Читать книгу "Тайные врата - Эрик Мейер"

Хотя Гранье волновал Пьера еще по другому поводу. Когда он ждал Эмму, то поискал в Интернете информацию о писателе. Кроме статей, посвященных его книгам и успехам у женщин, Пьер нашел статейку в журнале со сплетнями 2004 года, где рассказывалось, как Гранье, по образцу Омара Шарифа и других престарелых игроков, решил отказаться от посещения казино на три года. Журналист дал понять, что прежде, чем прийти к этому решению, Гранье просадил кучу денег в рулетку.

Но Пьер не хотел говорить об этом Эмме. Наверняка она подумает, что он пошлый сплетник и ревнивец. В конце концов, какая разница, богат писатель, как набоб, или беден, как последний голодранец?

– Он нашел что-нибудь в парке? – спросил Пьер нарочито равнодушным тоном.

– Нет. Когда он уезжал, у него был разочарованный вид.

– У него всегда разочарованный вид.

Эмма подумала, что ее друг прав, но промолчала. Пьер продолжил:

– И что ты ему сказала?

– Ничего. Я поговорила с Терри. Жан-Филипп просто уехал решить кое-какие свои дела. Он вернется.

Пьеру казалось, она хотела продолжить фразу, но ей помешал сильный удар грома.

Эмма подбежала к окну, раздвинула шторы и увидела, что дверь гаража в служебных строениях открыта настежь. В нем спрятались две кошки, укрывшись от грозы.

– Как я хочу, чтобы Брэд купил кошку, чтобы сделать мне приятное. Он ненавидит кошек.

– Как там дела? – спросил Пьер, не поднимая голову.

– Там, это у кошек?

Пьер даже не улыбнулся. Эмма извинилась, поняв, что он имеет в виду Брэда.

– Прости… очевидно, он волнуется.

– Нормально, правда?

– Да, если б не волновался, это было б ненормально.

Она представила Брэда: приклеился к телевизору, компьютеру, собирает информацию. Прежде всего о последствиях влияния атак на биржу. «Babe, ты в порядке?» «Darling, возвращайся скорее. Будь осторожна». Он говорил то же самое при каждом ее путешествии за Атлантику. А едва она возвращалась, видела, как он погружался в статистику NASDAQ. Но она не хотела рассказывать Пьеру о проблемах своей семейной жизни.

– Кстати, Пьер, как думаешь, можем мы послать антидот Паттмэну? Он может передать его всем клиентам «Контролвэр». Таким образом сделаем большую часть работы.

Пьер снисходительно улыбнулся:

– Ты такая прелесть… Так догадлива. Конечно, я первым делом сделал бы это, если бы мог!

– Ты не доверяешь Берни?

– Эмма… По странной случайности сайт «Контролвэр» закрыт с самого первого дня! Никто не может распространять ни патчи, ни антивирусы! А каждый раз, как сайт восстанавливают, он рушится через час.

Эмма вздохнула.

– Понятно, почему акции падают! Я-то думала, это смерть Дэна… – Она опустила глаза

– Смерть Баретта тоже повлияла, конечно, ты права, – сказал Пьер.

Он не слишком в это верил, но не хотел усиливать горечь Эммы. На самом деле он был уверен, что судьба «Контролвэр» уже давно не зависела лично от Дэна. Еще задолго до смерти хозяин-основатель отошел от дел и занимался только своим благотворительным фондом.

Пьер вспомнил одно наблюдение его приятельницы-психоаналитика по поводу общего друга, скончавшегося недавно, в котором она замечала, как ей казалось, странное безразличие к жизни: «Умирают тогда, когда заканчивают жить». Только вот Баретт не был жертвой случая: террористы убили его, чтобы он молчал.

– Смерть Дэна, беспомощность «Контролвэр» против пиратов… Все вместе и обрушило акции, – продолжил Пьер.

Эмма молча ходила по комнате. Под ее шагами скрипел паркет. Пьер не сказал ей, что это его раздражает, – побоялся хлесткого ответа.

– Но надо же сделать что-нибудь! – воскликнула она, сев на кровать. – Мы должны найти способ, как использовать цифры кода! Можно начать с самых опасных мест, атомных станций, например?

– По-моему, уже на куче станций программные сети работают в закрытом режиме. Их техники оборвали все выходы в Интернет. Выйти в сеть – значит остановить производство.

– Но если у пиратов есть внутренние сообщники или если срыв был запрограммирован и никто его не обнаружил, они ничему не могут помешать!

– Именно. Потом, есть еще предприятия, считающие себя настолько неуязвимыми, что не приняли никаких мер предосторожности… Можно попытаться закрыть их backdoor, но проблема останется. Сначала их надо определить, одно за другим.

Пьер поднялся и подошел к окну. Он обвел взглядом аллею, служебные строения, окружающую стену, посмотрел на небо. Грозовые облака ушли за Трианоны, обнажив бледно-голубое небо.

«Этот день может быть последним», – подумал Пьер.

Эмма молчала, она, казалось, полностью ушла в себя. Внезапно Пьер стукнул кулаком по кровати.

– У меня идея!

Эмма вздрогнула:

– Что?

– Надо атаковать самих пиратов.

– Что ты имеешь в виду?

– Нужно вывести их на чистую воду.

– Как?

– Заманить в их собственную ловушку. Мы все равно не сможем закрыть все backdoor на всех компьютерах мира.

– Да что ты собираешься сделать-то?

– Открыть backdoor на их компьютере!

38

«О ком будет моя последняя мысль? Что я представлю себе в тот час, когда все закончится для меня на этой земле?»

Пьер оставил компьютер и, сам того не желая, позволил беспокойным мыслям увлечь себя. Несколько лет эта мысль периодически возвращалась к нему. Но и сегодня у него не было ответа. Клара? Еще пять лет назад – да, возможно. Но сейчас он в этом сомневался. Пьер в последнее время видел, что Клара все меньше уделяет внимания дому, отношениям с ним. И постоянно, незаметно для себя, Пьер начал перестраивать свою систему ценностей.

«Кларе плевать, когда я прихожу домой пораньше, – признался он однажды Аните, своему психоаналитику. – Ей больше нравится, когда я убиваюсь на работе и приношу кучу бабок, чтобы потом она их могла потратить».

Диагноз Аниты был довольно откровенным: Пьер перешел то, что она называла «экзистенциальной брешью». Его цели и стремления Клары неуклонно расходились.

– Сделать тебе кофе, хочешь?

Пьер вздрогнул – он не слышал, как Эмма вернулась в комнату «Я». Она ушла два часа назад, чтобы немного отдохнуть, понимая, что ничем не может быть ему полезной.

– Или ты хочешь поесть? Уже девять, мы ничего с утра не ели.

Эмма стояла у входа: усталое лицо, уголки губ опущены, без макияжа, волосы по-прежнему убраны назад. Пьер заметил, что она переоделась в бежевые брюки и белую блузку. На этот раз она надела лифчик. Верх блузки был расстегнут сантиметров на десять-двенад-цать, – до той самой заветной ложбинки, которая сводила его с ума.