Читать книгу "Оперативный центр. Военные действия - Том Клэнси"

Первого завезли домой Худа. Задержав в своей ладони руку Бикинга, он спросил:

– Ну что, понравилось быть пешкой в большой игре?

– Лихо! – улыбнулся в ответ молодой дипломат. Около часа Худ провалялся в постели, играя с ребятишками. Потом часа два занимался любовью с женой. Когда Шарон уснула на его плече, Пол долго лежал без сна, размышляя о том, не совершил ли он большой ошибки, рассказав Майку Роджерсу о президентском прощении.

Глава 63

Четверг, один час одна минута утра

Над Средиземным морем

Когда Майк Роджерс впервые попал в армию, ему достался сержант по имени Хаос Бойд. Он так и не узнал, как звучало полное имя от Хаоса, но оно, разумеется, существовало. Ибо Хаос Бойд был самым аккуратным, пунктуальным и дисциплинированным человеком из всех, кто встречался ему в жизни.

Сержант Бойд неутомимо вколачивал в своих подчиненных основополагающую идею: главным качеством солдата является смелость. Важнее смелости для солдата только честь. Перефразируя Вудро Вильсона, сержант говорил;

– Человек чести руководствуется идеалом долга.

Роджерс воспринимал эти слова всем сердцем. Как-то раз он попросил у сержанта его любимую книжку под названием «Знакомые цитаты». Так начался двадцатипятилетний роман Роджерса с мудростью великих государственных деятелей, военных, ученых и других выдающихся людей. Он начал думать.

Может быть, слишком много, иногда говорил себе Роджерс.

Генерал сидел на жесткой деревянной скамейке в тряском фюзеляже «С-141В» и рассеянно слушал рассказ полковника Августа о соперничестве двух спортивных команд в их колледже. Рядом расположились Лоуэлл Коффи и фил Катцен.

Роджерс знал, что ни один из его поступков не был продиктован трусостью и не нанес урона его чести. При этом генерал понимал, что его военная карьера окончена. Попытка отбить РОЦ на сирийской границе оказалась неуклюжей и глупой.

Подобные ошибки недопустимы для человека с его опытом. Расстреляв главаря бандитов, он начал новую жизнь. Не просто солдата, но борца с терроризмом.

Грозивший ему суд должен был стать началом отважного и достойного сражения против ужасной заразы международного терроризма.

«Теперь не будет и этого», – подумал Роджерс.

– Генерал, – обратился к нему Август, – не помните, как звали ту девушку, кэчера, которая победила нас обоих в пятом классе?

– Лорет, – рассеянно ответил Роджерс. – фамилию я забыл.

– Точно! – воскликнул Август. – Лорет. Вот, я вам скажу, была девчонка!

Даже под маской было видно, какая она хорошенькая.

Роджерс улыбнулся. Она действительно была очень мила. И соревнование было увлекательным и захватывающим. А цель всех соревнований – определить победителя и побежденных.

Вот и состязание на Ближнем Востоке определило своих победителей и побежденных. Победителями стали десантники. Они продемонстрировали безупречную подготовку и выучку. В числе побежденных оказались курды, которых размели, как солому, а также Турция и Сирия, на чьих границах до сих пор страдают миллионы людей. И генерал Майк Роджерс, проворонивший РОЦ, не сумевший отбить его у террористов, усомнившийся в преданности товарища по команде и пристреливший военнопленного.

Проиграла и Америка. Вместо того чтобы поддержать Майка Роджерса в его войне с терроризмом, она снова засунула его в клетку Оп-центра.

А это война... во всяком случае, должна быть война.

В лазарете Роджерс долго размышлял на эту тему. Он хотел использовать суд как трибуну для выражения убеждений. Он уже представлял свое выступление:

«Нация, которая позволит себе напасть на наших людей в любой части света, тем самым объявляет войну всей Америке. Это не означает, что мы должны напасть на население или армию этих государств. Но мы должны иметь права блокировать их порты и топить суда, которые попытаются в них войти или из них выйти. Выводить из строя их аэропорты и железнодорожные узлы. Заморозить торговлю, уничтожить их экономику и опрокинуть режим, который выступил в поддержку терроризма. Как только прекратится терроризм, закончится и война».

Таковы были планы генерала Роджерса. Ради них он и застрелил курда. Это был его первый выстрел в войне против терроризма. Нажав на курок, он вернул себе честь и гордость. После помилования получалось, что он просто отомстил человеку, который пытал его паяльной лампой. Ни чести, ни отваги. Как писала Шарлотта Бронте, месть «представляется нам терпким и ароматным вином, однако после нее во рту остается привкус ржавчины».

Роджерс опустил голову. Он не жалел о своем выстреле. Убив главаря террористов, он избавил родную страну от связанных с судом неприятностей. Он сделал из этого курда обыкновенного неудачника и навсегда лишил террориста ореола мученика. Но Боже, как бы он хотел, чтобы эта пуля унесла и его жизнь!..

Его учили служить своей стране и любой ценой защищать ее целостность и ее флаг.

Теперь на его судьбе чернело пятно президентского прощения.

Помогавшие ему люди действовали из добрых побуждений. Но ради чести своей нации он обязан исправить их ошибку.

Роджерс поднялся со своего места, поправил бинты и ухватился за натянутый на высоте плеч трос.

– Все в порядке? – поднял голову Август.

– Да, – улыбнулся генерал. – Мне надо в туалет.

Он посмотрел на непривычно многословного полковника Августа. Роджерс гордился этим парнем и радовался его успеху. Генерал повернулся и направился в хвост самолета.

Туалет представлял собой крошечный закуток с вкрученной в потолок лампочкой и унитазом. Двери не было – одно из многочисленных ухищрений для снижения веса самолета.

По пути назад Роджерс задержался у алюминиевых полок, на которых хранились рюкзаки десантников. Его вещи лежали в армейском мешке, упакованном еще в РОЦе.

Генерал Роджерс знал, как возвращают честь офицеры.

– Пистолета там нет, – прозвучал голос за его спиной.

Роджерс обернулся и посмотрел на продолговатое, апостольское лицо полковника Августа.

– Я забрал оружие, из которого вы застрелили террориста, – произнес полковник.

Роджерс распрямил плечи.

– Вы не имели права рыться в вещах другого офицера.

– В данном случае – имел, сэр. Как старший группы, я обязан был изъять пистолет и представить его трибуналу в качестве вещественного доказательства.

– Меня помиловали, – сказал Роджерс.

– Я узнал об этом позже, – ответил Август. – Хотите, чтобы я вернул вам пистолет, сэр?

Мужчины пристально смотрели друг другу в глаза.

– Да, – сказал Роджерс.

– Это приказ?