинично заявила с порога, что ее переживания за Алешу совершенно напрасны: "Я в своем зяте уверена! Он никуда не влипнет, под пулю не полезет! А вот ты, милочка, лучше дома сиди! Под замком! А то, действительно, не ровен час, либо пристрелят тебя, либо в каталажку упекут! Что же у вас за родова такая с папенькой? У вас что, шпынь в заднице? Вечно куда-нибудь влезете!".