Читать книгу "М - значит молчание - Сью Графтон"

— Я видела этого дракона — на кимоно, которое висит у Дейзи на двери ванной, — сказала я.

— Это кимоно ее матери. Этот образ навсегда запечатлелся в моей памяти.

Я мысленно перенеслась в машину с погребенной в ней заживо Виолеттой и представила себя на ее месте. Принимая во внимание размеры «бель-эйр», кислорода в ней было достаточно для того, чтобы продержаться довольно долго. Удушье, наверное, было медленным, умирала она долго. Люди, страдающие астмой или эмфиземой легких, понимают, какие она испытывала страдание и панику. Я же могла об этом только догадываться. Тем не менее я вдруг задышала глубоко, с удовольствием и облегчением, словно только что вырвалась оттуда.

Закончив украшать торт, Лайза открыла холодильник и поставила его на полку. Сняла куртку и бросила ее на спинку стула.

— Так в чем дело?

Я собиралась подойти к этому вопросу деликатно и издалека, но вид дракона настолько поразил меня, что я брякнула без всяких экивоков:

— Я думаю, что вы солгали мне насчет Фоли.

— Что? — Она казалась застигнутой врасплох. В ее голосе прозвучали удивление и обида, словно ее незаслуженно обвинили: другие могли солгать, но она нет. — Я солгала?

— Да, вы солгали. Речь идет о времени, когда Фоли вернулся домой.

Она взяла со стола и тут же положила обратно тюбик с голубой глазурью, которую использовала для изображения земли, на которой извивался дракон. Очевидно, мои слова прозвучали недостаточно убедительно, потому что она ничего не ответила.

Я повторила попытку:

— Послушайте, Лайза. Его рассказ о тридцати четырех годах жизни был последовательным. Возможно, он опустил один или два пункта, но большая часть его подтвердилась.

— Откуда вы это знаете?

— Потому что я сама все проверила и могу засвидетельствовать.

— Я не понимаю, к чему вы клоните.

— Лайза, пожалуйста, не пытайтесь обманывать и дальше. Для этого слишком поздно. Фоли сказал мне, что не вернулся домой в ту ночь, и ваше утверждение просто чушь.

— Чего вы от меня хотите? Чтобы я извинилась?

— Передо мной незачем извиняться. Вы его подставили.

— Я его не подставляла. Во всем, что с ним случилось, он виноват сам.

— С вашей помощью.

— Простите, вы пришли сюда, чтобы облить меня дерьмом? Зря стараетесь. Мне его и так хватает.

Я в знак примирения подняла руки.

— Вы правы. Беру свои слова обратно. Жизнь и без того трудная штука.

— Спасибо.

— Просто расскажите мне, что произошло. Послушайте, мне жаль Виолетту, я хочу понять, что случилось в тот вечер. Вы были дома или нет?

— Почти была.

— Что это значит? Были где-то поблизости?

— Не придирайтесь, не то я не скажу ни слова.

— Простите. Пожалуйста, продолжайте.

Наступила пауза, а потом она неохотно сказала:

— Ко мне пришел Тай. Он припарковал свою машину на аллее, мы сели в нее и стали целоваться. Я была меньше чем в двадцати ярдах от дома, так что если бы что-нибудь случилось, сразу бы прибежала. Виолетта знала о том, что он придет, потому что мы говорили об этом, и она разрешила.

— Хорошо. Это уже кое-что. Сколько времени вы пробыли в машине?

— Довольно долго. Когда я наконец вошла в дом, в спальнях было темно. Я заглянула в комнату Дейзи и увидела, что с ней все в порядке. Я не заходила в спальню ее родителей. Возможно, Фоли там не было, если он так говорит. Позднее я не могла признаться в том, что была так безответственна, что оставила ребенка без присмотра, поэтому придумала насчет времени. Когда представитель шерифа начал давить на меня, что мне оставалось делать? К тому моменту я загнала себя в угол и настаивала на своих показаниях.

— Понимаю.

— Ну вот, теперь вы все знаете.

Лайза облегченно вздохнула, а я подумала о том, что мы наконец добрались до истины. У меня была своя версия, и я медленно, но верно продолжала отрабатывать ее.

— Вы поехали жить к своему дяде в Колорадо, не так ли?

— Да.

— Я слышала, что прожили вы там недолго.

— Да, не сложилось. — Она подошла к раковине и намочила губку, чтобы вытереть кухонный стол. Потом собрала в ладонь хлебные крошки и стряхнула их в раковину.

— Вам больно говорить об этом?

Она грустно улыбнулась:

— Не знаю. Я никогда и ни с кем не говорила об этом.

— Вы помните, что сказали мне при нашей первой встрече?

— Насчет чего? — Она отодвинула в сторону кухонную утварь, вытирая и под ней тоже.

— О том, что вы потеряли и Виолетту, и Тая. Вы сказали: «Это судьба. Нет смысла жалеть об этом».

— Должно быть, я была настроена философски. На меня это непохоже.

— Вы забеременели?

Она взглянула мне прямо в глаза.

— Да.

— В ту ночь?

— Это был первый и последний раз, когда я была с Таем, и до рождения ребенка не была больше ни с кем.

— Что стало с ребенком?

— Я отдала его на усыновление. Хотите посмотреть фотографию?

— Конечно.

Лайза отложила губку в сторону и сняла медальон в форме сердечка. Она открыла его и показала мне. Внутри была черно-белая фотография Виолетты. Она чуть сдвинула ее в сторону, и под ней оказалось фото новорожденной девочки. Малышка выглядела слабенькой, сморщенное личико — не самый красивый ребенок, которого я когда-нибудь видела, но далеко и не урод. Лайза склонилась над фотографией с выражением грусти и гордости.

— Она была такой крошечной. Я была потрясена ее хрупкостью. Знаете, что сказала мне Виолетта, даря этот медальон? Она сказала: «Вставь в него фотографию того, кто станет для тебя настоящей любовью. Держу пари, что не позднее чем через год ты узнаешь, кто он». Так и случилось.

— Вы держали ее на руках?

— Да. Медсестра не советовала мне этого делать, но я знала, что больше мне не суждено ее увидеть. Мне было четырнадцать лет, и мой отец никогда бы не позволил мне оставить ребенка.

— Вы знаете, где она сейчас?

— Возможно, в Колорадо. Несколько лет назад я написала ей письмо и оставила его в агентстве по усыновлению, так что если моя дочь когда-нибудь захочет меня найти, ей дадут мои данные.

— Тай об этом ничего не знал?

— Я бы сказала ему, если бы он каким-нибудь образом связался со мной.

— Я разговаривала с ним.

— Я знаю. Он позвонил мне и сказал, что это вы сообщили ему мою новую фамилию и номер телефона.