Читать книгу "Век-волкодав - Андрей Валентинов"

Любитель трубок, расстегнув ворот френча, извлек на свет небольшую кожаную ладанку — кружок размером с царский «пятак» на твердом кожаном шнурке. Ахилло подошел, осторожно коснулся. Поручик еле сдержался, чтобы не охнуть — кулак Лаврика-Павлика беззвучно вонзился ему в бок. Степан немедленно ответил.

— Ай, какой молодец! — шевельнулись толстые губы.

— Товарищ… Товарищ Ким, — «шпион» резко выдохнул. — Мне ничего подобного не…

— Не беда! Все решаемо. Держите!

Секретарь ЦК, спрятав ладанку, полез в нагрудный карман, раскрыл ладонь. Тулак невольно сделал шаг вперед. Действительно «кругляш» — светлого металла, легкий, не толще спички.

«Шпион» протянул руку, взял «скантр» двумя пальцами, быстро спрятал в карман. Улыбнулся, взглянул благодарно.

— Спасибо. Может и вправду ваш мир… другой.

Под ухом у поручика яростно дышал «крот».

— Не за что, товарищ Ахилло! Только не забудьте, что скантр каждую неделю следует обязательно подзаряжать от большого скантра в Теплом Стане. Пропуск вас будет ждать на проходной.

Капитан сжал губы. Не оборачиваясь, сделал шаг назад. Скользнул в черный зев подворотни.

Исчез.

— «Мне на плечи кидается век-волкодав. Но не волк я по крови своей», — негромко проговорил товарищ Ким. — Должны же мы дать ему шанс! Правда, товарищи?

— Товарищ Ким! — «крот» громко засопев, бросился вперед. — Товарищ Ким, прошу меня простить. Не повторится больше, клянусь!..

Ким Петрович поднес трубку ко рту, глотнул ароматный дым:

— «…Чтоб не видеть ни труса, ни хлипкой грязцы, ни кровавых костей в колесе…». Не стоит о пустяках, давайте о главном… Мы вступаем в новую эпоху, товарищи. Еще совсем недавно величие державы определялось количеством дредноутов. В мире, откуда я прибыл, считают атомные и водородные бомбы. У нас теперь есть нечто лучшее — Канал. Он даст нашей стране невиданное могущество, надо только правильно выбрать путь. Сначала два мира вместе, после три, четыре… Их число бесконечно. Понимаете? Бесконечно!..

5

Рука скользнуло по влажному железу. Металл был старый, мокрые кусочки ржавчины прилипли к пальцам, и Леонид, нащупав неровный камень, поспешил обтереть ладонь. Рядом вспыхнул фонарь. Луч высветил железную лестницу в несколько ступенек, ведущую тяжелой, почти квадратной двери, врезанной в стену.

— Пришли, — негромко проговорила Гондла. — Чуть раньше, чем нужно, придется обождать. У вас папиросы?

Пантёлкин, поставив портфель на землю, нащупал пачку «Марса» и запоздало сообразил, что взял ее грязными пальцами. Впрочем, здесь, в подземелье, грязь была всюду. Грязь — и сырость. Пальто, купленное в Питере, годилось теперь разве что для старьевщика из самых небрезгливых. Под ногами подозрительно хлюпало, а с низкого потолка то и дело срывались тяжелые капли.

Женщина долго выбирала папиросу, подсвечивая фонарем, наконец, щелкнула зажигалкой.

— Благодарю. Разговаривать здесь можно, но не слишком громко. За дверью не услышат, но за всех прочих не ручаюсь.

Леонид быстро оглянулся.

— Прочих? А кто тут есть?

Сегодняшний подземный маршрут ему совершенно не понравился. Идти пришлось более двух часов, плутая пустыми узкими коридорами. Тьма, резко пахнущая грязь, камни, так и норовящие попасть под ботинок. Взятые с собой свечи быстро догорели, а фонарь Лариса Михайловна включала только возле очередного перекрестка. Леонид несколько раз сильно ударился плечом, разбил до крови костяшки на левой руке, вдобавок умудрился расцарапать щеку.

— Кто тут есть? — женщина на миг задумалась. — В сотне саженей отсюда лежат четыре трупа, двоих исполнила лично я. Чуть дальше старое кладбище. Чье, даже не знаю. Крестов, во всяком случае, там нет. Прямо за ним — стенная костница, вероятно, монастырская. Хватит?

Бывший чекист беззвучно хмыкнул. Кажется, дамочка решила его напугать.

— Сейф открыть сможете?

Красный огонек папиросы резко дернулся.

— Говорила же — смогу! Но имейте в виду, все, что в сейфе — мое. Вы берете себе ваш любимый прибор, он в штабной комнате…

Пантёлкин молча кивнул. Чемоданчик — небольшой, тяжелый, материал твердый, гладкий, рукой приятно гладить. Неровные пятна на экране.

«Говори, где машинка с Кирочной!..»

— …И учтите, переговоры с Рейли буду вести я сама, вы нас только познакомите. Секреты Кима стоят очень больших денег, но без меня вас облапошат в два счета. В Париже, вы уже, кажется, нарвались.

Бывший чекистпроглотил намек, не поморщившись.

— Служба у нас такая, Лариса Михайловна. Умри ты сегодня, а я — завтра.

Красный огонек вновь дрогнул.

— Вы о чем?

Леонид невозмутимо улыбнулся.

С репортером «Известий» Михаилом Огневым он увиделся за час до того, как Гондла отперла тяжелую дверь в подвале костела Святого Варфоломея. Служебное удостоверение — увесистые багровые «корочки» — карман не тянет, а долг, как известно, платежом красен. «Почетное дело поручено мне: давить сапогами клопов на стене…»

Гондла, не дождавшись ответа, подсветила фонариком циферблат наручных часов:

— Еще чуть-чуть, минуты три. Дежурный уходит в семь, но лучше немного потерпеть…

Пантёлкин поглядел на темный четырехугольник двери, нащупал кобуру у пояса.

— А вы мне пока, Лариса Михайловна про Вождя расскажите. Почему он Николай, а не Владимир?

— О чем вы? — поразилась Гондла. — И охота вам такое старье ворошить? Ну, как хотите… У некоторых народов Поволжья есть странный обычай. Когда в семье умирает ребенок, его имя передают следующему. Смерть обманывают — два раза за одним и тем же не придет, в ее ведомостях эта графа уже заполнена…

Бывший чекист невольно поежился.

— В семье Ульяновых был еще один ребенок — Владимир, больной, несчастный мальчик, паралитик от рождения. Он умер в три года, и тогда Николай Ульянов заступил место брата. Он тоже болел, но смерть его не увидела. Говорят, не видит до сих пор…

Бросила папиросу, втоптала окурок в липкую грязь.

— Пойдете первым. Сказки — сказками, но если что-то замечу — застрелю на месте.

Мокрая ржавчина вновь вцепилась в пальцы. Леонид, скользнув подошвой по влажному железу, перехватил поудобнее портфель, не без труда выпрямился.

— Ну, что стали? — донеслось снизу. — Вперед!

Хорошо, когда Смерть не видит. А когда она мысли не читает — еще лучше.

* * *

В прошлый раз они попали в подземелье через подвал. Теперь же за дверью оказалась узкая каменная лестница, врезанная между двух глухих стен. Ступени резко заворачивали вправо, и Пантёлкин сообразил, что они находятся в башне.